Горец - Александр Тамоников

– А тебе и не надо. Меньше знаешь, спокойней спишь. Ты Алешина и Григорьева уже поднял?

– Никак нет. Сначала зашел к вам!

– Тогда иди, поднимай капитана и прапорщика. Передай: как приведут себя в порядок, сбор у меня, здесь.

– А что мне в штабе дежурному сказать?

– То, что приказ командира отряда передал по назначению. Мы будем минут через двадцать. Раньше, увы, не получится! Тебе все понятно?

– Так точно!

– Ступай!

Рядовой, развернувшись, вышел из номера. Андрей выкурил полсигареты, больше не смог, тошнота подкатила к горлу. Он затушил окурок, произнес:

– Нет! Так пить нельзя. Перебор вышел. А впереди разговор с Вербиным и этим ослом, Мирзой Гарановым.

В том, что в гарнизон приехал начальник РОВД Джербетского района, Дементьев не сомневался. Видно, плохо вчера понял. Что ж, только себе хуже сделает. Но пора собираться. Капитан провел рукой по подбородку. Надо бриться. И принимать душ. Сейчас только холодная вода может взбодрить, облегчить состояние. Нет, конечно, граммов пятьдесят спирта тоже помогли бы, однако пить нельзя. Да и нет в номере спирта. Вздохнув, командир разведывательно-штурмовой группы разделся, бросив одежду в кресло. В стирку. Забрал туалетные принадлежности, полотенце и направился в душевую комнату. Приняв душ и побрившись, вернулся в комнату, где его уже дожидались Алешин с Григорьевым.

– Шустро вы подорвались, мужики, а я вот только из душевой.

Григорьев проговорил:

– Подорвешься, когда Вербин вызывает. И наверняка по поводу вчерашнего.

Алешин сказал:

– Надо договориться. Мы поехали в кабак помянуть ребят. Сидели тихо. Сделали заказ, выпили в меру. А пацаны за соседним столом слишком уж шумели. Матом ругались…

Дементьев рассмеялся:

– Кто это о мате говорит? Тоже нашелся борец за чистоту русского языка.

– Разговор не обо мне. Короче, бузила молодежь. Да и хрен бы с ней, если бы один из них, этот, как его, ну, в белом костюме…

Прапорщик подсказал:

– Алан!

– Вот, Алан и крикнул нам типа того, кого мы поминаем? Получили, что ли, по морде в горах? Так не хера там делать. Ну, и дальше понес что-то в этом роде. Естественно, осквернение памяти погибших ребят мы допустить не могли. И сделали замечание. Запоминайте, сначала мы просто попросили Алана заткнуться. А тот проигнорировал просьбу. Более того, назвал нас карателями, оккупантами свободного Кавказа. И вот только тогда мы решили проучить наглецов. Аккуратно, в щадящем режиме. Что и сделали. А Алан со страху сам выпрыгнул в окно. Под дурью и с крыш прыгают.

Дементьев спросил:

– Ты сам-то веришь, что эта версия прокатит?

– Да плевать, прокатит она или нет. Мы свое слово скажем, а что будут говорить отморозки, нас не касается. Ментов в кабак не вызывали, протокол не составляли, а показания пострадавших – полнейшая туфта.

– Плевать-то плевать, но ты забыл, Вадим, что я с папашей этого Алана по мобильному разговаривал. И весьма грубо. Распечатать разговор для начальника милиции не составит никакого труда. И тогда твоя версия летит ко всем чертям!

– Да мало ли что ты, униженный и оскорбленный, в горячке да еще подшофе мог наговорить менту? Скажешь, не помнишь суть разговора.

Пока друзья разговаривали, Дементьев оделся в форму:

– Ладно! Пошли. Как вести себя, определимся в кабинете у Вербина, там, кстати, и господин подполковник милиции Мирза Гаранов нас дожидается.

– Да говорил посыльный.

– И еще! На все вопросы отвечаю я. Вы в стороне.

Алешин возмутился:

– Как это в стороне? Вместе гасили отморозков, вместе и отвечать будем. Главное, в одну дуду дудеть. Скандал первыми начали местные придурки.

– Все, идем! Определимся!

Офицеры вышли из общежития и прошли к штабу полка. Дежурный проводил их до кабинета командира отряда специального назначения, на котором висела табличка «Помощник начальника штаба». Маскировка. Все трое вошли в служебное помещение. За всех доложил Дементьев:

– Товарищ подполковник, капитаны Дементьев, Алешин и прапорщик Григорьев по вашему приказанию прибыли.

За приставкой рабочего стола командира отряда сидел тучный мужчина в форме подполковника милиции.

Вербин посмотрел на часы:

– Я приказывал срочно прибыть! А это значит в течение максимум пятнадцати минут, вы же явились через полчаса. Приводили себя в порядок после вчерашней пьянки?

