Возвышение Королевы (ЛП) - Кент Рина

Он шлепает меня снова, и я хлопаю рукой по зеркалу, вода образует ручеек, по которому стекает конденсат, когда его слова покидают пределы моего уха и проникают под кожу.

— Никто?

Мой голос мягкий, тоненький и наполнен всеми неуверенностями, которые я носила в себе бесконечные годы.

— Никто, мать твою, Аврора. — его голос понижаешься. – Даже ты.

— Джонатан...

Я смотрю на него через небольшое видимое пространство в зеркале.

Он еще раз шлепает меня по заднице, заставляя меня дрожать от удовольствия и боли.

— В чем дело?

— Ооо... я...

— Это не слова. Используй настоящие.

Под приказом слышится легкое веселье.

Я кладу другую руку на зеркало, чтобы удержаться. По какой-то причине мне кажется, что я упаду, если не сделаю этого.

Мой взгляд встречается с его взглядом через зеркало.

— Возьми меня.

Его глаза пылают, и я уверена, что от него не ускользнул тон нужды в моем голосе.

— Взять тебя?

— Джонатан, пожалуйста.

— Черт.

Все еще держа меня за горло, он медленно входит в меня, заполняя меня до краев.

Мой рот приоткрывается, когда вода стекает по моей коже к месту нашего соединения. Я смотрю на то место, где его тело встречается с моим, завороженная видом. Но это не единственное место, где мы соединены. Оно повсюду — от моей спины до моей задницы и руки, обхватившей меня за бедро.

Джонатан сжимает пальцы на моем горле, рывком поднимая мою шею вверх.

— Смотри на меня. Смотри, как я владею тобой.

Мои светлые глаза сталкиваются с его темными глазами в зеркале. Я нахожусь в трансе от того, как он размеренными толчками входит и выходит из меня. Но не только это наполняет меня благоговением.

Это выражение полной отрешенности на моем лице в сочетании с полным собственничеством в его чертах.

О, Боже.

Я всегда так выгляжу?

Его губы находят раковину моего уха, и он кусает ее, прежде чем сказать хриплым тоном:

— Все, что ты видишь и не видишь здесь, блядь, мое, Аврора.

Он отпускает мое бедро и раздвигает мои ягодицы своей сильной рукой. Его большой палец находит мой задний вход, и я вскрикиваю, вставая на цыпочки.

— Что ты делаешь?

— Я сказал все, что ты видишь и не видишь. — кончик его пальца проникает внутрь, и я прижимаюсь к его члену. — Ммм, кажется, девственная.

О, Боже.

Черт.

Мне ведь не должно нравиться, что он ввёл в меня сзади большой палец? Я всегда считала, что заднее отверстие — это недопустимо, или, по крайней мере, так было в моем сознании.

Если обычный секс не устраивал, я не чувствовала необходимости подвергать себя боли при анальном. Но это было до того, как этот мужчина дал мне возможность переродиться.

Есть эра до Джонатана и эра после Джонатана, и я не хочу признавать, насколько полноценна вторая.

Его зубы покусывают чувствительную кожу у моего горла, определенно оставляя засос.

— Это девственность?

— Да...

Мой стон почти не слышен среди льющейся воды, но Джонатан, похоже, услышал его, так как из его горла вырвался рык.

— Я собираюсь трахнуть ее и завладеть каждым сантиметром тебя.

— С-сейчас?

Темная усмешка вторгается в воздух.

— Нет, ты нуждаешься в подготовке. Я не хочу причинять тебе боль своим членом. Но скоро.

Прежде чем я успеваю подумать о глупом разочаровании, которое настигает меня уже второй раз за сегодня, Джонатан проталкивает свой палец чуть дальше в мою попку и ускоряет темп в моей киске.

Ощущение наполненности так реально, и даже есть легкое жжение боли, вызванное его огромными размерами. Не имеет значения, насколько я мокрая или готовая. Он такой большой, и мне всегда так больно, когда он в меня входит.

Мои глаза опускаются от интенсивности его толчков, и я замираю, глядя на изображение в зеркале. Я кажусь такой маленькой в его руках, но также и то, как тесно мы соединены, будто нас никогда не разлучить.

Этот вид бросает меня через край.

