Проклятие Янтарной комнаты - Стив Берри

— Нужную пещеру можно найти по солнцу, — сказал Макаров. — Открывающиеся входы прямо на востоке. Мой друг, который недавно был там, сказал, что вход заблокирован железными балками, снаружи обозначение BCR-шестьдесят пять. Немецкие власти еще не очистили все от взрывчатки, так что никто не рискует войти внутрь. Или так мне сказали. Я нарисовал карту туннеля так, как помню ее. В конце вам придется копать. Но через несколько футов вы натолкнетесь на железную дверь, ведущую в камеру.

Кнолль недоверчиво произнес:

— Вы хранили эту тайну десятилетиями. А сейчас так свободно рассказываете о ней двум незнакомцам?

— Рейчел не незнакомка.

— Откуда вы знаете, что она не лжет вам?

— Я ясно вижу в ней ее отца.

— Но вы не знаете ничего обо мне. Вы даже не спросили, почему я здесь.

— Если Рейчел вас привела, для меня этого достаточно. Я старый человек, герр Кнолль. Мне мало осталось. Кто-то должен знать то, что знаю я. Может, Петр и я были правы. Может, нет. Может, там вообще ничего нет. Почему бы вам не поехать и не посмотреть, чтобы удостовериться? — Макаров повернулся к Рейчел: — Теперь, если это все, что ты хотела знать, дитя мое, я хотел бы отдохнуть, я устал.

— Хорошо, Семен. И спасибо вам. Мы проверим, там ли Янтарная комната.

Макаров вздохнул:

— Сделай это, дитя мое. Сделай.

— Очень хорошо, товарищ, — сказала Сюзанна по-русски, когда Макаров открыл дверь спальни. Гости старика только что ушли, и она слышала, как уехала машина. — Вы никогда не думали о карьере актера? Кристиана Кнолля трудно обмануть. Но вы прекрасно справились. Я и сама почти поверила.

— Откуда вы знаете, что Кнолль поедет в ту пещеру?

— Ему не терпится порадовать своего нового хозяина. Он так сильно хочет завладеть Янтарной комнатой, что воспользуется этой возможностью и проверит, даже если в душе считает, что это гиблое дело.

— А что, если он поймет, что это ловушка?

— Нет причины подозревать что-либо благодаря вашему прекрасному представлению.

Взгляд Макарова остановился на внуке: у мальчика был кляп во рту и он был привязан к дубовому стулу у кровати.

— Ваш драгоценный внук высоко оценил ваше представление. — Она погладила подростка по волосам: — Ведь правда, Юлиус?

Мальчик попытался отдернуть голову, промычав что-то залепленным лентой ртом. Она приставила пистолет с глушителем к его голове. Его глаза широко раскрылись, когда ствол уперся ему в череп.

— Нет нужды делать это, — поспешно сказал Макаров. — Я все сделал так, как вы сказали. Я точно нарисовал карту. Без фокусов. Хотя у меня болит сердце от того, что может случиться с бедной Рейчел. Она не заслуживает этого.

— Бедная Рейчел должна была подумать об этом до того, как решила ввязаться в это предприятие. Это не ее борьба и не ее забота. Ей следовало оставаться в стороне.

— Мы можем выйти в другую комнату? — спросил старик.

— Как угодно. Я не думаю, что дорогой Юлиус куда-нибудь денется. А вы?

Они вошли в гостиную. Макаров закрыл дверь спальни.

— Мальчик не заслуживает смерти, — тихо сказал он.

— Вы проницательны, товарищ Макаров.

— Не называйте меня так.

— Разве вы не гордитесь своим советским прошлым?

— У меня нет советского прошлого. Я был белорусом. Я присоединился к ним, только чтобы быть против Гитлера.

— Вы без зазрения совести воровали сокровища для Сталина.

— Ошибка прошлого. Господи милосердный! Пятьдесят лет я хранил тайну. Никому не сказал ни слова. Учтите это и оставьте моего внука в живых.

Сюзанна не ответила.

— Вы работаете на Лоринга, не так ли? — спросил старик. — Иосиф, конечно, мертв. Это, должно быть, его сын, Эрнст.

— Вы очень проницательны, товарищ.

— Я знал, что однажды вы придете. Это был один из рисков, на который я пошел. Но мальчик не принимает в этом никакого участия. Отпустите его.

— Я не знаю, что с ним делать, как и с вами. Я читала переписку между вами и Петром Борисовым. Почему вы сами не оставили все это в покое? Я хочу, чтобы этот вопрос нас уже не беспокоил. Со сколькими еще вы переписывались? Мой наниматель не желает больше рисковать. Борисов умер. Другие следователи умерли. Вы единственный, кто остался.

— Вы убили Петра, так ведь?

— Вообще-то нет. Герр Кнолль меня опередил.

