Фашизофрения - Геннадий Сысоев

Так не пора ли закончиться и домыслам?

Например, миф, что в СССР была голодуха. Основывается он на пустых, в большинстве своем, прилавках тогдашних продовольственных магазинов. После известных реформ Гайдара (у нас — Кучмы — Пинзеника — Ющенко и др.) прилавки наполнились, но непонятно, почему не при советской голодухе, а при наступившем насыщении (прилавков) массово появились у нас люди, роющиеся в поисках пропитания в мусорных контейнерах?

С.Г. Кара-Мурза рассказывал о случае из 90-х годов — молодой успешный бизнесмен увидел своего старого учителя, роющегося в мусорном баке. Молодой человек расплакался прямо на улице, с ним сделалась истерика…

Был такой многослойный анекдот о «парадоксах социализма». Один из парадоксов гласил: на прилавках нет ничего — в холодильниках есть все. Сейчас — практически с точностью до наоборот.

В СССР накануне его распада среднедушевое потребление мяса, по данным Всемирной продовольственной организации (FAO){72} при ООН, составляло около 70 кг в год. Это было меньше чем в США, но куда больше, чем в Боливии или Панаме. Примерно столько же потребляли граждане Швеции или, скажем, Израиля.

Сегодня жители Украины, по последним данным FAO, потребляют около 36 кг мяса в год (в России около 42 кг, в Молдове и Грузии менее 27 и 29 кг соответственно). Сохранить близкий к советскому уровень потребления удалось только в Белоруссии.

Подчеркну, речь идет не о насыщении прилавков, а о насыщении людей, то есть о доступности для них продуктов питания.

Минимально необходимые уровни потребления мяса приводятся разными в разных источниках — в зависимости от позиции авторов. В конце 80-х говорили, что минимальный уровень потребления мяса — 50 кг, по мере развития реформ он упал до 35 кг.

В советские времена был торговый дефицит, а в постсоветские — в военкоматах появились как массовое явление призывники «с дефицитом веса», попросту говоря — дистрофики. В родильных домах — роженицы с «дефицитом белка». Эпидемия туберкулеза на Украине (так же как и в России) в первую очередь объясняется врачами как следствие «ухудшения питания». Такие вот эвфемизмы для прикрытия неудобного для нынешней власти понятия «голод».

Впрочем, когда аналогичное положение дел отмечается в других странах, особенно «странах-изгоях», мы не стесняемся. На Кубе голод! — сообщают в новостях «независимые» репортеры и рассуждают либеральные публицисты. А статистика FAO{73} информирует, что уровни потребления продуктов питания на Кубе и на Украине очень близки. Например, по тому же мясу. Среднестатистический кубинец съедает в год 32 кг, украинец — 36 кг, а грузин — менее 30 кг. Так почему телеящик внушает нам, что кубинцы голодают, а мы и грузины — нет?

Еще один миф — в СССР все это тоже было, только об этом не сообщали народу. В данном случае все это включает целую гамму понятий — существовали (но так, чтобы никто об этом не знал) и нищие, и голодные, и проститутки, и коррупционеры. И катастрофы. Особенно часто упомянутый подход используется как раз в отношении катастроф.

Вот в уважаемом издании уважаемый публицист почти дословно повторяет выделенную выше фразу. А рядом, на тех же страницах, — сообщения: из-за разгула стихии на Украине более четырех тысяч населенных пунктов остались без света… Утонули несколько грузовых судов… Очередная катастрофа на шахте…

В СССР было тоже так? Нет. В СССР подобные случаи тоже были, но — именно на уровне единичных случаев. А сегодня катастрофы стали явлением повседневности. Например, известны два крупных ЧП 1970-х годов в Харькове — небывалый, колоссальный снегопад, из-за которого в тот день (один день, насколько помню) не работали школы и некоторые предприятия. И сильный ураган, срывавший крыши и вырывавший деревья.

Первый случай мне, тогда ребенку, запомнился так. Огромные сугробы выше моего роста по обе стороны дорожки (дворники расчистили еще до того, как проснулись мои родители, разбудили меня и сообщили потрясающую весть — не надо идти в школу!). Над сугробами видны только верхушки столбов, на них — люди, которые там что-то делают, несмотря на продолжающийся снегопад.

«Объективных причин» для отключений электричества тогда почему-то не было. Возможно, где-то, единичные случаи. Но уж о том, чтобы люди, тем более целые населенные пункты могли по нескольку суток обходиться без электричества, — тогда никто и помыслить не мог.

