Сыновья Большой Медведицы. Книга 2 - Вельскопф-Генрих Лизелотта

— Эх! — Томас посмотрел на результаты совместного труда с удовольствием. — Ну вот тебе еще две шкурки. Возьми их. Будет холодно — обернешь ноги.

— Хау.

— Ну а здесь — еда на дорогу. Твой отец не должен сказать, что мы отпустили тебя голодать.

Все поднялись.

Харка с благодарностью посмотрел на бородатого Томаса и женщину, быстро повернулся и направился к коню. Он тут же надел бобровую куртку, а летнюю куртку и обе бобровые шкурки приторочил на спину мустанга, вместе с одеялом из бизоньей шкуры. Оно высохло, но жестким не стало: в свое время шкура была хорошо обработана.

Юноша вскочил на коня, звонко вскрикнул и галопом поскакал на юг.

Женщина пошла домой. Хотя она долго отсутствовала, Адамсон ничего не сказал, и только спустя значительное время, когда ему перевязали раны, он как бы мимоходом заметил:

— И мне мальчишка понравился, но у нас нет причин делать индейца слугой. Они ведь такие же, как цыгане, у них своя голова на плечах.

Женщина не ответила.

А Томас и Тэо смотрели вслед уезжающему Харке до тех пор, пока его маленькая фигурка не исчезла из виду.

— И что это происходит? — сказал Тэо Томасу. — Сначала отец хотел прийти к нам и не пришел. Затем мальчишка появляется здесь и ищет его. Чертовщина!

— Чертовщина!

На этом разговор закончился.

Харка скакал по безлюдной прерии. Остановив коня, он глубоко вздохнул и тряхнул плечами, будто сбрасывая с них что-то. К полудню он подъехал к долине пересохшего ручья, но так как по всем признакам здесь еще недавно была вода, он двинулся вверх по руслу в надежде найти источник. И нашел его. В кустарнике из земли бил ключ. Здесь Харка и решил передохнуть. Лишь после захода солнца он снова пустился в путь.

Харка находился в глубине земель тетон-дакота, где из многочисленных источников рождались ручьи и реки, несущие свои воды на восток, в Миссури. До северных отрогов Блэк Хилса было еще не менее четырех дневных переходов. В южных отрогах этих гор Харка надеялся еще до наступления зимы встретить отца. Предстоял трудный поиск.

Каждое утро, как только с небосвода уходила луна, все небо затягивали серые тучи. Воздух был влажным, и Харка чувствовал, что скоро пойдет снег. Мустанг щипал траву на каждой остановке. Он щипал все, что можно было съесть. Инстинкт животного подсказывал, что приближается голодное время, и, если бы он был один, как и все дикие мустанги и бизоны, он бы помчался на юг. Харка на пути видел следы больших табунов лошадей, видел свежие следы на старых бизоньих тропах. И это все, что встречалось.

Однажды утром на горизонте показались покрытые лесом горы — цель его пути. Как темный остров возвышались они над бескрайней прерией. И в это же утро начал падать снег. Снежные хлопья крутясь неслись по ветру. Их становилось все больше и больше.

Харка достиг леса только за полдень. Но он не стал забираться в чащу: в лесу могли оказаться разведчики дакота. Харка решил идти долиной ручья, скрываясь за изгибами берегов.

Снег все падал и падал. Ах как хорошо, если бы у Харки была шкура белого волка. Но, увы, это было только желание. Долина ручья вела к северным отрогам гор, и как только он спустился на ее дно, движения его стали более свободными и, кроме того, он смог утолить голод, наловив рыбы. Ему не пришлось расходовать свой более чем скудный запас.

И вот наконец он приблизился к покрытым лесом склонам. Конь ему теперь мешал. Он оставлял слишком много следов, а кроме того, пешком индеец по лесу движется быстрее, чем на коне. Но Харка не захотел оставлять Серого и поэтому то ехал на нем верхом, то вел его в поводу.

Лес! Здесь легче спрятаться, но легко можно оказаться захваченным врасплох. Лес — хорошая защита от зимней непогоды. Здесь всегда под рукой топливо для костра. Рядом — вода. Если землю покроет толстый слои снега, Серый может прокормиться ветками.

