Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров

Хотя если и писать книгу с таким названием, то она должна рассказывать именно о хозяйственной работе Дзержинского. Это и есть самая малоизвестная сторона его жизни. Если бы не работы С.С. Хромова, так и не знал бы, что без Дзержинского индустриализация, возможно, и не состоялась бы.

За полтора года работы на посту Председателя ВСНХ Дзержинский сделал очень большой вклад в развитие советской промышленности. Я бы сказал, что вклад этот был решающим в деле дальнейшего развития. В годы индустриализации кем-то из индустриализаторов был пущен в ход меткий афоризм о том, что старые заводы строили новые. Так оно, в общем, и было. Значительная часть оборудования и металлоконструкций для новых заводов изготовлялась на старых, давно работающих заводах. От их работы зависели сроки строительства и сроки пуска новостроек в эксплуатацию. На старые заводы жали изо всех сил, чтобы ускорить пуск новостроек. Так вот, заслуга Дзержинского состоит в том, что он привел имеющееся в наличии в 1925–1926 годах производство в более или менее работоспособное состояние.

Когда он пришел на пост председателя ВСНХ, в СССР выплавлялось 1 млн. 550 тысяч тонн чугуна, 1 млн. 623 тысячи тонн стали и производилось 1 млн. 396 тысяч тонн проката. В конце 1925/26 года выплавка и производство составили: чугун – 2 млн. 202 тысячи тонн, сталь – 2 млн. 910 тысяч тонн, прокат – 2 млн. 259 тысяч тонн. Рост по чугуну составил 70,4 %, по стали – 55,8 %, по прокату – 61,8 %.

В 1924 году работало 45 доменных и 115 мартеновских печей. В 1926 году Дзержинский оставил после себя 53 работающие домны и 149 работающих мартеновских печей. При нем были расконсервированы и пущены: Енакиевский, Донецко-Юрьевский им. Ворошилова и Константиновский металлургические заводы на Юге и пять металлургических заводов на Урале. Кроме металлургических заводов, было расконсервировано и пущено еще 400 других предприятий различных отраслей. Загрузка заводов составила 101 % от уровня 1913 года. СССР в 1926 году вышел на 7-е место по выплавке чугуна и на 6-е место по выплавке стали, сосредоточив в своих руках 3,2 % мировой выплавки стали.

При Дзержинском началось первое строительство. Были заложены металлургический завод в Керчи, заводы сельскохозяйственного машиностроения в Ростове и в Златоусте и метизный завод в Саратове[146].

Это и есть то наследство, которое оставил после себя Дзержинский в советской металлопромышленности: работающие предприятия, работающие печи, новостройки и большой задел на будущее в виде планов восстановления основного капитала. Без этого задела осуществление индустриализации было бы трудноосуществимым.

Теперь же мы перейдем от политики, которая вершилась в высоких кабинетах ВСНХ, Госплана СССР и Центрального Комитета ВКП(б), к тем площадкам, на которых разворачивалось строительство новых заводов.

Составление дельного плана и неуклонное проведение в жизнь хорошо спланированной и обоснованной хозяйственной политики – это дело безусловно хорошее. Но оно, как, впрочем, и всякое большое дело, неосуществимо без привлечения к нему большого числа хороших и инициативных исполнителей. Ни одно сражение не может быть выиграно без солдат, и ни одна стройка не может быть проведена без рабочих. Для того чтобы в полной мере понять, как шел процесс индустриализации, нужно не только рассмотреть историю самой идеи, процесс составления планов и выработки конкретных мер, но и обратиться к истории самого строительства.

К сожалению, работы об индустриализации, выпущенные еще при Советской власти, грешат односторонностью. Они повествуют о чем-нибудь одном: либо о высокой государственной политике, и только о ней, либо о строительстве какого-то одного завода. Либо есть еще и такой вариант: рассказывают только о работе парторганизаций на строительстве.

Этот подход, может быть, и оправдан с точки зрения административной организации научных исследований, но совершенно оказывается негодным для составления полной и многосторонней картины индустриализации. Ее нельзя составить, если рассматривать эти задачи по отдельности: план, процесс строительства, влияние партии и т. д. Все это: и плановая работа, и стройка, и работа партийных организаторов осуществлялись одновременно.

К большому сожалению, трудно дать нормальное описание сразу всех факторов. Этого не позволяет структура и объем книги. Потому пришлось для начала посвятить больше внимания выработке государственной и партийной политики в области хозяйства, а потом только обратиться к истории строительства. Дальше пойдет рассказ о наиболее ярких и важных стройках, в частях главы под соответствующими названиями.

