Скандальная история - Дженна Питерсен

Муж вдруг пристально посмотрел на нее и проговорил:

– Нет, это очень важно. Ты хотела что-то спросить или сделать какое-то замечание. Давай же, говори… Я весь внимание.

Столь гневная тирада должна была насторожить ее, послужить ей предостережением – с этой целью она, очевидно, и произносилась. Но Кэтрин нисколько не испугалась; более того, она вдруг поняла, что испытывает сочувствие к мужу.

Да, сочувствовала ему, потому что ясно видела: за гневом, сверкавшим в его глазах, скрывается одиночество – то самое одиночество, от которого она и сама не раз страдала после смерти родителей.

– Не сердись, Доминик. Я только хотела спросить, почему ты женился на мне. Ты утверждал, что поступил так ради того, чтобы избавить от позора свою семью, в том числе и брата. Но ведь совершенно очевидно: ты не очень-то склонен ограждать от скандала человека, которого ненавидишь. Так почему же ты все-таки согласился на этот брак? – Она приблизилась к нему и с трудом удержалась от того, чтобы взять его за руку. – Почему ты согласился спасать их от скандала? Почему решил спасти меня?

Доминик в изумлении уставился на жену. Этот вопрос он меньше всего ожидал услышать.

– Я… Видишь ли… Кэт, пойми, у всех бывают нелады с родственниками, разногласия. У тебя разве такого не бывало?

Кэтрин судорожно сглотнула. К горлу подкатила тошнота, и по всему телу разлилась слабость. Ее семья… Она так увлеклась разгадыванием волнующей загадки – что же за человек ее муж? – что совершенно забыла о причине, по которой ей следовало держаться от него на расстоянии.

Пожав плечами, она отвернулась.

– Мои родители умерли, когда я была слишком мала. И у меня никогда не было с ними «разногласий», как ты это назвал. А теперь мне пора домой. Я замерзла.

Но прежде чем она успела улизнуть, Доминик схватил ее за локоть. Развернув жену лицом к себе, он посмотрел ей в глаза, но теперь в его взгляде не было гнева, было совсем другое чувство.

– Прости, Кэт. Зря я сорвался. Я не хочу ссориться.

– А чего же ты хочешь? – спросила она, в душе проклиная себя за каждое произнесенное слово. Своим вопросом она как бы приоткрывала дверь, за которой ее поджидал очень нелегкий выбор…

Глаза его потемнели, но, к счастью, он предпочел не заметить приоткрывшуюся дверь.

– Несколько дней назад я уже говорил тебе, что пригласил моего друга, барона Мелвилла, погостить у нас недолго. Он сообщил, что приедет в конце недели, чтобы познакомиться с моей молодой женой и посмотреть мое новое поместье. Барон собирается погостить у нас десять дней, и мы с тобой вряд ли сможем много времени проводить вдвоем.

Услышав такую новость, Кэтрин почувствовала разочарование, хотя, казалось бы, должна была испытать облегчение.

– Я позабочусь о том, чтобы к приезду твоего друга комнату для гостей привели в порядок, – сказала она, осторожно высвобождая руку.

Доминик покачал головой и тут же пояснил:

– Спасибо, что берешь на себя хлопоты, но я имел в виду совсем не это. Я просто хотел спросить, нельзя ли нам сейчас побольше времени проводить вдвоем. Пока барон еще не приехал… Мне сказали, что озеро затянулось льдом и на нем вполне можно кататься на коньках. Если идти кататься, то надо сейчас. Потому что потом начнется оттепель, и лед будет ненадежным. Пойдешь завтра со мной кататься на коньках?

Она прикрыла глаза и тихонько вздохнула. Вот прекрасный шанс оттолкнуть мужа. Можно сказать ему, что ей вовсе не хочется проводить с ним больше времени.

Можно солгать.

– Э-э… Видишь ли, у меня нет коньков. – Это было единственное, что она сумела придумать.

Доминик не сдавался.

– Мэтьюз говорил, что в доме валяется несколько пар, – сказал он с улыбкой.

– Но я никогда не каталась на коньках!

Улыбка мужа стала еще шире.

– Я тебя научу.

– Что ж, хорошо. – Не было у нее больше в запасе отговорок. Да и сил сопротивляться тоже больше не было. К тому же ей очень хотелось покататься на коньках. – Тогда завтра во второй половине дня.

Доминик просиял и стал похож на большого ребенка.

– Дорогая, позволь мне вернуться с тобой в дом. Думаю, тебя влечет желание согреться у камина, а меня – мой долг.

Он предложил ей руку, но Кэтрин колебалась. Каждое прикосновение к мужу было игрой в «чет и нечет». Подогнутся у нее колени или нет?

Наконец она прикоснулась к Доминику, и колени ее стали как теплый мармелад. Но она ведь сама виновата… Да, она сама напрашивалась на неприятности. Впрочем, с появлением в доме гостя ей, возможно, станет легче. Наверное, ей даже стоит принять меры к тому, чтобы гостей в доме стало еще больше. Да, конечно, ей надо тоже пригласить кого-нибудь. Это поможет разрядить атмосферу. А то все так странно, так запутано…

Глава 9

Доминик Мэллори был довольно крупным и рослым мужчиной – более чем на голову выше Кэтрин, но даже если бы он был не так высок, то все равно его присутствие подавляло бы. Куда бы Доминик ни вошел, он сразу же становился хозяином положения. Кэтрин нисколько не сомневалась, что точно так же он держался и в лондонском обществе. Он привлекал всеобщее внимание и вместе с тем… внушал некоторый страх.

Но сейчас, когда она увидела его на полу среди целой горы разнообразных коробок и ящиков, он больше походил на растерянного мальчика, чем на мужчину, способного повергать в ужас своих врагов. Доминик сидел неподвижно, просто сидел и смотрел на лежавшую перед ним кипу бумаг.

Когда муж рассказывал ей о том, что давно ушел из семьи, он делал вид, что разрыв с близкими нисколько его не огорчил. Но, наверное, остаться в столь юном возрасте совсем одному было нелегко даже такому человеку, как Доминик. И как же он обходился без семьи, без близких людей, на которых можно было бы опереться? Как обходился без дома, куда можно вернуться? Кэтрин даже вздрогнула при мысли о том, как одиноко тогда было Доминику.

И тотчас же на нее нахлынуло знакомое уже сочувствие. Слезы подступили к глазам, а сердце болезненно сжалось. Она нерешительно приблизилась к мужу и спросила:

– Ты забыл про меня?

Он тут же вскочил на ноги и, уставившись на Кэтрин, проворчал:

– Что ты здесь делаешь? – Теперь Доминик снова был самим собой, то есть походил не на мальчика, а на взрослого и очень сердитого мужчину.

– Мы, кажется, должны были пойти кататься на коньках сегодня. Или нет?

Ну зачем она ляпнула про коньки? Ведь эта затея принадлежала ее мужу, а ей по целому ряду причин грозила ужасными последствиями. Хотя бы потому, что она столько времени проведет с ним наедине. И разве не она все утро пыталась измыслить предлог, чтобы увильнуть от катания на коньках? А сейчас сама же напомнила об этой злосчастной затее. Загнала себя в угол, так что теперь не выкрутишься.