Крупную катастрофу в Керченском проливе украинские телеканалы проиллюстрировали историей мировых подобных катастроф. Почему-то среди них не было ни одной катастрофы с советскими танкерами.

Я далек от мысли, что сегодняшние официозные украинские телеканалы ангажированы советской пропагандой. Скорее уж антисоветской. Так что если бы подобного масштаба катастрофы в СССР были — непременно бы вспомнили, с подробностями, со смаком… Но они вспомнили про аварии танкеров в Америке, в Европе, а советских — не смогли. Это о чем-нибудь говорит?

Разумеется, в СССР были и нищие, и взяточники. О последних хорошо сказал знаток вопроса Тельман Гдлян. Когда в одном из телеинтервью его спросили, может ли он сравнить уровни коррумпированности советского и постсоветского времени, он ответил: не ошибемся, если скажем, что уровень коррупции увеличился на три порядка. То есть в несколько тысяч раз.

Так что же было в СССР — и что есть сейчас?

Современной экономике нужен диагноз — или некролог?

Через несколько лет после 1991-го мне довелось беседовать с двумя киевскими журналистками. Их очень удивлял наш харьковский непривычный (для них) местный патриотизм. «Неужели вы всерьез гордитесь, что это индустриальный город, такой огромный танковый завод, что в Харькове сделали Т-34?» — допытывались девушки.

Мне тогда показалось удивительным, что этому можно удивляться. Гордимся? Знаем об этом, все, — это точно. Не задумываясь, я тогда ответил, что да, гордимся, наверное. Не стыдиться же? А вот всерьез или нет? — тут пришлось задуматься.

Примерно в то же время — в конце 90-х годов — я вступил в переписку с американцем зрелых лет из городка на побережье Атлантического океана. В ответ на первое мое письмо он спросил: «Геннадий, у вас в мейле есть слово Kharkov, значит ли это, что вы живете в городе, где был сделан самый лучший танк Великой Патриотической войны?» (так он назвал Великую Отечественную). Вот тут я немножко загордился. И тоже постарался сказать ему что-нибудь приятное — про американскую историю и американских президентов.

Во времена СССР на заводе имени Малышева работало около 50 тысяч человек. Как тогда говорили, каждая вторая семья в Харькове была связана с этим заводом. Сегодня каждая вторая семья связана с крупнейшим на Украине оптово-розничным Барабашовским рынком.

На Харьковском тракторном заводе работало свыше 30 тысяч человек. Тракторостроители тогда хвастались, что их трактора экспортируются в страны на всех континентах — кроме Антарктиды. Причем не только в развивающиеся, но и, например, во Францию и Канаду. Кто сейчас поверит, что ХТЗ удастся вернуть прежние экспортные возможности?

Продукция завода им. Малышева была в каждой стране, с которой у СССР в послевоенный период бывали хотя бы кратковременные дружеские отношения. И даже в Антарктиде были — не танки, конечно, а специализированные тягачи.

А электробритвы «Харьков» были не только на всех континентах, но и за пределами планеты. Экипажи советских космических станций почему-то предпочитали их всем прочим. Еще и в начале нового тысячелетия с некоторым удивлением узнал, что и нынешние космонавты эти бритвы тоже берут. Правда, это было до «солнечной оранжевой революции». Сейчас не знаю — удалось ли ее вождям окончательно переформатировать (то есть уничтожить) доставшуюся от «неэффективного совка» экономику?

Не скажу, сколько человек работало на «Турбоатоме», но продукция объединения также поставлялась на все континенты и во всяческие страны, и развитые, и развивающиеся. Тогдашний экспортный потенциал одного этого предприятия мог бы, пожалуй, перевесить нынешний экспорт нескольких областей Украины — а может быть, и ВСЕЙ нынешней независимой Украины.

В «перестройку» — в конце 80-х годов советские товары потоком поплыли в Европу — вместе с «челноками». Что везли от нас? Стальной инструмент, фотоаппараты «ФЭД», уже упоминавшиеся электробритвы «Харьков» и различные электротовары, от пылесосов до фенов. Интересно было наблюдать за волнами распространения. Вначале Польша. Потом Турция, Венгрия… Чехословакия, Германия… Франция. Туда везли товары, оттуда — валюту.

Товары наши были, конечно, не лучше западно- и восточноевропейских, но по соотношению цена—качество являлись вполне конкурентоспособными. И уж точно они были качественнее современного китайско-польско-турецкого ширпотреба.