Харка хотел отыскать то место, где позапрошлой зимой стояли палатки рода Большой Медведицы, прежде чем по весне, под водительством Матотаупы, род направился к Лошадиному ручью. Харка не мог забыть, что в последнюю ночь, перед снятием лагеря, Матотаупа собирался посвятить его в тайну пещеры, которую называют заколдованной пещерой, и только случайное событие помешало это осуществить.

Харка надеялся побывать и в пещере. Может быть, он что-нибудь найдет там или ему станет ясно, зачем стремятся туда другие люди. А может быть, там Матотаупа, и Харка встретится с ним?

Медленно, бесконечно петляя, приближался юный индеец к южному склону гор. Следы, которые стали попадаться, настораживали его: видимо, здесь охотились дакота, которые где-то недалеко нашли себе зимнее пристанище. Он поднимался все выше и выше, приближаясь к месту, где когда-то стояли палатки рода Медведицы. Штормовые ветры, пронесшиеся за это время, изменили все вокруг, и Харка скоро понял, что площадка, где были палатки, теперь завалена деревьями. И следов тут стало меньше. Зато Харка обнаружил следы лошади с неподкованными копытами. Некоторое время он шел по следу, однако животного не нашел. Харка был убежден, что это мустанг без всадника.

Харка решил проникнуть в пещеру ночью. Вход и часть подземного пути до водопада были ему известны. Он подыскал для коня место, где было поменьше снега и животное могло хоть чем-то подкормиться, не уходя далеко, потом стреножил Серого. Имущество, завернутое в бизонью шкуру, оставил на спине у коня. Еще до наступления темноты направился он ко входу.

Вход в пещеру находился на крутом склоне, и к нему было трудно добраться. Над самым входом нависала скала. Лучше всего было забросить лассо, привязать к растущему на скале дереву и оттуда спуститься ко входу. Собственно, такой путь ведь и проделал с ним полтора года назад Матотаупа. Чтобы привязать лассо, Харке пришлось с большим трудом карабкаться в темноте по осыпающимся камням. Вскрикнула сова. Харка невольно вспомнил, что и тогда, когда они поднимались с отцом, тоже кричали совы. Но теперь это его не пугало. Тревожило другое: у самого входа совершенно не было снега. Значит, кто-то очистил от снега камни? «Да, — решил Харка, — здесь был человек. И видимо, уже после снегопада. Значит, совсем недавно. Но для чего незнакомец сметал снег? Чтобы не оставлять следов?..»

Харка призадумался. И все же он не изменил своего намерения. Он обхватил дерево у корня руками, протащил вокруг него ремень лассо и взял в руки оба его конца. Упираясь ногами в утес, начал спускаться вниз. И вот он на площадке перед входом. Потянув за один конец лассо, он сдернул его с дерева и, свернув аккуратным мотком, взял с собой. Осторожно обогнув выступ, прикрывающий вход, он быстро скользнул внутрь. Теперь по крайней мере он был в укрытии. Харка стал ждать, не пошевелится ли кто-нибудь. Но кругом стояла тишина. Тогда он начал медленно подвигаться в глубь пещеры. Он ощупывал стены и потолок, он обходил сталагмиты, растущие с пола, сталактиты, спускающиеся с потолка. Ход уводил вниз. Из глубины горы доносились шипящие звуки, которые становились все громче и громче. Харке было известно, что шумит подземный водопад, и он без боязни продвигался вперед. Шум нарастал с каждым шагом, и вот он уже прямо бьет по ушам.

Юноша вспомнил, как они с отцом достигли воды и кто-то пытался схватить тут отца, но сразу же был увлечен струей воды. Еще осторожнее, ощупывая руками и ногами каждый уступ, он продолжал двигаться.

И вот до него уже долетали брызги от вырывающегося справа потока, который пересекал галерею и с грохотом падал слева в неизмеримую глубину.

Но вдруг Харка почувствовал, будто что-то перед ним пошевелилось. Он и сам не мог бы сказать, почему ему это показалось. Пахло человеком. Обоняние Харки было очень тонким, почти как у собаки, и запах, дошедший до него, не был запахом индейца. Нет, это запах белого, запах давно не стиранной потной одежды. Совсем близко… Не было времени на размышление. Внезапное чувство ненависти против непрошеного посетителя пещеры и мгновенно вспыхнувший инстинкт самозащиты заставили Харку выхватить нож.