Главная профессия — разведка - Всеволод Радченко

Не миновала чаша сия и Женеву, правда, не нас, а наших «дальних соседей», т. е. резидентуру Главного разведывательного управления Генштаба армии (ГРУ). Изменил Родине молодой сотрудник резидентуры ГРУ Виктор Резун. Он работал под прикрытием младшего дипломата в нашем представительстве. В принципе, своё контрразведывательное обеспечение и вопросы безопасности работы ГРУ решает самостоятельно и только в совершенно определенных случаях контактирует и взаимодействует с разведкой Государственной безопасности. Резун, который сейчас достаточно широко известен как автор политизированных книг о военной разведке («Ледокол») и об истории нашей страны под псевдонимом Суворов, был завербован противником в Женеве. Хочу сразу сказать, что его версия (поддержанная западной пропагандой), что он бежал на Запад по политическим мотивам, является вымыслом.

Как выяснилось позднее, Резун, являясь филателистом, попал в поле зрения агента английской разведки на этой основе. Филателией более-менее серьёзно заниматься без денег нельзя, а у Резуна, как у мелкого советского дипломата, денег, конечно, не было. Это и послужило зацепкой для английской разведки. У одних филателия — это любительский интерес, у других — это страсть. «Коготок увяз — всей птичке пропасть». Завербовав Резуна, англичане вместе с американцами возлагали на эту вербовку большие надежды, но Резун, как и основная масса людей в его положении, был всё время в большом напряжении и находился на грани нервного срыва. И вот как это всё произошло. Он случайно, находясь в соседней комнате, услышал разговор своего резидента о том, что соседи, т. е. КГБ, планируют тайный вывоз из Женевы какого-то человека. И хотя никаких намёков на кого-либо из военной резидентуры, и тем более на самого Резуна, не было, он в силу своего психического состояния всё услышанное гиперболизировал и решил, что речь идёт о нём; бросился домой, быстро собрал семью и кое-какие манатки. Жену не надо было уговаривать — она была из прибалтов и изначально была настроена против советской власти.

У Резуна, как у завербованного агента, была на случай чрезвычайных обстоятельств конспиративная квартира недалеко от Женевы в маленьком городке Нионе. И в этот же вечер он был уже там, «у своих друзей». Очевидно, его хозяева пытались его успокоить и уговаривали вернуться, так как быстро поняли, что Резун просто перепуган и что возможные подозрения к нему не относятся. Ведь он им нужен был, прежде всего, в Москве. Утром следующего дня Резун, уже из Ниона, позвонил в представительство дежурному охраны — офицеру-пограничнику и стал выяснять, ищут ли его и спрашивал ли кто-нибудь о нём. Он получил, естественно, отрицательный ответ. В половине девятого утра он вновь позвонил с тем же вопросом. Ответ вновь был отрицательным.

В начале десятого, когда представительство уже начало работать, Резун позвонил в третий раз и, получив такой же отрицательный ответ, вдруг закричал в трубку: «Да ты ничего не знаешь, ищут меня повсюду, всех уже мобилизовали на мой поиск!» — и повесил трубку. Всплеск этой истерики был ответом на уговоры его хозяев и отрезал ему пути отступления. Резуна вывезли в Англию, где он и находится по настоящее время. Естественно, он был приговорён в Москве к смертной казни, как изменник и офицер, нарушивший присягу. Надеюсь, что приговор не отменён и до настоящего времени.

Рассказанные выше эпизоды являлись составной частью моей работы в Женеве, но главное направление в этой работе, как и вообще в работе разведки, было другое. В первую очередь — это вербовочная работа по приобретению источников информации, а прямо говоря — расширение агентурного аппарата разведки. Вербовочная работа — наиболее сложная и ответственная часть деятельности разведки. Ведь по большому счёту только приобретение источников информации, а главное — ценных источников информации, т. е. людей в важных учреждениях главных стран, может решать принципиальные задачи разведки.

Примеров тому много, в том числе и в работе против спецслужб противника. Достаточно напомнить о таких наших помощниках, как Филби или Блейк в своё время. Нельзя не упомянуть прогремевшее совсем недавно дело сотрудника ЦРУ Эймса, который передал в руки нашей службы информацию фактически обо всей деятельности резидентуры ЦРУ в Москве и обо всех агентах ЦРУ, приобретённых у нас в стране за долгие годы.

О конкретных делах по вербовочной работе в Женеве я писать не могу, объектами этой работы являлись люди, имеющие положение в обществе, семьи, и их имена не должны быть раскрыты никогда.

Наша оперативная работа в Женеве заключалась также в работе с двойниками и подставами противника, в выполнении заданий центра по работе с агентами, находящимися в Швейцарии транзитом, с изучением и разоблачением сотрудников и агентов разведки противника. Однако следует сказать, что определенной частью работы разведчика за рубежом является его работа со связями.

Понятно, что работа со связями решает две основные задачи. С одной стороны, разведчик должен иметь круг знакомств и связей, как и любой активный дипломат, и таким образом не выделяться из числа наших официальных представителей за рубежом. С другой стороны, связи, особенно когда они приобретают доверительный характер, а люди занимают достаточно интересное для нас положение, могут быть полезны для получения нужной, а иногда и важной информации. Эта информация важна для знания оперативной обстановки в стране, а часто и для решения задач по основным направлениям деятельности разведки.

Я с удовольствием хочу упомянуть несколько таких связей. В принципе, моё положение в Женеве позволяло иметь связи в самых различных кругах, и я активно этим пользовался. Курируя по линии нашего представительства несколько международных организаций, таких как Межпарламентский союз, Комиссариат ООН по делам беженцев и др., я имел в этих организациях полезные контакты.

Особенно хочу остановиться на контакте с Верховным комиссаром ООН по делам беженцев, в то время им был принц Садруддин Ага-хан. Мой официальный контакт с ним по его ведомству довольно быстро превратился в устойчивую связь, которая продолжалась во время всей моей командировки в Женеве. Ага-хан — миллиардер, получавший в ООН символическую зарплату в размере одного доллара в год, был в ооновских кругах Женевы заметной фигурой, но главным в моих отношениях с ним были его личные качества. Человек недюжинного ума и широких взглядов, хорошо относившийся к Советскому Союзу, был мне лично очень симпатичен, и встречи с ним всегда проходили интересно. Контакт был полезен для понимания общеполитической обстановки вокруг различных международных проблем и, я надеюсь, приносил взаимное удовольствие. Ага-хан — сын известного в своё время председателя Лиги Наций, возглавлявшего её перед Второй мировой войной, ещё более известного, как Верховный глава крупного ответвления в мусульманской религии, определяемого как исмаилизм. Исмаилитов насчитывалось более 80 миллионов, главным образом в Иране, Пакистане, в некоторых странах Ближнего Востока и Судане.