Смертельный дубль - Рекс Стаут

— Конечно нет! — подтвердил Фуллер. — Просто я хотел в точности знать, видели вы его или нет.

— Ну, так она не видела, — сказал Джеффри. — Вы мой адвокат? Вот и прекрасно. У меня нет алиби, и полиции известно, что я не особенно любил отца, что я получаю от него в наследство солидное состояние, что мне нужны были деньги и я их от него не получил. Вот и поработайте над этим. — Он стремительно развернулся и зашагал через террасу, не обращая внимания на оклик Фуллера:

— Джеффри! Я хочу спросить…

— Оставьте его, — проговорил Макэлрой. — Он расстроен. Мы найдем его, когда закончим с мисс Грант и Фоксом.

— Боюсь, разговор со мной вам тоже придется отложить, — сказал Фокс. — Мне нужно найти миссис Пембертон и договориться, чтобы меня не выставили отсюда. Вы не знаете, где она?

— Там, на лужайке, — кивком указала Нэнси. — Я видела ее минут десять назад, когда шла отсюда.

— Большое спасибо. Увидимся позже, — пообещал Фокс и отошел от них.

Он нашел миссис Пембертон сидящей на траве в тени под деревьями, из-за которых он и не увидел ее, когда выглядывал через боковой вход. Обнаружив рядом с ней Кестера, Фокс нахмурился, но недовольство исчезло с его лица, когда он подошел к ним. При его приближении Кестер поднялся, а Миранда проговорила:

— Плюньте на этикет, Вон, сидите. Только англичане переодеваются к ужину, когда корабль тонет.

— Тогда и я не стану извиняться, что прерываю вашу беседу, — сказал Фокс. — Вы англичанин, мистер Кестер?

— Нет, — коротко ответил тот, не снисходя до подробностей своей биографии. — Вы хотели меня о чем-то спросить?

— Нет. Я подошел, чтобы поговорить с миссис Пембертон конфиденциально, когда она освободится.

— Если дело срочное, — ответила Миранда, — я уверена, Вон немедленно отпустит меня.

— Конечно, — натянуто произнес Кестер.

— Боюсь, что срочное, — сказал Фокс. — Если я не поговорю об этом сейчас, может, мне вообще не придется возвращаться к этой теме. Дервин считает, что я говорю слишком много и должен убраться отсюда.

— Я прослежу, чтобы все было сделано так, как вы этого хотите, Миранда. — Кестер поклонился и, повернувшись, пошел прочь.

Фокс уселся на траву, скрестив ноги, в трех футах от Миранды, лицом к ней. Прекрасные черты ее лица были сейчас не так безупречны: уголки рта опустились, веки припухли, кожа приобрела сероватый оттенок.

— Ну так что? — спросила она.

— У меня к вам несколько вопросов, — начал Фокс, не сводя с нее глаз, — но прежде всего я хочу задать один. В какое время вы приезжали в бунгало тогда, вечером в воскресенье? Долго ли пробыли и что видели и делали там? Я имею в виду то бунгало, где убили Кори Арнольда.

— А-а… — Миранда моргнула, потом еще раз моргнула. — Вы говорите о том бунгало?

— Да. Вы прекрасно собой владеете. Учитывая сложившиеся обстоятельства, просто великолепно. Пару минут вы еще можете тянуть время, если хотите собраться с мыслями, но это вам вряд ли поможет. Я нашел ваши перчатки. Те, что на левую руку.

— Нашли?

— Да. Ваша горничная, мисс Кнудсен, отдала их маленькой девочке по имени Хелен Густава Фландерс, а я взял их у нее. Я как раз шел в дом, чтобы спросить вас о них, когда раздался выстрел и ваш отец был убит.

— Так они у вас или у мистера Дервина?

— Ни у кого из нас. Я побоялся, что полковник переусердствует и прикажет нас обыскать, поэтому спрятал их в рояле.

Миранда перевела дыхание — впервые с тех пор, как он задал ей вопрос.

— Я не склонен думать, что вы кого-то убили — Арнольда или отца, — сказал Фокс, — иначе мне нужно поставить двойку, поскольку получится, что я вас неверно оценил. Но лучше бы вы сами рассказали мне все.

Миранда сделала неожиданное движение. Фокс подумал, что она собирается встать, но она только поднялась на колени, перебралась к нему поближе и попросила:

— Поднимите голову, я хочу вас поцеловать.

Фокс вскинул к ней лицо, она наклонилась и поцеловала его прямо в губы. Потом вернулась на свое прежнее место.

