Его сладкая девочка - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Машка! Машка! Это катастрофа.
— Что опять? Заблудилась? Потеряла сумочку? Документы? Поцарапала машину? Сломала каблук, ноготь?
— Вот совсем не смешно.
— Да кто смеется? Я просто накидываю варианты той жопы, в которую ты угодила.
— Здесь папа!
— Папа? Какой папа?
— Римский, блин! Маша не тупи, ты из нас самая умная. Наш папа, родной, кровный, он здесь!
— Где здесь?
Маша, видимо, в ступоре, что неудивительно.
— В том же городе, что и я. В небольшом ресторанчике, сидит за столиком у окна с милой блондинкой и трогает ее нежные пальчики.
— Какой блондинкой? Не понимаю, какие пальчики?
— Маша, это ты у нас все знаешь, это ты должна мне сказать, с какой блондинкой. Где Анжела и ее тюнингованные прелести? Почему он тут, а не в каком-нибудь сраном Париже ест устриц?
— Устрицы — это в Ницце.
— Да какая разница, ты вообще слышишь, что я тебе говорю?
— Вот это дела. Даха, я реально не знаю, что он там делает. Утром приехал шофер, охрана, все как положено, чмокнул в лоб, потрепал по волосам, словно мне семь лет, сказал еще, что задержится, и уехал в офис.
— Уехал, но не в офис. А рванул за пятьсот километров.
— А ты что делаешь в ресторане? Ты с мужиком? Что за мужик?
— Нет, я в Майами с Прохоровым.
Игнорирую вопросы сестры, потому что если я отвечу, то она спрыгнет с темы и начнет дорос меня.
— Маша, кто эта женщина? Ты бы видела, как папа смотрит на нее, я никогда не видела его таким.
— Может, деловой ужин?
— Да, а именно сейчас, глядя друг другу в глаза, они обсуждают покупку нефтяной вышки. Ой, не смеши меня.
— Ну, кто знает.
Замолкаю, потому что позади меня открывается дверь, и входит та самая блондинка, а у меня сердце, кажется, уходит в пятки.
— Маш, я перезвоню.
Быстро отключаюсь, не знаю, куда деть телефон, пристраиваю его у раковины. Включив воду, начинаю тщательно мыть руки, продолжая рассматривать женщину.
Не красавица, но очень женственная и обаятельная, нежные черты лица, сдержанный макияж, аккуратно уложенные светлые волосы до плеч. Ей можно дать лет тридцать семь, но, скорее всего, ей больше, выглядит она очень хорошо. Бежевая юбка из мягкой кожи и белоснежная кофточка, на шее тонкая золотая цепочка с кулоном в виде капли.
Не могу разглядеть, какого цвета у нее глаза, но вот она смотрит прямо на меня через зеркало, а они у нее голубые и очень красивые.
Женщина улыбается краешками губ, открывает сумочку, поправляет макияж, а я намыливаю руки в третий раз.
— У вас все хорошо? — она обращается ко мне, а я не могу выдавить из себя ни слова.
Может, у нее прямо в лоб и спросить: «Что мой отец делает в этом городе с вами? Вы встречаетесь? Вы спите вместе? Кто вы такая? Что хотите от моего отца?» Но, конечно, ничего этого я не спросила.
— Да, все хорошо: обожаю, как мыло пахнет, так бы и мыла руки весь день.
Господи, какую чушь я несу.
— Понятно.
Быстро вытираю руки, комкая салфетки, делаю несколько шагов в сторону выхода.
— Девушка.
— Да?
— Вы телефон забыли.
— Спасибо.
Возвращаюсь за телефоном, хватаю его и, выйдя из уборной, упираюсь в грудь мужчины.
— Даша, ты что, хотела удрать от меня через окно в туалете?
— Нет, конечно. Ром, может, домой поедем, а? Что-то живот крутит и тошнит, а то, что заказали, возьмем с собой.
Вершинин смотрит с подозрением, а я вижу, как по коридору нам навстречу идет мой отец. Он разговаривает по телефону, не смотрит вперед.
— Нет, меня нет в городе. У тебя есть пять дней, и не заставляй меня делать все самому, ты знаешь, будет все гораздо хуже, если за это возьмусь я.
Жесткий и требовательный голос, в котором чувствуется сталь и напор. Толкаю Вершинина в нишу, где стоит огромная ваза, разворачиваю его спиной к проходу, встаю на носочки и целую, прижимаясь всем телом к мужчине.
Он отвечает сразу, стискивая мою талию: губы горячие, язык проникает в рот, это совсем не скромный поцелуй, Роман берет что хочет и где хочет, это я уже поняла, и это мне безумно нравится.
Слежу, как папа заходит в мужской туалет, на несколько секунд забываю про него и его даму. Рома целует так, что голова идет кругом, царапаю шею, из груди вырывается тихий стон прямо в его губы. Чувствую животом, в котором уже закручивается вихрем возбуждение, его эрекцию.
— Мужской или женский?
Не понимаю, о чем он, а когда доходит, хлопаю по плечу, быстро оглядываюсь по сторонам: отца нигде нет, за угол завернула его блондинка. Так хочется понаблюдать за ними еще и увидеть ту мягкость в его глазах, с которой он смотрел на эту женщину. Неужели моего отца пробрало, он наконец отпустил прошлое и встретил достойную женщину?
— Поехали домой.
— В кроватку?
— Рома!
— В кроватку голенькими.
— Роман Александрович, ты невыносимый пошляк.
— Не могу рядом с тобой сдерживать себя, даже не хочу этого делать. Орешкина, ты такая сладенькая и аппетитная, сожру прямо тут и сейчас. Пойдем, найдем подсобку, хочу твою киску.
— Рома, — громко шепчу, округляя глаза от откровений Вершинина.
— Ладно, шучу, хотя нет, не шучу. Хорошо, иди в гардероб за вещами, я скажу, чтоб нам собрали все навынос, оплачу и вызову Тимофея.
Он разворачивает меня, толкает вперед, шлепает по попке. Осторожно вхожу в зал, надо быстрее уходить, пока отец не пошел обратно. Слышу, как позади меня хлопнула дверь, шаги. Бежать не вариант, усаживаюсь за ближайший столик,
