Драконы войны - Маргарет Уэйс

Драконы ревели, кусая друг друга и нанося удары когтями. Кожистые перепонки крыльев хлопали на ветру. Ворча, каждый из них пытался взять верх за счет более удачного маневра; люди давали команды крылатым напарникам.

Тарискатт описал круг, Линдрус отбросил своим клинком в сторону копье Крейса и сделал ложный выпад, после которого все равно нельзя было нанести удар: мешало поднимающееся крыло собственного дракона. Враг тут же снова направил свое двуручное оружие на соперника, и длинное острое лезвие ранило всадника на бронзовом драконе в предплечье. Линдрус почувствовал, как удар рассек толстые кожаные доспехи и по руке потек горячий поток крови. Рана была неглубокой, но достаточно серьезной. Заставив себя не обращать внимания на боль, Линдрус, держа меч двумя руками, приготовился продолжать бой; драконы, изгибаясь, царапали друг друга.

Крейс нанес несколько несильных ударов в ближнее к нему крыло Тарискатта, просто для того, чтобы вывести дракона из себя. Раны были неопасными, но на исход поединка могло повлиять и то, что бронзовый терял кровь, а вместе с ней и силы. Чтобы сравнять шансы, Линдрус должен был лишить соперника копья.

— Вверх, Тарискатт! Скорее! — закричал он, всей душой желая, чтобы тот поднялся.

Слегка повернув, металлический дракон, с силой хлопая крыльями в струях дождя, начал быстро набирать высоту. Противник был совсем рядом, и Линдрус решил, что стоит воспользоваться мечом. Дождавшись момента, когда крыло бронзового дракона не заслоняло противника, он потянулся из седла в сторону и рубанул по крылу красного. Линдрус надеялся сломать кость, но сумел нанести лишь глубокую рваную рану. В неярком свете кровь казалась почти черной.

Карор заревел и рванул прочь, рассекая облака. Бронзовый, не дав ему далеко уйти, атаковал, так что красному пришлось развернуться. Разорванное крыло не давало ему свободно маневрировать. Крейс попытался ткнуть противника копьем; этого и ожидал Линдрус. Он держал меч наготове, но удар нанес лишь в самый последний момент, верно рассчитав время. С силой рубанув по копью, он отсек от него несколько дюймов, и серебристый наконечник отлетел от древка. Враг, ругаясь, бросил бесполезную деревяшку, обнажил меч и приказал своему крылатому напарнику перейти в нападение. Драконы с оглушительным грохотом столкнулись.

Битва продолжалась, и вот бронзовый уже начал задыхаться от напряжения, а у его седока закружилась голова. Ни одна из сторон не решалась преддожить противнику устроить передышку. Ни один из них не осмеливался дать врагу даже малейшего преимущества.

«Сегодня победит более выносливый дракон, — мрачно думал Линдрус, стараясь достать мечом лапы Костолома. — Хорошо бы, им оказался ты, Тарискатт». Он не успел отразить удар красного, и коготь оставил у воина на лбу неглубокую рану. Он тряхнул головой, чтобы кровь не заливала глаза, и продолжал сражаться.

Коварный бронзовый дракон применял самые ужасные приемы, на которые был способен, атаковал, делал хитрые ложные выпады. Карор не отставал от него. Драконы, как и их седоки, ни в чем не уступали друг другу. Каждый всадник выкрикивал команды, стараясь ранить соперника мечом, а их крылатые напарники то склоняли, то поднимали головы, сцепившись в смертельном танце высоко в небе.

Наконец, увидев, как покрываются кровавой пеной губи его дракона и как подрагивают с каждым взмахом уставшие крылья, Линдрус все понял. Сегодня ему с Тарискаттом удача не улыбнется. Да и в будущем им ее не видать. По ухмылке Занарка Крейса было видно: он уже знает, кто выйдет из боя победителем.

Бронзовый взвыл так, что содрогнулись небеса, собрался с силами, отлетел в сторону, внезапно развернулся и свирепо ринулся на красного. Линдрусу оставалось только решительно атаковать. Онемевшей рукой он поднял меч и горящими взглядом оценил расстояние до противника. Момент, столкновения он рассчитал совершенно верно; но слишком поздно понял, во что станет эта атака его напарнику.

— Проклятый червь! — завопил он. — Ты с ума сошел? Не смей…

Понимая опасность ситуации, Карор разогнался до такой же огромной скорости. Драконы с сокрушительной силой врезались друг в друга. Один из когтей Костолома зацепил Тарискатта за болтавшуюся пластину чешуи на груди. Линдрус видел, каким жутким светом сияли глаза красного, пока тот рвал и наносил удары. И вот заблестела ничем не защищенная плоть.

Линдрус испытал такое же злорадство, с силой вонзив клинок красному дракону в глаз. Воин с трудом удержался в седле, когда красный, взвыв, дернул головой назад. Тарискатт воспользовался этим моментом и глубоко всадил когти всех четырех лап в искалеченную чешую на брюхе Костолома. Карор застонал, и струи дождя окрасились его кровью. Он резко рванулся в сторону и развернулся, чтобы скрыться в густых облаках, признавая победу металлического дракона и его седока.

— Плавно иди на снижение, — приказал Линдрус, и Тарискатт вздрогнул. Он пытался махать крыльями ровно, но они не слушались. Дракон совсем выбился из сил и почти сразу камнем полетел вниз. Линдрус приготовился к смерти. Закрыв глаза, он вверил себя и своего великолепного боевого дракона воле Паладайна.

Толчок заставил воина снова открыть глаза; кругом все было серым, беспробудно серым. Они снова летели. Пусть рывками, но Тарискатт все-таки снижался, а не падал.

— Что ты делаешь? — прокричал всадник.

Дракон молча продолжал работать крыльями; его блестящая после дождя чешуя была покрыта пятнами крови.

— Что ты делаешь? Тарискатт! Отвечай!

— Приземляюсь, — выдавил, наконец, бронзовый дракон, хрипя от натуги.

— У тебя не хватит сил. Мы вместе упадем.

— Нет.

Дракон не мог тратить энергию еще и на разговоры. Линдрус скрипнул зубами, понимая, что переубедить напарника невозможно, — оставалось только держаться в седле до конца и не терять надежды.

Приземление вышло жестким. Тарискатт отчаянно махал крыльями, чтобы смягчить удар, но силы его иссякли. Он рухнул, кости передних лап хрустнули, и этот звук мучительной болью отозвался в душе Линдруса. Дракон проехал вперед по земле, и раны на его груди стали еще шире. Застонав от боли, Тарискатт остался лежать там, где упал; пошевельнуться он был не в силах.

Линдрус рассек мечом упряжь на боку дракона и бросил оружие на землю. Соскользнув вниз по плечу зверя, он бросился вперед по размокшей грязи и остановился возле головы Тарискатта.

Блеск уже угасал в глазах его боевого напарника, лужи окрашивались драконьей кровью. Линдрус ничего не мог поделать. Он просто смотрел, и его обуревали странные чувства. Воина охватило отчаяние. Он не знал, как поступить, и ему было горько, что большого бронзового уже никак не спасти.