Любовь на десерт - Хеди Уилфер

— Одри, какие ласки мужчины тебе нравятся больше всего? — спросил он ее глубоким, сиплым голосом.

— Даже не знаю… Мне трудно судить, — прошептала она. — Но то, что сейчас делаешь ты, доставляет мне… удовольствие.

— Просто удовольствие? — Джон мягко рассмеялся над самым ухом девушки, так что она ощутила его дыхание, вызвавшее трепет во всем ее теле.

— Ну, может быть, даже… наслаждение. Это слово подходит больше?

— Возможно… — сказал он, и его рука, скользнув под джемпер Одри, нащупала застежку ее лифчика.

Затем мужские пальцы пробежали по ее напрягшейся груди, коснулись плоского живота и на секунду замерли у пояса юбки; потом, вынырнув из-под джемпера, они продолжили обследование ее трепещущего тела, но уже под юбкой, скользнув по бедру и упершись кончиками ногтей в край тоненьких трусиков.

— А теперь, — прошептал он, — я хочу, чтобы ты сама разделась передо мной. Но только… Я прошу тебя, сделай это очень медленно, так чтобы мои глаза могли насладиться каждым дюймом твоей прелестной фигуры.

Одри поднялась с дивана и в негодовании уставилась на Джона. Неужели ее босс действительно хотел увидеть свою секретаршу голой, хотел, чтобы она лично для него исполнила стриптиз? И вдруг, вместо нарастающего негодования, она ни с того ни с сего ощутила в себе прилив буйного эротического желания и восторга. Медленно девушка стянула через голову джемпер и бросила его на пол, затем с такой же неторопливостью расстегнула на юбке молнию и небрежно отшвырнула одежду в сторону. Потом расшнуровала сапоги и тоже освободилась от них. Ни перед кем еще никогда она не устраивала такой сцены, какую сейчас наблюдал Джон. Она никогда не раздевалась перед мужчиной и не могла даже представить себе, что способна на это…

Подобно тому, как стремительные потоки лавы сметают все на своем пути, так и возбуждение, все сильнее охватывавшее Одри, безжалостно сокрушало внутри нее последние сдерживающие барьеры стыда и скромности. Стянув с себя колготки, она повернулась к Джону, и их взгляды скрестились, как пронизывающие насквозь шпаги. На ней теперь ничего не оставалось, кроме кружевного бюстгальтера телесного цвета и полупрозрачных трусиков. Заложив за спину руки, девушка расстегнула застежки лифчика, и он упал на скомканную юбку и колготки. Тут же Одри, повинуясь неосознанному инстинкту стыдливости, хотела было прикрыть голые груди руками, однако выражение дикого сексуального желания и восхищения в глазах мужчины настолько подхлестнуло ее возбуждение, что она направилась прямо к нему, а он усадил ее к себе на колени, так что торчащие соски оказались на уровне его рта.

Затаив дыхание, девушка обняла его за шею и стала с любопытством и восхищением наблюдать, как он принялся целовать ее соски — сначала у одной груди, потом у другой. По мере того, как упругий кончик его влажного языка все сильнее и все быстрее описывал круги у основания сосков, возбуждение Одри росло, становилось все более и более нестерпимым, и ей казалось, будто она куда-то улетает.

— Не волнуйся, милая, я все сделаю так, чтобы тебе было приятно, хорошо и не больно…

На смену языку стали приходить зубы: иногда он начинал осторожно, нежно покусывать ее соски, отчего они твердели и разбухали еще больше. Между тем одной рукой Джон не переставал поглаживать ее живот, а через несколько минут его пальцы скользнули внутрь трусиков, мягко коснулись густоволосого холмика между ее бедер и стали нежно поглаживать его сверху вниз и снизу вверх. У Одри на мгновенье перехватило дыхание, она вся задрожала и сама начала тереться о мужскую ладонь своим увлажнившимся бугорком Венеры. Ее голова откинулась назад, губы приоткрылись, из горла стали непроизвольно вырываться страстные стоны и нечленораздельный шепот.

— Тебе нравится, как я трогаю тебя там, мое сокровище? — как сквозь сон услышала она его низкий, чувственный голос. — Я знаю, что нравится. Потому что ты вся мокрая в этом местечке…

Осторожно высвободившись из объятий Одри, Джон поднялся с дивана, бережно положил ее на спину и начал раздеваться. Возбужденная, она смотрела на него во все глаза. Когда он повернулся к ней уже совершенно голый, в ее воспаленном мозгу мелькнула мысль, что этот мужчина выглядит именно так, как она его уже столько раз представляла себе, особенно по ночам: широкие плечи, узкие бедра и талия, играющие мышцы… Но из всех аспектов атлетической фигуры Джона лишь один приковал к себе жадный взгляд Одри — его мужское достоинство, гордо вздыбившееся из смоляных паховых зарослей. Ей было отчетливо видно, как огромный напрягшийся член, бесстыдно уставившись на нее, неутомимо пульсировал и вожделенно ждал. И Одри не выдержала и сделала встречный жест: ее рука вытянулась вперед, и когда пальцы свились в гибкое кольцо вокруг твердого стебля, она почувствовала легкое движение этого стебля вперед и назад, и ее рука начала нежно массировать мужскую плоть.

В следующую минуту девушка уже сидела на диване лицом к мужчине, обе его ладони мягко легли на ее голову чуть выше затылка, и она, повинуясь беззвучному приказу своего босса, медленно взяла его член в рот.

— Да, моя дорогая, именно так. Да… так… да!

Возвратно-поступательное движение твердого стебля не прекращалось ни на секунду, и мужчина регулировал его ритм, продолжая удерживать ладони на голове Одри. Неожиданно его тело напряглось, судорожно дернулось, но он сумел вовремя набросить узду на порыв древнейшего инстинкта человечества и, когда критический момент миновал, заглянул в глаза Одри и с улыбкой спросил:

— Где же ты научилась этому?

Девушка тоже улыбнулась, но в ответ не проронила ни слова и в соблазнительной позе разлеглась на широком диване. Он стянул с нее трусики и, продолжая стоять, жадно воззрился на ее ничем теперь не прикрытую наготу. Его взгляд будто ощупывал, буравил, обжигал всю ее, и она неосознанно начала раздвигать ноги, чтобы он мог увидеть влажно-розовые лепестки ее женственности и, может быть, даже уловить их дразнящий аромат.

В течение нескольких минут они молча пожирали друг друга совершенно теперь бесстыдными глазами, и, когда женщине стало уже невмоготу бороться с необузданной похотью, мужчина опустился на колени между ее ногами, раздвинул их еще шире и прошептал:

— Ты попробовала меня на вкус. А теперь попробую тебя я.

Склонившись над ней, он нащупал кончиком языка ее клитор и начал нежно массировать его, делая то круговые, то вдавливающие движения. Не прошло и минуты, как девушка издала гортанный стон и стала изгибаться под ним, то приподнимая, то опять опуская бедра. Ее пальцы судорожно ворошили его волосы, царапали плечи и спину, грубо хватали за ягодицы.