Чужая невеста - Ева Никольская

– Кто?

– Не важно, – отмахнулась от мальчишки. – А вообще, знаешь, ты прав. Меня действительно бесит… этот напыщенный интерьер, к примеру. Все эти рюши, банты, кружева и прочая черно-алая муть. И матрас я хочу жесткий, а не дурацкую перину, в которую проваливаешься, как в гамак. А от мысли, что на этой кровати она… – Я брезгливо скривилась и, недолго думая, пересела в освободившееся кресло.

– И что ты предлагаешь? – почесав светлый затылок, спросил Эйдар.

– Хм… – Я задумчиво потерла кончик носа, окидывая кровожадным взором окружающую обстановку. – А у тебя топор есть?

– Хм, Ильва. – Парень странно на меня покосился. – А может, что-нибудь менее… радикальное? Вещи-то в чем-то хранить надо будет, пока новую мебель не привезут.

– Я неприхотлива, – легкомысленно отмахнулась от него, а на краю сознания мелькнуло, что, может, рецепт отвара Милора и не меняла и у меня как раз наступил тот самый вышеупомянутый передоз. И выражается он в чрезмерной раздражительности.

– Хочешь, я поговорю с Грэмом, чтобы тебя в гостевую комнату переселили? – немного помолчав, проговорил Эйдар.

– А эта останется тут как музей Агиры? – Я с ненавистью посмотрела на кровать, на которой еще недавно вполне нормально спала. – Нет, хочу остаться здесь и все тут переделать на свой вкус.

– Учителю не понравится… – пробормотал парень, прикрыв рукой лицо.

– Что пос-с-сягаю на дом-музей его ненаглядной аманты? – зашипела я, зло щурясь.

– Что я дам тебе в руки такую опасную игрушку, как топор, – чуть улыбнувшись, сказал Эйдар. И только сейчас я поняла, что этот мелкий пакостник меня откровенно провоцирует. Ну, точно пс-с-сихолог! Гад серомордый! Хотя и не скользкий, как тот же Керр-сай.

Кстати, о нем…

После того, что рассказал про заместителя Грэм-риля Эйдар, мое отношение к нему словно разделилось на две части. С одной стороны, мужик явно заслуживал уважения тем, что делал для общины. Именно он обычно улаживал всевозможные спорные ситуации, находил выгодных заказчиков и даже пару раз лично встречался с эйданом Лэфандрии, чтобы окончательно узаконить право нордов на Стортхэм и близлежащие горные территории. Энергичный, хваткий, сильный… он считал нордов не уродами, а высшей расой, искренне гордился своей меткой и от остальных требовал как минимум уважения к себе, что благотворно влияло на заниженную самооценку изгоев.

С другой стороны, Керр был из тех самоуверенных типов, которые прут напролом в достижении своей цели. И что бы он ни захотел, всегда получал желаемое. А однажды в погоне за каким-то неизвестным трофеем темноволосый норд схлестнулся с отцом Ильвы, имевшим виды на тот же предмет. Что именно они не поделили, Эйд не знал. Но после той истории и без того враждебно настроенный Брэд-риль стал делать откровенные выпады в сторону общины меченых и всеми правдами и неправдами пытался разорвать взаимовыгодное сотрудничество Миригора и других городов с нордами. Керр-сай, впрочем, отвечал ему той же монетой.

После всего, что я узнала от Эйдара, мне становилось понятно, почему он жаждал наказать бедную Ильву, не выходя из стен местного борделя. О причинах же его дальнейшего поведения я могла только догадываться. Былая ненависть ко мне сменилась повышенным интересом и жаждой обладания. И если интерес можно было объяснить догадкой сая о иномирном происхождении моей души, то второй пункт приводил меня в замешательство. Либо чересчур целеустремленный Керр выбрал меня на роль новой игрушки, которую он жаждет поставить на свою полку. Либо решил, сделав своей любовницей, утереть нос Брэд-рилю. Либо я просто не в курсе всех хитросплетений его коварного плана.

Еще был вариант, что попытка заполучить меня – очередной виток в соперничестве Керра с Йен-ри. Причем соперничал всегда именно сай, по непонятным причинам выбравший из всех старших нордов для этой цели именно рыжего. Даже Агиру в свое время пытался переманить к себе. Но та по принципу бумеранга предпочитала всегда возвращаться к «медведю», что лишь больнее било по самолюбию темноволосого. И вот теперь появилась я.

Пока готовилась к свадьбе с Ташем, Керр в мою жизнь почти не лез, во всяком случае, я его в своем поле зрения не наблюдала. Но стоило мне остаться одной, да еще и под предполагаемой опекой Йена, наглый норд словно с цепи сорвался, стремясь заполучить меня в свои загребущие ручки. Если б не угроза вылететь из общины за применение силы к чужой женщине, он бы наверняка поступил в духе первобытного человека: без лишних заморочек стукнул меня чем-нибудь по башке и уволок в свою пещеру. Но правила в Стортхэме все же были, и играли они пока мне на руку. А вот понимание того, что я всего лишь трофей в устроенных Керром играх, бесило даже больше, чем его специфические «ухаживания».

– Ну, что? Топор нести? – Пропитанный иронией голос вырвал меня из размышлений.

– Не надо, – мрачно буркнула я. – Завтра у Грэма получу добро на смену обстановки и отведу тогда душу. А сейчас… неудобно как-то.

– О! Ну надо же! – умилился Эйдар. – Ты снова начинаешь трезво мыслить, дорогая нар-ученица. Что, безусловно, радует, – добавил он, удобно укладываясь на красной кровати и закидывая за голову руки.

– Думаешь, от Грэма мне бы влетело за погром? – грустно спросила я, прогоняя прочь такую «вкусную» идею с топором.

– Думаю, влетело бы мне, что позволил тебе дойти до такого состояния, – усмехнулся парень. – Да и вообще, завтра с утра съездим в город и закажем тебе новую мебель, а уж потом хоть руби эту, хоть ломай, хоть в камине жги. Сам оплачу заказ, – он сладко зевнул, прикрывая рот рукой, – а с Йеном потом сочтемся.

Я немного подумала, просчитывая перспективы, улыбнулась и кивнула. Завтра так завтра. Подумаешь, ночь переждать. Зато будет утром чем заняться, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, помимо тренировки. Завтра…

Завтра началось с моего исполненного страданиями стона. Болело все! Руки, ноги, голова… каждая клеточка моего бедного тела взывала о пощаде, когда я пыталась разогнуться в кресле, в котором так вчера и уснула. До какой же степени надо было быть невменяемой, чтобы из-за собственной упертости отказаться от отдыха в нормальных условиях, променяв пусть Агирину, но кровать, на ее же (!) кресло. Еще и Эйдару запретила меня переносить, если вдруг отключусь. Ну не дура ли?

Мальчик, как показала практика, требование выполнил. Уф-ф-ф, лучше б не выполнял, честное слово! Эйда в комнате не было, и помочь мне подняться из пыточного агрегата, именуемого креслом, никто не мог. Пришлось, охая и болезненно постанывая, совершать этот подвиг самой. Вчерашняя тренировка не прошла даром, превратив все мои мышцы в одну сплошную боль. Видать, Ильва и правда не знала, что такое спорт, предпочитая состязания вышивальщиц, вооруженных пяльцами и иглой.

Добравшись до накрытой алым покрывалом кровати, я рухнула на нее, плюнув на все вчерашние заморочки, и, поминая своего мучителя-учителя нехорошими словами, попыталась принять наиболее удобную позу. Получалось плохо, ибо позы такой в моем состоянии просто не было. Кончилось все тем, что я свернулась калачиком и смежила веки, ожидая возвращения Эйдара, который, как мне думалось, ушел за завтраком, не желая меня будить. Ключ повернулся в замке минут через десять после того, как я перестала этого ждать. Торопливое движение, жалобный скрежет потревоженного металла и звук открывающейся двери…

– Эйд, где тебя так долго носило? – простонала, не открывая глаз.

И услышала встревоженное:

– Итировы кущи! Лера, что с тобой сделал этот мелкий паразит?

Глава 9

Родственники – они такие… родственники

Мы уже минут десять сидели напротив друг друга, а я все еще всхлипывала. Как-то оно само собой получилось: услышала голос Йена, вскочила, как мне показалось, а на самом деле кое-как поднялась на постели и села, потому что встать он мне не дал. Подошел, порывисто обнял и тут же снова отстранился, присев на корточки рядом с кроватью. А я, вместо того чтобы сказать «здравствуй», глупо и позорно разревелась, глядя на него. Хотя, что предосудительного в слезах, которые приносят облегчение? Соленые струйки, текущие из моих глаз, беспощадно вымывали из души ту тревогу и напряжение, которые прочно поселились там в последние дни. С того момента, как пропал Таш и как Йен отправился на его поиски.

– Тише, Лера, тише, – шептал мужчина и в попытке успокоить чуть поглаживал мою руку. А мне так хотелось, чтобы снова обнял, прижал к себе и не отпускал. Но он словно держал дистанцию, и, кажется, я понимала почему.

Йен пришел ко мне, не успев даже переодеться с дороги. Чистыми были только его лицо и руки, которые наверняка вымыл уже здесь, в Стортхэме. Уставший, осунувшийся, грязный. В растрепанных рыжих волосах его застряли какие-то кусочки веток и странная пыль, а еще как будто прибавилось седины. На щеке появился свежий шрам, вокруг глаз залегла чернота, а возле их внешних уголков стали четче видны тонкие лучики наметившихся морщинок. От мужчины пахло костром, а еще какой-то могильной сыростью и потом. Неприятные запахи были столь сильны, что полюбившийся мне аромат меда терялся где-то за ними. Но меня это не отталкивало. Главное, что он вернулся… живой… ко мне!