Голос демона - Кейт Якоби

Если бы все в Люсаре придерживались подобных взглядов! Тогда Анклав мог бы объявить о себе, Финлей мог бы вернуться домой, а колдуны жили бы между людей, не опасаясь неизбежной смерти. Все это стало бы доступно без всякого Каликса. Проклятие, вот бы порадовался Финлей!

— Предупреждаю тебя: служить колдуну нелегко спроси Мику. Да нет, ничего не выйдет он же не может тебе ответить. — Роберт протянул Деверину руку, надеясь, что сумеет сделать необходимое и без аярна. Деверин бросил взгляд на Мику, потом решительно коснулся руки Роберта.

Роберт ощутил то же самое, что и всегда при наложении Печати, — однако это еще не было доказательством успеха.

— Мика! Ты мой лучший инструмент для проверки. Ну-ка, скажи магическое слово!

— А? Это какое же? — Мика попытался придать себе невинный вид. — Может быть, вы имеете в виду Анклав?

— Получилось! — Роберт хлопнул по плечу растерянного Деверина. — Поздравляю. Теперь ты — один из проклятых. Деверин ухмыльнулся и затряс головой:

— Да вряд ли, господин. Только должен предупредить: вам, верно, придется скоро снова прибегнуть к этому… способу. Сдается мне, что старый Оуэн тоже догадался.

— Он говорил об этом?

— Прямо нет. Могу прощупать его, если хотите.

— Давай, Деверин. — Когда воин двинулся к двери, Роберт добавил: — И раз уж ты об этом заговорил… Я всегда тебе доверял.

Деверин поклонился:

— Благодарю вас, господин. Если позволите, скажу: я вам тоже. Буду ждать вас с конем. Поедете вместе с обычным патрулем — никто и не подумает, что тут есть что-то странное.

ГЛАВА 8

Селар расхаживал по комнате, и полы халата волочились по полу. Свечи, горевшие всю ночь на столе рядом с постелью, превратились в желтые наплывы воска. Каждый раз, когда король поворачивал их, пламя трепетало, но возразить они не смели. Совсем как его придворные. Селар двигался так размеренно, что точно мог предсказать, когда свечи мигнут. До чего же они жалкие… Один удар и они упадут на пол. Одно дуновение воздуха и они погаснут навсегда. Его власть над ними была абсолютной, превосходство неоспоримым.

Осберт сообщил, что Финлей мертв. Он собственными глазами видел тело. Никакого колдовства в Люсаре нет. Те дровосеки были просто пьяны, а крестьяне трусливы, потому им и поверили. Селару не о чем беспокоиться. Камешек, который передали гильдийцам стражники, ничего собой не представляет, он совершенно безвреден. Даже кольцо Осберт вернул Роберту, оно теперь в гробу, вместе с телом Финлея, в глубокой могиле под камнями красивой часовни в Данлорне. Никакого колдовства…

Так почему же Селар не может уснуть? Почему его сны полны образов, которые он так хотел бы забыть? Почему перед ним все время возникает лицо Кардана? Старый предатель мертв. Должен быть мертв, ведь прошло четырнадцать лет. Никто его не видел, никто о нем не слышал с той ночи, когда завершилась битва. Он исчез. Ему и тогда уже было много лет должно быть, за восемьдесят. Как же он может быть еще жив?

Конечно, он мертв. Селару не о чем беспокоиться. Его сны просто трюк памяти, разбуженной этими слухами о колдовстве. Теперь, когда Осберт доложил, что никаких колдунов нет, уснуть удастся. Может быть, еще не этой ночью, но скоро, как только полученные известия успокоят взбудораженную душу. Да, так и будет.

Селар перестал метаться и сел на постель. Нужно позвать Нэша пусть приготовит одно из тех снадобий, что так хорошо помогают уснуть. Уж они-то действуют… Но сколько еще можно прибегать к снотворным? Что останется от его авторитета, если придворные узнают, как близко он подошел к тому, чтобы сломаться? И как сможет он сохранить самообладание, если каждой ночью боится смежить веки?

Нужно, наконец, разделаться с призраком Кардана. Нужно убедиться, что старый колдун мертв и не строит против него козни. А если он все же жив, он вполне мог переметнуться к Тирону, и теперь они вместе натравливают тех разбойников, что сеют страх, готовя почву для вторжения…

Но ведь у границ нет войск Тирона. Нет никаких проявлений враждебности, шпионы не могут добыть доказательств того, что Тирон замышляет нападение.

Все дело просто в этих ночных кошмарах. Ему все время снится та ночь победоносной битвы, когда его воспитатель, Кардан, исчез. Селар нашел его у реки, и старик признался, что он колдун. Какая издевательская улыбка была на его морщинистом лице! Селар должен был стать орудием Кардана, зомби, безмозглым и послушным. Король сразу это понял. Аура зла была так ужасна, что он попятился, и его ноги заскользили по глине речного берега.

А потом Кардан столкнул его в воду.

И он уже почти совсем захлебнулся.

И Роберт, совсем еще мальчишка, вытащил его, не подозревая, что спасенный им человек…

Кошмар был всегда одним и тем же. Наяву Роберт спас Селару жизнь, но в ночной темноте лицо юноши превращалось в гнусную копию лица Кардана. От этого Селар не освободится никогда. Никогда…

Селар поднялся, подошел к шкафу и распахнул инкрустированные слоновой костью дверцы. Взяв с полки две фляги с вином, он вернулся на постель. Другого способа уснуть этой ночью у него не было.

Прошлое, как взбесившийся зверь, преследовало его на каждом шагу от вересковых пустошей Данлорна, через равнину, где на полях был уже убран урожай, через холмы. С каждой лигой Марсэй становился все ближе. Когда его конь поднялся на последнее взгорье, откуда начинался спуск к реке Витале, Роберт почувствовал: ему трудно поверить в то, что в его жизни были эти последние четыре года. