Дурнушка Хана - Стэлла Соколова

— Хикар, — Я позвала ее. — Ты можешь ответить на один вопрос?

— Говори. — Она даже не повернулась ко мне.

— Как мне стать сильной за две недели? — Этот вопрос мучил меня вот уже целую неделю, с тех пор, как Алин стал принимать участие в моих тренировках.

— Стать сильной? — Хикар ненадолго задумалась. — Ты знаешь, в чем сила человека?

Теперь настала моя очередь задуматься.

— Хикар, ты знаешь, в чем сила человека? — Райдан смотрел в глаза Хикар.

— Ммммм… — девочка приложила пальчик ко рту и подняла глазки вверх. — Нееееееееееет.

— Человек силен, когда любит, понимаешь? — Райдан посмотрел на человеческого ребенка, на лице которого отразилось непонимание.

— Вот смотри: если ты не любишь жизнь, ты не сможешь выиграть смертельную битву. Если тебе некого защищать, для тебя любая битва становится бессмысленной, понимаешь?

— Угу. — Хикар кивнула. — то есть, если я люблю Райдана (щечки ее при этих словах стали розовыми), я выиграю все битвы?

Райдан засмеялся.

— Ну, только так не выиграешь, конечно. Просто для того, чтобы победить, кроме физической силы и выносливости нужно что-то, ради чего ты будешь стремиться к победе. Кого-то любовь к жизни заставляет подняться, даже несмотря на смертельные раны, и продолжить борьбу. Я часто видел таких на поле боя. Что самое важное, только люди могут любить свою жизнь настолько, что ради ее сохранения они могут совершить невозможное. Так рождаются герои, а главное — их любовь к жизни как бы переносится на других, они делятся ею со всеми. Понимаешь?

— Ааааааа… — Протянула девочка, наверное, такое ей не приходило в голову. Потом она, видимо, сопоставила что-то у себя в голове и выдала:

— А! Няня говорила, что человек должен нести любовь в мир, она это имела в виду?

Вообще-то, это была строка из Священной Книги Высших, и Райдан имел в виду нечто другое. Но Хикар, видимо, еще слишком мала, чтобы это понять. Райдан рассмеялся:

— Не совсем то, но похоже.

Лицо Хикар просветлело.

— Ради Райдана Хикар выиграет все битвы! — С этими словами она улыбнулась самой прекрасной улыбкой, которую Райдан когда-либо видел.

Я отрицательно покачала головой.

Хикар кивнула сама себе и ответила:

— А сила человека в любви и в том, чтобы эту самую любовь нести другим. — Она подняла вверх палец, показывая, что ее слова очень важны.

Я смотрела на Хикар и не понимала, откуда она выкопала такую идею. Прям как какой-нибудь проповедник из сельского прихода. Нести любовь другим… Любопытно конечно.

Я представила себе бой с Алином. Вот он замахивается на меня мечом, а я встаю на носочки и выдаю: «Я — Купидон, любовь несущий!», одновременно посыпая голову Алина лепестками роз. Прокрутила сцену в голове еще раз, а что, может и получиться. Пожалуй, это выбьет его из колеи (перед глазами все еще стояло лицо Алина, с вытаращенными от удивления глазами и мечом поднятым для удара, с макушки падают розовые лепестки), даст мне возможность увернуться от удара и возможность вероломно напасть самой. Надо обмозговать.

— Спасибо Хикар, ты мне очень помогла. Мне пора возвращаться.

Хикар повернула ко мне свое улыбающееся лицо и помахала флейтой.

— Имей в виду, на этот раз все будет серьезно. Никакой пощады. Если ты проиграешь, для тебя это будет означать смерть. — Алин был серьезен, как всегда, впрочем.

Я кивнула. Ну что ж, посмотрим.

