Освободите тело для спецназа - Сергей Шемякин

— Мам, мам, ты только посмотри! — в изнеможении хохотала Сьюзен, протягивая руку к экрану, где вовсю потешал публику Бобби Хилл. Да, будь сейчас время, Глеб за кампанию тоже бы посмеялся над ужимками этого популярного комика, но времени, к сожалению, не было.

Опасность приближалась. Становилась явственнее и острее. Сержант стремительно вылетел на улицу и завис.

Дом, окружённый небольшим газоном, открыто стоял среди таких же домов, полосой тянувшихся влево и вправо. В двадцати метрах проходило шоссе. «Пригород», — понял Глеб и подлетел к почтовому ящику, чтобы уточниться по месту. «Гринвей — 64», — с трудом прочитал он плохо освещенный адрес. «Северо-западный район, где-то недалеко от больницы», — прикинул сержант, поднимая голову от ящика и осматриваясь по сторонам.

В ту же секунду между деревьями, росшими вдоль шоссе, замельтешил свет фар. Глеб рванулся навстречу приближающейся машине, явственно осознав, что угроза исходит именно от неё. Он пристроился на крыше и поспешил протиснуть лицо в салон.

— Действуем как договорились! Как только Джек справится с замком, вваливаемся все сразу. А ты, Толстяк, развернёшь машину и встанешь на том месте, где тебе показывали. И смотри в оба!

«Зря я тебя пожалел, недоносок! — узнал Ткач говорившего. — Попадёшься ещё раз — хана тебе, сучонок!»

Он скользнул вверх и через мгновенье оказался около входных дверей.

Дверь была крепкой. Но замок, замок — настоящее дерьмо. Хоть отверткой, хоть кредитной карточкой открывай, чем хочешь. Только в щель найди что засунуть. Глеб решительно шагнул внутрь дома: задвижка — не закрыта, цепочка — не наброшена.

— Эх, бабы… мать вашу так! — не выдержал сержант.

Напряжение нарастало. Он чувствовал, как вокруг дома усиливается поле зла. Должно было случиться что-то страшное. И даже женщины в комнате, видно ощутив тревогу, перестали смеяться. По крайней мере Глеб их не слышал. Всё замерло. Астрал потемнел, переходя в фиолетово-чёрные цвета и сделался плотнее, гуще, готовясь навечно запечатлеть очередное информационное клише.

«Задержать их надо как-то, задержать!» — лихорадочно метался его взгляд по двери, которая вот-вот должна была распахнуться. С массивной цепочкой и задвижкой он бы, конечно, не справился, а вот опустить маленький стопор замка стоило попробовать.

«Только бы он нормально работал… только бы он нормально работал… а то если как у меня дома, то всё… конец!»

Глеб внутренне сжался и, концентрируясь, нанес мысленный удар. Пластмассовая кнопка дрогнула, но не сдвинулась ни на миллиметр. Он снова сжался и нанёс второй удар, третий, четвёртый, пятый…. Стопор стоял мёртво! Вот уже снаружи кто-то подошёл и легонько потянул дверь на себя. Щель между замком и косяком расширилась и туда проникло лезвие ножа. Лезвие двинулось вверх. Вот оно уже скребет по язычку. Сейчас отодвинет!

…Шестой… седьмой…. «Не успею!» — Па-а-длы! — с отчаянной яростью завопил он, вкладывая в этот последний удар ВСЁ!!!

И защелка соскользнула, соскользнула вниз, надёжно прихватив замочное жало.

Глеб обмяк, собираясь с силами, чувствуя себя канарейкой, по пьяной лавочке выжатой вместо лимона в стакан с коньяком. А снаружи Вонючка - Джек упорно сопел под дверью, пытаясь сдвинуть это чёртово жало, которое ещё вчера, пока женщин не было дома, он дважды отжимал с завидной лёгкостью.

Сержант отдыхал не более минуты. Дольше он себе позволить не мог. Он сосредоточился и, представив свою комнату в клинике, через мгновенье очутился там, где хотел. Он завис над телом и плавно потёк к макушке, становясь снова Ричардом Хадсоном.

«Не зря я плед намотал», — подумал он, благополучно вселившись в оставленное тело. «Окажись здесь сейчас лярва…». — Б-р-р-р! — передёрнул он плечами, суматошно выбираясь из шерстяного свёртка и вставая с кровати. В ногах чувствовалась слабость и чуть подташнивало.

Проковыляв к телефону, Глеб набрал служебный номер Митчелла.

— Двенадцатый полицейский участок, сержант Джонсон, — услышал он в трубке.

— Я бы хотел переговорить с лейтенантом Митчеллом!

— А по какому делу? Сейчас уже ночь, а лейтенант три часа назад убыл домой.

— Моя фамилия Хадсон! Дело идёт о нападении на двух женщин, адрес: Гринвей — 64. Сейчас бандиты вламываются в дом, нужно срочно направить патруль! Их пятеро, возможно вооружены!

— А вы откуда звоните, мистер Хадсон!

— Из клиники Эйремана, — опрометчиво брякнул Глеб, тут же сообразив, что этого говорить не стоило.

