Одна душа, два тела - Джеффри Лорд

— Почему же один… Нас четверо! Ну, можешь дать в помощь еще две окты…

— Хорошо. — Аларх повернулся к капитану-сардару. — Пусть твои люди оставят катапульты, мой господин, и берутся за дротики и ножи. Сейчас начнется!

Поток стрел и камней прекратился. Блейд видел, как на носу галеры — его галеры! — сгрудилась плотная масса воинов в полосатых туниках. Они раскачивали метательные ножи и копья, смуглые лица под кожаными легкими шлемами казались высеченными из темного дерева.

— Забери арбалет и иди вниз, — он подтолкнул Кайти к трапу. — Засядешь в каюте, и носа наружу не показывай.

— Я… я лучше с тобой, хозяин! Я не трус!

— Кто говорит, что ты трус? Просто когда хозяин сражается, слуга должен стеречь хозяйское добро… Ну, иди! Сейчас…

Борт галеры надвинулся, раздался треск, глухой стук абордажных крючьев, и лавина смуглых воинов хлынула на палубу. Блейд прыгнул вперед, успев заметить краем глаза, как его слуга метнулся к трапу, а трое остальных шагнули за ним, обнажив мечи. Хор внезапно сделал резкий выпад, но этот стремительный жест проскочил мимо сознания странника — три метательных ножа ударили его в грудь, не прорвав кольчуги, над головой свистнул дротик.

В следующий миг Блейд был уже среди ксамитов, с франом в правой руке и длинным мечом в левой. «Руби!» — заревел он, подавая эту команду то ли самому себе, то ли Кейну, Поуну и Хору, и разом опустил клинки. Свистнула сталь, толпа смуглокожих бойцов раздалась, и странник перемахнул на палубу галеры.

Удивительно! Его руки — те, которые дала природа — никогда не держали франа, его глаза лишь три месяца назад увидели это смертоносное лезвие на длинной рукояти… Но он действовал им с уверенностью и силой прирожденного хайрита, и тело его, настоящее тело Ричарда Блейда, пусть не столь гибкое и молодое, как у Арраха бар Ригона, странным образом помнило все нужные движения, все эти сокрушительные удары, замахи, выпады, блокировки… Оно помнило и то, чему Аррах не учился у своих северных родичей, то, что он изобрел сам — приемы боя с франом и длинным мечом… Воистину они являлись одним человеком, одной душой с двумя телами!

Его клинки с глухим чмокающим звуком рассекали тела. Он держал фран за самый конец рукояти, увеличив зону поражения до трех ярдов; меч в левой руке бил на два, протыкая тех, кому повезло ускользнуть от широкого лезвия франа. Шлем и хайритская кольчуга с накладными пластинами на груди и спине были надежней миланского панциря; возможно, тяжелое копье фалангита и смогло бы прорвать стальные кольца, но гибкие клинки, ножи и дротики легковооруженных лишь бессильно лязгали по чешуйчатой стали. Блейд прошел до мачты, оставляя за собой широкий кровавый коридор, оглянулся и довольно кивнул. Поун и Хор работали мечами и топорами как два автомата, а бар Кейн был, по крайней мере, еще жив. К сожалению, мелькнула мысль.

Следом за тремя его бойцами шеренгой двигались две окты Береговой Охраны, завершая дело, их короткие клинки ходили вверх-вниз, точно зубья гигантской сенокосилки. С передовым отрядом ксамитов, включавшим пять или шесть десятков бойцов, было уже покончено, но на корме толпилось еще столько же, казалось, они набираются храбрости, опасаясь приблизиться к страшному воину в непроницаемой для дротиков и ножей кольчуге.

Блейд ткнул Поуна локтем в бок.

— Ты и Хор! Отложите-ка мечи! Рубите мачту, а я прикрою!

— Зачем?

Странник яростно оскалился.

— Рубите, я говорю! Обрушим на них!

Поун кивнул, видно, понял. Две боевых секиры с хрустом врезались в прочное дерево, полетели щепки, и Блейд увидел, как на высокой корме галеры какой-то человек с серебряным обручем в темных волосах — не иначе как капитан — махнул кривым клинком, посылая солдат в атаку.

Но было поздно. Мачта покачнулась; странник, бросив оружие, оттолкнул Поуна и Хора, навалился на гладкий толстый комель, и дерево не выдержало, переломившись с грохотом пушечного выстрела. Затем огромный тяжелый ствол с двумя поперечными реями и свернутым парусом рухнул на корму, калеча людей Ограждение по обоим бортам судна разломилось, не выдержав удара, рулевые весла вместе с массивными упорами были снесены в воду, доски палубы раздались и просели. Секунду-другую Блейд смотрел на окровавленных ксамитов, барахтавшихся среди обломков, потом поднял оружие и устремился обратно на садру.

— За мной! Туда! — он вытянул фран к шеренге ратников Береговой Охраны, с трудом сдерживавших натиск экипажа второй галеры. Борьба шла с переменным успехом; имперские воины уже метнули дротики и теперь отбивались от увертливых смуглых бойцов короткими мечами. Доспехи и шлемы давали им несомненное преимущество, за каждого ратника ксамиты платили двумя жизнями. Но нападающих было втрое больше, и запас метательных ножей и копий у них казался неисчерпаемым. Айденские моряки, окружившие капитана-сардара, ничем не могли помочь своим солдатам — их медленно, но верно теснили к трапам, и вскоре вся эта толпа, непривычная к правильному бою, должна была посыпаться на нижнюю палубу как спелые орехи.

Блейд, с Поуном и Хором по бокам, ударил с фланга. За этой троицей воинов в кольчугах, непроницаемых для ксамитских сабель, напирали еще полтора десятка человек — бар Кейн, вошедший во вкус драки, и две окты, полные сил. Высвистывал похоронную песню фран, сверкали длинные клинки трех мечей, без устали работали топоры, молодецки ухал Кейн, во всю мощь луженых глоток ревели ратники, лязг железа заглушал тяжкое надсадное дыхание сражавшихся и стоны раненых.

Ксамиты, что блокировали моряков, были уничтожены первыми. Капитан садры, по-видимому, хорошо знал свое дело: он рявкнул приказ, вытянув руку к разгромленной галере, матросы ринулись к ней и принялись сбрасывать абордажные крючья Вскоре полоса воды отделила полуразбитый корабль от плота и второго судна, тащившегося следом за садрой.

Ксамиты отступали. Их оставалось еще с полсотни, и боевой дух этих смуглокожих бойцов был по-прежнему крепок, но айденские ратники упорно теснила противника к краю палубы, а Блейд со своим отрядом отрезал дорогу к трапам. Наконец гибкие фигуры в полосатых туниках начали перебираться на борт галеры, потом зазвенели, падая, крюки, и второй ксамитский корабль остался за кормой. Садра, залитая кровью, заваленная трупами, неторопливо удалялась на восток.

— Мой господин! — крепкая рука легла на плечо Блейда, и он обернулся. Аларх, вытирая ладонью потный лоб, стоял перед ним; лицо его раскраснелось, из царапины на шее сочилась кровь. — Мой господин! Клянусь гневом Шебрет! Если бы не ты, нас уже скормили бы саху! — Он нерешительно коснулся лезвия франа. — Это… это хайритское оружие?