Алин пошел в атаку, на этот раз он двигался значительно быстрее (хотя я была уверена, что быстрее невозможно). Я отскакивала, отбивая удары. Алин еще больше увеличил темп. Меч сверкал перед моими глазами я отражала удар, а Алин наносил его уже с другой стороны. Мы вертелись в сумасшедшем, смертельном танце. Эйрин, как и в прошлый раз наблюдал со стороны, сложив руки на груди. Алин поднял меч, я сделала перекат и ушла в сторону, тут же вскочила, развернула Кейрин и попыталась ударить его по руке, сжимающей меч. Мне всего лишь надо выбить у него меч. Всего лишь выбить меч. Алин отбил атаку, лицо его стало скучающим. Он прокрутил меч и медленно пошел на меня. Я подождала, пока он приблизится и бросила тело вперед. Он отклонился, полоснув меня по боку. Я приземлилась на колени крепко зажимая рану. Кровь тяжелыми каплями падала на землю. Широко раскрытыми глазами я смотрела на Алина, сознание мое опять словно бы разделилось, я видела себя со стороны и Алина моими глазами. Алин медленно приближался.

Похоже, мальчишка так ничего и не понял. Не понял, что для того, чтобы жить, надо сражаться. Надо буквально вырывать зубами каждую минуту жизни. Я смотрел, как Алин медленно приближается к Хане. Разочарование напомнило о себе глухой болью. Я думал, что этот мальчик вернет меня к жизни. Сколько раз я видел таких, кто не хочет бороться, кто от страха может только молить о пощаде. Я ненавидел их, тех людей, что настолько не любили свою жизнь, что даже не желали за нее бороться. Вот и сейчас Хана пытался всего лишь избежать боя. Не нападать. Победить малыми силами. Наверное, я зря сказал ему, что для победы он должен лишить Алина меча. Хана решил, что этого достаточно. Глупец! Какой я был глупец! Если бы я сказал ему, что выживет лишь один из них — возможно, у него было бы больше желания бороться. Но сейчас уже поздно что-либо менять. Если он проиграет, Алин убьет его. Нет смысла сохранять жизнь человеку, который не стремится ее защитить. Так или иначе, рано или поздно, кто-нибудь заберет ее. Этим боем я хотел выяснить, насколько мальчишка стремится к жизни, к победе. И как выяснилось — ни насколько, а значит, все усилия были напрасными. Бой тем временем продолжался. Хана умудрялся как-то отбивать атаки и даже иногда слабенько атаковал сам. Сколько раз ему говорил, защищаясь — не победишь? Бесполезно. Все тело Ханы было покрыто ранами. Даже боевой транс не поможет, если ты не понимаешь, что значит бороться ради того, чтобы жить. Алин сильно ударил Хану мечом, от чего тот потерял равновесие и опустился на землю. Мой ученик стоял на одном колене, тяжело дыша. Голова его была низко наклонена, похоже, он признал свое поражение и сдался. Бой закончен. Я развернулся и пошел в корпус. Не хочу еще раз видеть крушение моих надежд. Не хочу видеть смерть моего ученика.

Краем глаза я заметил, что Эйрин уходит. Бедняга. Эйрин серьезнее нас всех относился к своим обязанностям мастера. Можно даже сказать, фанатично. Именно поэтому каждая неудача обрушивалась на него каменной лавиной, сметая, ломая кости, подминая под себя. Каждый лейтенант сам выбирает себе ученика, сам тренирует его, возлагает на него надежды. Как ни крути, а мы любили своих учеников. Всех. Даже тех, кто погиб от наших собственных рук. Достижения ученика становятся достижением мастера, неудачи ученика становятся неудачей мастера. Мы могли обучить драться, применять различное оружие, выслеживать, определять яды, мы могли обучить выживанию в таких условиях, в каких не каждый демон выживет, не говоря о людях. Единственное, чему мы не могли обучить — это жажде жизни. Мы не могли научить их любить жизнь. Не могли взрастить тот несгибаемый стержень, который неминуемо вел к победе. Этот стержень либо есть, либо его нет. Эйрин решил сейчас проверить своего ученика, перед Вторым Крещением. Наверное, он возлагал большие надежды на Хану. Потому что на Втором Крещении ученики встречаются с Богами, а слабые духом, не имеющие всепоглощающего желания жить, не возвращались из мира Богов. В этом мире оставались лишь тела, лишенные душ и разума. Видимо, Эйрин решил, что лучше Хана умрет от моего меча, чем лишится души, чтобы провести остаток дней безвольным овощем. Должно быть, он сильно любит его, раз пошел на такое. Любой согласится, что лучше лишиться жизни, чем души. Я в последний раз посмотрел на склоненную голову мальчишки. Я исполню твое желание, Эйрин Бессердечный. Поднял меч над головой и обрушил его на Хану. Будет лучше, если я закончу это одним ударом.