— Рейчел не знает?

— Конечно нет.

— Бедное дитя, она в опасности.

— Это ее проблема, товарищ, я уже сказала.

— Я знаю, что вы убьете меня. Некоторым образом я даже приветствую это. Но пожалуйста, отпустите мальчика. Он не сможет опознать вас. Он не говорит по-русски. Он не понял ничего из того, о чем мы говорили. Безусловно, это не настоящая ваша внешность. Мальчик ничем не сможет помочь полиции.

— Вы знаете, что я не могу этого сделать.

Он сделал выпад в ее сторону, но мускулы, которые, возможно, когда-то были сильными, атрофировались с возрастом и болезнями. Сюзанна с легкостью отступила в сторону.

— В этом нет необходимости, товарищ.

Он упал на колени:

— Пожалуйста. Молю вас именем Девы Марии, отпустите мальчика. Он заслуживает того, чтобы жить.

Макаров наклонился вперед и прижался лицом к полу.

— Бедный Юлиус, — пробормотал он сквозь слезы. — Бедный, бедный Юлиус.

Сюзанна прицелилась в затылок Макарова:

— Прощайте, товарищ.

«Дело о присылке от Прусского короля в дар к государю Петру I Янтарного кабинета,

1717 года генваря 13

Государю Петру от светлейшего князя Меншикова

Кабинет янтарный Вашему величеству от короля прусского подаренный я пересматривал и поставлен в ящиках тех, в коих привезен, в большой палате, где собираются гости, в котором гораздо немного или почти мало, чтоб попортилось.

Некоторые маленькие штучки повыпадали, однакож заклеить, а хотя бы иных и не было, то можно вновь вставить. Истинно на свете подобной не видал».

ГЛАВА XXIX

Кельхайм, Германия

Суббота, 17 мая, 13.15

— Вы не считаете, что были несколько грубы с ним? — спросила Рейчел.

Они мчались на север по шоссе, Кельхайм и Семен остались позади, в часе езды на юг. Рейчел была за рулем. Кнолль сказал, что сменит ее через некоторое время и проведет по извилистым дорогам в горах Гарц.

Он поднял глаза от наброска, который нарисовал Макаров.

— Вы должны понять, Рейчел, я занимаюсь этим уже многие годы. Люди лгут гораздо чаще, чем говорят правду. Макаров сказал, что Янтарная комната покоится в одной из пещер Гарца. Эту теорию проверяли тысячу раз. Я давил на него, чтобы удостовериться в том, что он говорит правду.

— Он выглядел искренним.

— Я не очень-то верю в то, что спустя все эти годы сокровище просто ждет нас в конце темного туннеля.

— Разве вы сами не говорили, что там сотни туннелей и большинство из них не исследованы? Слишком опасно, да?

— Верно. Но я знаком с местностью, которую описал Макаров. Я сам обыскивал те пещеры.

Она рассказала ему о Вейленде Маккое и экспедиции.

— Штодт всего в сорока километрах от того места, где будем мы, — сказал Кнолль. — Там тоже множество пещер, предположительно полных нацистских трофеев. Если вы верите тому, что говорят охотники за сокровищами.

— А вы нет?

— Я знаю, что любая вещь, стоящая того, чтобы ее иметь, уже принадлежит кому-то. Основная охота идет за теми, кто ими владеет. Вы удивитесь, сколько пропавших сокровищ просто лежит на столике у кого-то в спальне или висит на стене, свободно, как какая-нибудь безделушка, купленная в универмаге. Люди думают, что время защищает их. На самом деле — нет. В тысяча девятьсот шестидесятые годы картина Моне была найдена одним туристом на ферме. Владелец получил ее в обмен на фунт масла. Таких историй множество, Рейчел.

— Это то, чем вы занимаетесь? Ищете такие вещи?

— И этим тоже.

Они ехали, местность сначала была равнинная, затем начала подниматься вверх, когда шоссе пересекло Центральную Германию и отклонилось к северо-западу, в горы. После остановки на обочине Рейчел пересела на пассажирское сиденье. Кнолль вырулил обратно на шоссе.

— Это Гарц. Самые северные горы в Центральной Германии.

Вершины были не похожи на вздымающиеся снежные пики Альп. Склоны поднимались под небольшими углами, были закруглены наверху, покрыты елями, буками и ореховыми деревьями. Города и деревни располагались повсюду в крошечных долинах и широких лощинах. В отдалении были видны очертания более высоких вершин.

— Напоминает мне Аппалачи, — задумчиво произнесла Рейчел.

— Это сказочные земли братьев Гримм, — улыбнулся Кнолль. — Царство волшебства. В темные времена эти места были средоточием язычества. Феи, ведьмы и гоблины бродили здесь. Говорят, что последние медведь и рысь в Германии были убиты где-то поблизости.