Днепрострой

Проект Днепровской гидроэлектростанции появился еще в годы Гражданской войны, и, как говорилось выше, он был внесен в план Государственной электрификации России. Тогда же, практически не откладывая дела, ВСНХ пыталось приступить к строительству, как это было сделано с Волховской, Шатурской и Каширской станциями. 1 января 1921 года была создана проектно-строительная организация – Днепрострой. Ее руководителем стал один из авторов плана ГОЭЛРО и член Президиума Госплана РСФСР Иван Гаврилович Александров. В нее вошли 14 специалистов. Эта организация должна была составить проект станции и приступить к строительству. 1 июля 1921 года Ленин подписал постановление Совета Труда и Обороны о плане электростроительства, в котором было предписание начать изыскательские и строительные работы на Днепрострое[147].

Однако из-за бурных событий середины 1921 года, когда на Советскую Республику обрушились сразу несколько кризисов, работы по Днепровской станции пришлось заморозить. К работам по проекту станции удалось вернуться только в 1922 году, когда положение в хозяйстве немного выправилось и ВСНХ смог профинансировать эти работы. Летом 1923 года прошли первые изыскательские работы на Кичкасских порогах, где должна была быть построена плотина станции.

На лучший проект Днепровской станции был объявлен конкурс. Задание было сложным и трудным для советских инженеров-проектировщиков, потому что никто до этого ничего подобного не делал. По масштабу и грандиозности проект Днепростроя был по тому времени одним из сложнейших проектов в мире.

В конкурсе участвовали 30 проектов. Большинство из них было отсеяно по причине технической невыполнимости проекта или из-за слабого технического обоснования. Было подано много даже не проектов, а скорее прожектов с красочными картинами работающей Днепровской станции. Соревновались же главным образом два проекта. Один был составлен инженерами Г.О. Графтио и С.П. Максимовым еще в 1905 году и представлял собой проект гидросудоходного освоения порожистой части Днепра. Этим проектом предполагалось строительство 3–4 плотин на порожистом участке, электростанции и судоходного канала. Второй проект был составлен в 1921–1924 годах И.Г. Александровым. По этому проекту планировалось затопить днепровские пороги одной плотиной и построить на ней крупную и мощную электростанцию[148]. При обсуждении проектов, победил проект Александрова. Его признали лучшим.

В июне 1925 года Александров представил законченный проект в Центральный электротехнический совет ВСНХ СССР на утверждение. Его обсуждение проходило с ожесточенными спорами. Большинство специалистов Совета склонялось к тому, что представленный проект технически неосуществим. Александров со всем жаром отстаивал противоположную точку зрения. Комиссия признавала проект неосуществимым. Наконец, исчерпав все аргументы в защиту своего проекта, он предложил членам Совета выехать в Кичкасс и там, на месте, принять решение.

В августе 1925 года, в Кичкассе состоялось выездное заседание Центрального электротехнического совета. Здесь, уже на площадке предполагаемого строительства, снова прошло жаркое обсуждение проекта. Александрову удалось склонить на свою сторону только двух членов Совета. Шестнадцать членов высказались против проекта. Казалось бы, было принято окончательное решение. Однако Александров выложил свой последний козырь. Указав, что Днепровская станция была запланирована в плане ГОЭЛРО, он потребовал, чтобы к экспертизе была привлечена третья сторона, какая-нибудь крупная фирма, занимающаяся строительством гидростанций.

В качестве независимого консультанта была выбрана американская фирма «Х.Л. Купер и К°», которая как раз занималась строительством гидростанций и недавно завершила строительство гидроэлектростанции на Ниагаре. После переговоров, которые шли всю осень и зиму 1925 года, фирма согласилась провести техническую экспертизу проекта.

Когда же фирма получила проект станции, руководитель фирмы Хью Купер понял, что может принять участие в строительстве, пожалуй, самой большой на тот момент электростанции в мире. Он уже участвовал в строительстве крупнейших плотин в мире: Ниагарской, плотины на Миссисипи, плотины Мак-Кол в штате Пенсильвания, Вильсоновской плотины в штате Теннесси. Но Днепрострой был гораздо больше и мощнее их, вместе взятых. Купер понял, что может хорошо заработать на этом. Он не только дал согласие на техническое консультирование проекта, но и согласился принять участие в строительстве. Правда, на своих условиях: с привлечением американских рабочих и американской техники.