— Вы их пациент? — сразу заинтересовался сержант.

— Да, но поймите, это не имеет никакого отношения к делу!

— Хорошо, мистер Хадсон, ваше сообщение мы приняли и предпримем незамедлительные меры.

Сержант бросил трубку и расхохотался. Звонок «психа» скрасил утомительную скуку ночного дежурства. «Артист! — весело подумал он. — С такой тревогой в голосе говорил, что я почти поверил».

Когда через полчаса вернулся его напарник, притащив из соседней забегаловки пакет с сэндвичами, Джонсон, жуя очередной бутерброд и прихлёбывая из чашки кофе, между делом заикнулся и о насмешившем его звонке.

— Ты мудак, Дик! — сразу взвился Райтнер. — Хотя откуда тебе знать, ты три дня как из отпуска! Звони в четвертый участок, это их район, пусть немедленно отправляют туда патруль. А я позвоню лейтенанту!

— Райтнер начал набирать домашний номер Митчелла, попутно поясняя оторопевшему сержанту: — Хадсон — это тот парень, который умудрился выжить, получив две пули в грудь из сорок пятого. У лейтенанта на него большие виды. И не вздумай кому-нибудь ляпнуть откуда он звонил. Местопребывание лейтенант держал от всех в тайне. Если с ним что-то случится — Митчелл нам яйца оторвёт!

А Глеб тем временем, прихватив пистолет с запасной обоймой, уже мчался в сторону Дейтона. Стрелка спидометра перевалила за отметку «100», а ему казалось, что машина ползёт со скоростью черепахи. «Надо же, так опростоволоситься!» — ругал он себя последними словами, вспоминая последний разговор с полицией. Сержант понял сразу, что ему не поверили.

Действовал он стремительно. Позвонив Митчеллу на квартиру и не застав того дома, уже через минуту заводил свой форд. Охрана, взглянув на пропуск, выпустила без звука, тут же доложив начальнику об убытии пациента. — По девкам видно парень захотел прогуляться, — решил старший охраны. — Шефу я сам утром доложу, а вы пометьте время, когда приедет….

Шоссе было почти пустым и Глеб гнал на всю железку, обгоняя изредка встречавшиеся машины. При въезде в город скорость пришлось сбросить. «Не успеваю! Не успеваю!» — скрипел он зубами, останавливаясь у очередного светофора и наблюдая, как стрелка часов неумолимо скачет вперёд. Пока он пересёк город и добрался до ведущего к больнице шоссе, прошло минут сорок. Ещё пять ему потребовалось, чтобы доехать до дома Сьюзен.

Сержант остановил машину на обочине и метнулся через газон, на бегу рассматривая дом. Дверь была по-прежнему закрыта и в окнах горел свет. Глеб вжался в простенок и осторожно заглянул в окно гостиной — никого, хотя телевизор продолжал работать. «Опоздал! Опоздал, мать твою!» — остро почувствовал он пустоту этого дома, казавшегося вымершим. «Неужели с собой забрали?» — подумал он, не желая даже мысли допустить о более страшном варианте.

Глеб быстро обошёл вокруг. Сзади в окне было вырезано стекло. «Отсюда забрались сволочи!» — легонько тронул он приоткрытую раму и ещё раз прислушавшись, перелез через подоконник.

В комнате было темно. Лишь узкая полоска света пробивалась из-под двери, за которой невнятно хрипел телевизор. Сержант снял пистолет с предохранителя и нащупав дверную ручку, рванул её на себя, разом охватывая взглядом гостиную, настороженно ловя посторонние звуки и малейшее движение. «Никого», — отметил он, не спеша покидать темноту комнаты и готовый в любой момент уйти под защиту стены. Взгляд, обежав гостиную, зацепился за чашку, раздавленную чьей-то ногой около дивана. Вторая чашка сиротливо стояла на столе рядом с тарелкой бисквитов. Неприкаянная и одинокая. Сердце болезненно сжалось. «Сволочи!» — выскользнул Глеб на свет и метнулся к кухне. — Никого. Оставался второй этаж. «Две комнаты или три?» — прикидывал он, неслышно приближаясь к лестнице. «Чулан?» — проскочила мысль, когда взгляд уперся в стенку, закрывавшую пространство под лестницей. «Проверить!» Рука потянулась к маленькой дверке и когда легла на ручку, сержант уже знал, что там кто-то есть. Он резко рванул дверцу на себя, готовый тут же нажать на спуск. «Суки!» — чуть не вырвалось у него вслух. В чулане лежала мать Сьюзен. Руки и ноги у неё были связаны, а на лбу чернел кровоподтёк. Глеб дотронулся пальцами до шеи. «Жива!» — обрадовался он, почувствовав теплоту кожи и нащупав слабенький пульс. Стараясь не шуметь, сержант вытащил женщину наружу и поспешно сорвал пластырь, закрывающий рот. Посетовав, что нет ножа, чтобы разрезать верёвки, он уложил её на пол и стал подниматься наверх. «Ничего, пару минут потерпит, потом скорую помощь вызову».