Джонатан изучает меня со своей обычной сосредоточенностью, пока я освобождаюсь вокруг него. Мое дыхание сбивается, когда удовольствие накатывает на меня, делая мои ноги неустойчивыми.

То, как я смотрю на него, это больше, чем удовольствие и похоть.

Это больше, чем оргазм и грязный секс.

Это то, что я думала, что никогда больше не почувствую после того черного дня одиннадцать лет назад.

Глава 20

Аврора

Должно быть, я заснула после того, как Джонатан вынес меня из душа, потому что, когда я открыла глаза, я лежала на кровати.

Простыня накрывает меня до подбородка, а полотенце все еще обернуто вокруг меня.

Я смываю сон с глаз и провожу рукой по кровати. Конечно, Джонатана здесь нет. При этой мысли моя грудь сжимается, и я проклинаю себя за это. С каких пор необходимость видеть его рядом с собой, когда я просыпаюсь, стала привычкой?

В окне намек на полуденное солнце, пробивающееся сквозь деревья. Я вздрагиваю и встаю, чтобы поискать телефон.

Мне нужно позвонить Лейле и убедиться, что она и ее семья хорошо расположились и защищены. Затем, возможно, я смогу посмотреть, что происходит в новостях. Если, конечно, здесь есть интернет.

Я роюсь в сумках на стуле и в ящиках, но телефона нет.

Уф. Это Джонатан, не так ли?

Нежная боль между ног возникает при каждом движении, и это навевает воспоминания о том, как Джонатан брал меня в душе. Неважно, сколько раз он трахал меня, каждый раз это отдельный опыт, и я так привыкла к этому чувству. К нему.

Мне требуется несколько минут, чтобы надеть короткое летнее платье, которое я нашла в сумке, которую он собрал для меня. Как он вообще на него наткнулся? Я купила его много лет назад, но так и не смогла его надеть.

Я распустила волосы, которые доходят до середины спины, надела шлепанцы и спустилась по лестнице. Я ищу на кухне и в гостиной, а затем в кабинете, расположенном недалеко от входа.

Нет никаких следов Джонатана.

Мои ноги подкосились, когда обреченная мысль ударила меня по лицу. Он... оставил меня здесь?

Я бросаюсь на улицу, сердце колотится в груди. Машина и Мозес исчезли. Только шум ветерка, скользящего между листьями деревьев, окружает меня.

Это почти как остров призрак.

Дрожь пробегает по моему телу и обвивает своими мясистыми пальцами мое горло. Я инстинктивно потираю руки, прогоняя мурашки.

Подождите, нет.

Есть еще слабый шум... волн. Я иду на запах океана, ноги шатаются, а сердцебиение не прекращает учащаться. Мысль о том, что я совсем одна, навевает воспоминания о том, как я была совершенно потеряна. Хотя я должна была бы привыкнуть к одиночеству, но не привыкла. Не совсем.

Особенно сейчас.

Внизу, у обрыва, есть пляж. Его берег уходит в горизонт, создавая чудесную живописную сцену в сочетании с небом. Чистая, голубая вода искрится под полуденным солнцем, но не это заставляет меня остановиться и посмотреть.

Это мужчина, сидящий в шезлонге с планшетом в руке.

На Джонатане только шорты и белая футболка поло, которая подчеркивает его высокий, мускулистый рост.

Солнце освещает его черные волосы, которые на этот раз не уложены. Они спадают на лоб в беспорядочном и беззаботном виде. Его глаза прикрыты черными авиаторами, он листает свой планшет с обычным серьезным выражением лица. А брови слегка нахмурены, челюсть приподнята, губы сжаты в линию.

Я так привыкла к этим чертам, к твердости и безжалостности в них.

Я так привыкла к нему.

Когда, черт возьми, я так привыкла к этому человеку?

Тот факт, что он не бросил меня здесь одну, наполняет меня таким сильным облегчением, что я едва не опрокидываюсь от его силы.

Мои ноги сами ведут меня к нему. Шлепанцы теряются в белом песке, поэтому я отбрасываю их и иду босиком. Не жарко, но достаточно тепло.

Я стою рядом с его креслом, моя тень падает на его лицо и грудь, загораживая солнце. Джонатан поднимает взгляд от планшета, и вот так же медленно исчезает серьезное выражение его лица.