Нечисть так уязвима - Юлия Бурова

Я не сводя глаз с Тиена, слезла с кресла и тихо ступая начала красться в коридор.

- Не ходи, звони Рику немедленно, - Тиен сел, развеяв мою надежду на то, что он спал и ничего не слышал.

- У него в заложниках мои родители. Он обещал их убить, если я не приду одна, - я перестала скрываться и начала поспешно одеваться. - Он хочет только поговорить.

- Ты не позвонишь, я позвоню, - его рука зашарила по тумбочке, где лежал телефон до того, как я его оттуда умыкнула.

- Прости, Тиен, - я хлопнула дверью, закрыв замок, побежала в сторону метро. На такси вышло бы дольше.

Пока ехала через весь город нервно дергала ногой, уговаривая себя успокоится и убеждая, что все обойдется мы поговорим и все будут живы. Если охотник нечисть, он ничего не сможет мне сделать, согласно нашей теории я неуязвима для потусторонних тварей. В кармане для уверенности я сжимала серебреный ножик из столового набора. Сомневаюсь, что смогу им воспользоваться, но точно попытаюсь.

Запыхавшись от бега вверх по эскалатору, я отдышалась и стремительно пошла через парк, перескакивая через лужи и пугая прохожих перекошенным, полным холодной решительности лицом.

- Девушка не подскажете, как пройти на Новоизмайловский проспект?

Передо мной нарисовался холеный мужчина лет тридцати пяти, о таких говорят породистый. Уверенность в собственной неотразимости так и прет. Хорошо одет, темные волосы смуглая кожа, то ли от дорогого южного загара, то ли сам по себе таким уродился, ярко голубые глаза. Немного подпортил идеальные черты шрам рассекший правую бровь.

- Нет, - я была на взводе и даже не пыталась быть вежливой.

- Может, вместе поищем? - незнакомец сделал со мной синхронно шаг в сторону, не давая пройти.

Телефон исказил его голос, но хрипотца осталась.

- Где мои родители? - выпалила я, сжав сильнее нож.

- На работе, где же им быть, - он подставил мне локоть, приглашая на прогулку. - Идем, поговорим. Можешь расслабиться и оставить в покое свою серебряную игрушку, я не нечисть.

- Кто ты?

- Идем, - он вновь предложил взять его под руку. - Я отвечу на все твои вопросы и верну домой в целости и сохранности.

Расслабляться я конечно не стала, но вот упрямится и строить из себя бесстрашную воительницу было глупо, раз уж прибежала как миленькая по первому его зову, поэтому послушно пошла рядом по аллее.

- Для начала проясню ситуацию, я не собираюсь тебя убивать, - хорошо, что я не успела сильно обрадоваться, а то после следующей его фразы мне пришлось бы сильно огорчиться. - Бессмысленное кровопролитие ничего не откроет. Грань была закрыта добровольной жертвой, она же ее и откроет. Ты сама вскроешь вены на алтаре, - на его губах заиграла улыбочка психопата. - Или вспорешь живот. Как тебе больше нравится.

- Отличный план, - я храбрилась. - Одна маленькая загвоздка, я крайне отрицательно отношусь к ритуальным самоубийствам. И не собираюсь сама себе добровольно пускать кровь.

- Существует масса способов уговорить тебя, - снова от его добродушного оскала, меня передернуло. - Шантаж. Сегодня я испытал его, вытащив тебя из-под охраны без особых усилий. Разве ты не согласилась бы, умереть ради спасения родных или друзей? Примитивно, но действенно.

- Почему же ты им не воспользуешься? - вопрос, больше походил на вызов, и я сама испугалась своей храбрости.

- Я охотник, а не браконьер. Все удовольствие - выследить добычу узнать все, даже то, чего она сама о себе не знает, и загнать ее не оставив шанса уйти.

Этот псих говорил обо мне как о животном, как о какой-то дичи. Было страшно, мерзко и противно с какой легкостью он вываливал на меня информацию. Будто все предрешено и у меня уже нет выхода.

- Я оставлю безотказные способы на крайний случай. А пока, позволь пригласить тебя на экскурсию по мирам. Дай руку, - он протянул ко мне свою ладонь. - Не упрямься, не заставляй меня опускаться до браконьерства.

Я вложила свою, дрожащую от нервного напряжения, руку в его ладонь и мир вокруг закружился, слившись в разноцветные полосы, полосы смешивались и таяли в общей массе, теряя свою индивидуальность и стекаясь в сплошной белый цвет. Взрыв и мир обрел краски, а затем и очертания.

Изумрудно зеленое поле, холмистыми волнами растекалась во все стороны, перетекая за горизонт. Все происходило как в ускоренной съемке. На моих глазах из земли прорастали цветы, они увядали и на их месте расцветали новые. Через несколько минут поле переродилось в лес, его населили звери. Я видела все происходящее, одновременно являясь частью действа. Изящная тонконогая птица села на ветку, задержавшись на мгновение, камнем кинулась вниз, перевернувшись в падении, на землю опустился обнаженный человек - самый обыкновенный. Он огляделся и, убедившись, что вокруг нет опасности, издал клёкочущий звук. Небо ему ответило тем же звуком и тут же из облаков вынырнуло три точки спикировавшие, как и он сначала на ветку, а затем кульбитом на землю, обратившись в стройную женщину и двух девочек близняшек, лет пяти. Семейство скрылось между деревьев.

Охотник показал мне идиллию мира населенного человекозверьми. Мы заглядывали в окна их домов, смотрели за тем, как они радовались и ругались, так же как и мы и их звериное обличие не походило на то истлевшее и обветшалое уродство, что довелось видеть мне.

- Так выглядел Фиолетовый Мир изначально, когда не было, ни магов, ни колдунов, а все грани были открыты.

- Что случилось?

- Сначала пришли колдуны. Хотя не вижу особой разницы между сущностью колдунов и магов.

- Как же?! Маги управляют стихией, а колдуны паразитируют на человеческих эмоциях, - природное любопытство пересилило страх перед охотником и я перестала ограждаться холодным молчанием.

- Человек такая же стихия, как и огонь, вода, воздух и земля. И маги ничем не управляют, а так же паразитируют, как и колдуны. Вот только природа бессловесна, и ее крик гораздо проще игнорировать, чем человеческие вопли и страдания, она умирает долго и мучительно, моля о пощаде, но магам не выгодно слышать ее стоны, ведь тогда придется признать, что они такие же садисты, как и колдуны. Маги притворяются глухими, продолжая высасывать столько из окружающего мира, сколько им нужно. Глухота позволяет их совести оставаться белой и чистой, - в его словах чувствовалась неприкрытая горечь, человека потерявшего самое дорогое, что у него было.

- Что сделали колдуны?

Время усилило бег. К небольшой деревеньке у опушки леса населенной людьми, оборачивающимися в волков, вышел пошатывающийся оборванный путник. Он был истощен тяжелой и долгой дорогой, на ногах кровоточили незатягивающиеся раны. Волки приняли путника и вылечили. Через некоторое время, точно сказать не могу, так как вокруг происходила круговерть смен времен года, время то замедлялось, давая мне разглядеть сцены из жизни, то ускорялось, проматывая малозначительные события. Путник, который ни в кого не обращался, привел еще таких же, как он.