Алешин ответил:

– Как вызвали, так и прибыли!

– Ну, ты поговори мне еще!

– А что, у нас табу на разговоры введено?

– Алешин?!

– Я!

– Помолчи пока, хорошо?

– Но вы сами задали вопрос.

– Все, капитан!

Командир отряда указал на тучного мужчину:

– Представляю вам начальника Джербетского районного отдела внутренних дел, подполковника милиции Мирзу Гарановича Гаранова.

Дементьев кивнул:

– Кстати, Мирза, это я с тобой вчера общался по телефону.

– Очень приятно!

– Сомневаюсь!

Вербин ударил ладонью по столу:

– Так! Хватит попусту воздух гонять, докладывай, Дементьев, что произошло вчера вечером в ресторане «Джербет» и почему вы трое без разрешения покинули территорию гарнизона? Слушаю! Только давай, Андрей, правду.

– А я не привык лгать! Не научился.

– Докладывай, капитан!

– Вчера вечером мы решили поехать в ресторан помянуть погибших друзей. Почему не отпросились? Были на машине, у каждого телефон. Если бы прошел вызов, мы в течение пятнадцати минут вернулись бы в часть. И потом, вы сами дали сутки на отдых.

– Отдохнули?

– Как понимаю, сейчас проблемы заимели.

– Правильно понимаешь! Приехали в ресторан, что было дальше?

– А вы не знаете, что бывает дальше после прибытия в ресторан? Заказали водки, закуски, воды, сигарет. Сидели спокойно, никого не задевали, больше вспоминали командировку и все с ней связанное. Напротив находилась компания молодых людей, шесть человек. Они были явно на взводе под действием наркотиков, что несложно установить при помощи экспертизы. Независимой, я имею в виду, экспертизы, а то тут находится местный князек – так называют в Джербете начальника милиции. Он независимую экспертизу сделать не даст. Но у нас есть свои специалисты. В полку.

Вербин сказал:

– Попрошу не оскорблять должностное лицо при исполнении им своих служебных обязанностей.

– Так это не я оскорбляю. Это весь поселок подобным образом отзывается о собственном начальнике милиции.

– Что было дальше?

– А дальше эти мальчишки повели себя вызывающе. Они нанесли нам прямое оскорбление. И ладно бы нам, они оскорбили память погибших. В результате мы набили им морды.

Командир отряда повернулся к начальнику милиции:

– Какие травмы получил ваш сын, господин подполковник?

Но Гаранов неожиданно сказал:

– То, что получил Алан, он заслужил. И ваши офицеры были вынуждены воздействовать на компанию моего сына, ибо та совершенно потеряла контроль над собой. Это выяснилось утром со слов хозяина ресторана и официантки. Не доверять их показаниям у меня нет никакого основания, так как я хорошо знаю повадки и нрав сына. К сожалению, он вырос не таким, каким я хотел. Но Алан мой сын, и с этим ничего не поделаешь.

Дементьев спросил:

– Тогда зачем вы приехали? Разобраться с сыном могли и без нас.

– Я приехал извиниться за поведение своего сына. Вот вы вчера выставили мне ряд условий, наговорили много обидных и грубых слов. Я, признаюсь, тоже вел себя не лучшим образом. Но что не сделаешь сгоряча. Поэтому прошу принять извинения за поведение сына и забыть о вчерашнем инциденте. Что касается случая с изнасилованием еврейской девочки, то следствие доказало причастность к преступлению сына. Мне не хотелось, чтобы он попал в тюрьму, поэтому я поехал к родителям пострадавшей. Мне тяжело было разговаривать с ними и все же удалось найти компромиссное решение. Я оплачу и лечение девочки, и ее реабилитацию и буду временно выплачивать в счет нанесенного физического и морального ущерба определенную сумму. Поэтому, а не в результате угроз с использованием должностного положения, родители забрали иск в суд. А после того, что произошло вчера, вы, капитан, правы, мне придется вплотную заняться сыном. После того как он выйдет из больницы, я закрою его дома. Пока не одумается.

Этого никто не ожидал. Вербин, откашлявшись, собравшись с мыслями, взглянул на Дементьева:

– Что скажешь, капитан?

– Извинения принимаю при условии, что начальник милиции выполнит взятые на себя обязательства.

Гаранов сказал:

– Я выполню их! В поселке больше об Алане и его дружках никто ничего не услышит. При необходимости я отправлю его пасти баранов к брату-чабану. В горы отправлю. А его дружков так прессану, что они станут незаметными и тихими. Это в моих силах.

Вербин поднялся:

– Ну что ж! Инцидент можно считать исчерпанным?

Гаранов ответил:

– Я хотел бы, чтобы он был исчерпан.

Дементьев пожал плечами: