Аlexandr - Максим Бобух

- Но разве не нарушает нашу репутацию то, что мы до сих пор не выслали помощь?

- Здесь все гораздо запутаннее. Если бы мы выслали корпус заранее, то Персия скорее всего не напала. А так есть законный повод отнять ряд земель у персидского хана, и мировое сообщество не сможет подкопаться, мы же не нападали, только выполняли союзническую функцию.

- Думаете, у императрицы есть планы на счет Персии?

- Может не у нее, а у кого-то из окружения, кто смог убедить государыню.

- В какое время мы живем, - сокрушался Долгоруков.

- Все меняется, Петр Петрович. Конечно, влияние на императрицу нужно оказывать, но мне кажется, это должны делать выборные органы, а не удачливые придворные.

Я заметил победный взгляд, которым наградил своего отца Михаил, видно споры между разными поколениями касались и этого аспекта.

- По-моему, ваше высочество уже образовало что-то подобное в своем наместничестве?

- Вы полностью правы. Но в масштабах всего государства схема должна будет преобразована. Власть императора отличается от власти наместника.

- То есть, самодержавие сохранится?

- В том, или ином виде. Империи всегда нужен сильный лидер, это может быть сам император, или канцлер.

- Но если система будет выборная, то канцлер может меняться.

- Канцлер может. Но преемственность курса сможет сохранить император, его то не выберешь.

В Москве мы пробыли четыре дня. За это время я успел встретиться с дворянским собранием, где мы обсуждали Нижегородскую думу, с купцами, которые в отличие от столичных, торговали через Средиземное море.

- И почему вы не торгуете через Петербург? - спросил я. В зале купеческого собрались только представители из первой гильдии, то есть имеющие право торговать за границей.

- Так кто ж нас пустит? Там дворяне, которые торгуют через купцов не пустят никого, кто им может помешать, - ответил один из купцов. Из-за его окладистой бороды, возраст определить было не возможно, но по реакции окружающих было видно, что он имеет вес среди собравшихся.

- А османе через пролив пускают?

- Так мы в основном в Константинополь и сдаем товар. Кораблей нет у нас.

- Так постройте.

- Опасно это. И портов мало, где мы можем встать. А где можем, там пошлины дерут большие.

- Ясно. Так товарищи купцы. Вы напишите, что вам надо, чтобы торговать на собственных судах. Хорошо подумайте, обсудите. Через месяц я буду ехать обратно, заеду к вам. Отдадите бумагу. Подумаем, может что и решим.

На самом деле план у меня уже был. В средиземном море у нас еще оставался флот, точнее небольшая часть. В основном они размещались на Мальте и Ливорно. Императрица, вроде отправила еще тридцать кораблей из Балтики. С помощью этого флота, можно забрать несколько островов себе. Конечно не военной силой. А купить, или взять в бессрочную аренду. А флот, как гарант сделки, или ее подписания, если турки упрутся. Так же есть остров Мальта. В нашей истории Павел Петрович стал великим Магистром Мальтийского ордена. Можно провернуть тот же финт. Взамен гарантий неприкосновенности ордена, мы получим хорошую базу в западной части Средиземноморья. Только нужно будет пушки им поставить по мощнее, и гарнизон побоевитей. Чтоб всякие англичане и французы не смели разевать пасть на мой остров. Я усмехнулся, уже считаю остров своим. Купцы, же должны будут обеспечить финансовую поддержку проекта на первоначальном этапе. Затем они будут платить пошлины за стоянку и охрану, что будет окупать содержание флота и баз в Средиземном море. Плюс к этому налоги, которые многократно вырастут, одно дело продавать все перекупщикам в Стамбуле, совсем другое продавать уже на биржах в Европе. А сколько товаров можно доставить из Африки и Америк. А если получится закрепиться в Средиземном море, то это даст шанс зацепиться за колонии в Африке, а это уже золото. Правда, тут уже сложнее. Нужно будет захватить Танжер или Гибралтар. Ну, Гибралтар у англичан, а с ними ссориться не выгодно, основная часть экспорта идет именно на Туманный Альбион. А Танжер принадлежит то ли испанцам, то ли марокканцам. Во всяком случае, это более реальный вариант.

Встреча с купцами второй гильдии носила более практичный характер. Больше всего меня интересовала ткацкая промышленность. На самом деле, в это время слово промышленность не использовали, его в обиход ввел Карамзин, в первом десятилетии девятнадцатого века, но мне удобнее мыслить, привычными мне терминами. Как оказалось, здесь все плохо. Нет, наличие самих фабрик присутствует. Но работа там полностью ручная. Идея использовать ткацкий станок, который выполняет ту же работу в несколько раз быстрее, купцам понравилась. Я пообещал им дать чертежи этих станков ближе к осени. Именно к этому времени Кочубей обещал их переправить мне, вместе с рабочими, которые в них разбирались. Купцы пообещали скинуться к этому времени. В общем мужики были с понятием.

Если Москва встретила нас бравыми гусарами, то Тула сделала это проливными дождями, размытыми дорогами, в которых то и дело застревали колеса кареты. Лошади были забрызганы грязью по седло. Всадники, укрытые плащами по глаза, тоже не блистали чистотой. Я даже поблагодарил Лизу, что она поехала со мной, и мне пришлось взять карету. Не хотел бы я так мучиться. Аракчееву и Де Бри пришлось потесниться, так как я впустил в карету Берию. Его преждевременная смерть от болезни не входила в мои планы. Это привело меня к мыслям о Медицинском университете, который должен был открыться в Нижнем осенью. Благодаря Паше Строганову, мне удалось пригласить нескольких профессоров из Европы и Англии. Та легкость, с которой это удалось графу, заставляла задуматься над словами Берии о принадлежности Паши к Масонам. Чувствую, в будущем придется решать эту проблему. А на счет медицины, я был уверен, что работа Университета будет вполне успешной. Ведь часть знаний о медицине мы с Берией передадим сами. И если мои познания крайне ограничены, то Лаврентий Павлович представлял собой просто кладезь знаний. Я мог только дополнить его знанием из двадцать первого века. Но за здоровьем нужно следить повнимательнее, так как местные доктора и насморк могут долечить до воспаления легких.

В городе мы разместились в доме купца первой гильдии Доронина. Сам он с семьей перебрался в столицу, оно и понятно, торговать с Европой лучше через Петровское окно.

Одну из комнат в доме занимал Кулибин, трудившийся на оружейном заводе. После баньки, нас ожидал прекрасный ужин, с огромным количеством разносолов, черной и красной икрой, пирогами, печенным поросенком и прекрасным французским вином. Заниматься делами в этот день мне совершенно не хотелось, поэтому большой прием было решено провести только через день, чтобы успеть посмотреть завод.

На следующий день распогодилось, выглянуло солнышко и унылое настроение, наступившее вместе с ненастьем, пропало. И даже утреннюю тренировку я провел в охотку. Сразу после завтрака, Берия ушел по делам школ. Мы же, с Лизой, Аракчеевым и Исаевым сидели в малой гостиной, где через некоторое время к нам присоединился Кулибин.

- Иван Петрович, как работа по телеграфу? - спросил я.

- Телеграфу? - переспросил Алексей Андреевич.

- Это тот прибор, который нам весной показывал Иван Петрович.

- Интересное название, греческое?

- Да, пишу на расстоянии, - пояснил я, и кивнул Кулибину.

- Произвели проводов на сто верст, доведем по первой до Серпухова. По вашей подсказке, вешаем провода на столбы, в три человеческих роста. К середине сентября как раз закончим.

- Хорошо. Денег хватает?

- Да, слава богу. Еще Сериков Иван Андреевич подмог десятью тысячами. Мы с ним порядились, что он за это две трети выручки в самом Серпухове получит, с линии Серпухов Тула. На московскую линию еще не рядились. Тут еще надо с московскими купцами переговорить.

- Все правильно сделали, Иван Петрович. А с купцами я сам поговорю, когда обратно поедем. А сейчас предлагаю поехать на завод.

За время пребывания Кулибина в Туле, оружейный завод обзавелся двумя цехами, в дополнение к уже существующим двум. И еще два возводились. Один из цехов был занят под железоделательный завод, который выполнял роль временного. Основные заводы я собирался построить в Куске, Кривом роге и Нижнем Новгороде. Почти весь завод перешел на сталь, которую выливал Кулибин. Из-за этого железоделательному цеху приходилось работать в три смены, то есть круглосуточно. Но и результат уже был. Две паровые машины, привезенные из Петербурга уже работали во всю. Одна из них выполняла роль насоса и привода к мехам. Другая была приводом сверлильного станка и станка для нарезки стволов. Нарезными делали стволы штуцеров, предназначенных для стрелков и егерей. Остальным шли обычные ружья. Паровой привод для сверла увеличил количество выпускаемых стволов до ста пятидесяти ружейных и десяти пушечных в день. Причем семь из десяти шли нарезными. К концу года планировалось удвоить выпуск, при условии достаточного количества ресурсов. Когда я спросил о рабочих, Кулибин заявил, что в городе работает множество небольших мастерских, изготавливающих ружья, и рабочих он найдет на первое время. А потом уже и Берия создаст здесь производственную школу, в которой мы обучим необходимый персонал. Ну, и на последок, тульские умельцы, которые как известно и блоху подковать смогут, преподнесли мне два пистолета, украшенных золотыми узорами и бриллиантами. Здесь же, в одном из цехов собирались еще две паровые машины. Одна для нужд завода, другая для нижегородских купцов, которые уже успели скинуться на новый механизм и собирались делать их в Нижнем.