— Это было слабой попыткой вознаградить вас за то, что вы ничего не сообщили полиции, — объяснила она и передернулась. — Боже, это было бы ужасно! Я вам все расскажу… Было где-то половина двенадцатого, когда я туда приехала в воскресенье. На дороге возле ворот стояла машина…

— Простите. Я хочу знать абсолютно все. И вы можете внести некоторую ясность. Сначала расскажите самое главное, потому что нас могут в любую минуту прервать, а если мне придется доставать из рояля перчатки…

— Хорошо, — решительно проговорила Миранда. — Вы уже знаете о том, что я и Джефф ужинали в тот вечер с Боном в клубе «Грин-Медоу»?

— Да.

— Так вот. Пять месяцев назад Джеффу потребовалась четверть миллиона долларов для того, чтобы открыть издательское дело. Он решил, что должен стать настоящим мужчиной. Почему он считал, что настоящий мужчина получится из него, только если он станет издателем, я не знаю. Тогда я не знала даже, откуда у него возникла мысль о том, чтобы сделаться таким мужчиной, но это, разумеется, из-за Нэнси Грант. Чтобы, разыскав ее, он мог держать грудь колесом. Отец был недоволен тем, что Джефф не остался работать у него в фирме, и поэтому не стал даже обсуждать с ним вопрос об издательстве. Пару раз я пыталась поговорить с отцом, но это было почти невозможно…

— Говорите только самое главное. Кстати, пока вы меня целовали, мне показалось, вы тихо так предложили мне остаться у вас ужинать и даже переночевать. А также сказали, что хотели бы поручить мне расследование убийства вашего отца. За доллар в год. Я раздражаю Дервина, но он не сможет меня устранить, если я буду работать на вас. Я верно услышал то, что вы мне сказали?

— О, конечно! — Миранда слегка улыбнулась. — Но чтобы избежать непонимания, поясню: этот поцелуй был просто выражением благодарности. Думаю, я выйду замуж за Эндрю Гранта. Только не говорите ему об этом.

— Не скажу. Спасибо. Итак, продолжайте.

— Я говорила, что почти невозможно было заставить отца обсуждать со мной что-либо серьезное. Я не любила его за то, как он обращался раньше с мамой, и он об этом знал. Когда-нибудь я вам о нем расскажу; он был жестоким и обворожительным. Джеффри же просто выходил из себя. В прошлую субботу я получила от него письмо, которое меня несколько испугало, и я прилетела из Адирондака самолетом, разыскала его и устроила нам встречу с Боном в тот вечер, чтобы выяснить, можно ли что-то сделать. Вон не выразил особых надежд на возможность решить с отцом вопрос насчет необходимой Джеффу четверти миллиона. Мы расстались с ним где-то в девять тридцать. Джефф поехал на Лонг-Айленд, а я отправилась сюда, домой, потому что очень устала.

Но я все время думала об этом и так разозлилась, что села в машину и поехала в бунгало. Я там никогда не бывала, но точно знала, где оно находится, потому что когда-то еще давно мы с Джеффом ездили и разыскивали его. Просто из любопытства. Я намеревалась шантажировать своего отца. Я нисколько не сомневалась, что застану его там с какой-нибудь женщиной, и думала, что при таких обстоятельствах смогу заставить его разговаривать. Вы бы это поняли, если бы знали, как он боялся за свою репутацию.

— Давайте это пропустим. Коротко — что случилось в ту ночь?

— Я вам плачу за то, чтобы вы слушали. Доллар в год.

Когда я туда приехала, то увидела чью-то машину и открытые ворота, но не стала останавливаться из-за таких мелочей. Я сразу проехала к бунгало, сбросив скорость до предела, чтобы не слышно было работающего двигателя. Выйдя из машины, я услышала мужской голос, не похожий ни на голос моего отца, ни на голос Люка. Это меня озадачило, и, вместо того чтобы идти к двери, я подобралась к той стене дома, где светилось окно, встала за куст и заглянула внутрь. В кресле, закрыв лицо руками, сидела девушка, а мужчина, которого я никогда раньше не видела, говорил по телефону. И я услышала, как он сообщает, что убили Ридли Торпа. Я постояла там минуту, пытаясь собраться с силами, для того чтобы двинуться с места. Я ничего не решала — я не думала о том, что делать: входить ли мне в дом или нет. Я просто помню, что оказалась в машине и уже направлялась обратно домой. Но прежде чем выехать на шоссе, я на минуту остановилась и автоматически стала надевать перчатки, потому что всегда надеваю их, когда сажусь за руль.

Я натянула одну и стала искать вторую; потом вспомнила, что я уехала, взяв по ошибке две правые перчатки.

Но я так и не смогла найти другую — ее нигде не было.

Поскольку они лежали в кармане жакета, было очевидно, что раз ее нет в машине, значит, она выпала где-нибудь около бунгало. Я распсиховалась, как последняя дура. Испугалась самым настоящим образом. Я ринулась по подъездной аллее на второй скорости, с шумом. У ворот черт меня дернул остановиться, и на миг мне это показалось блестящей идеей — я бросила другую перчатку через окно в припаркованную там машину.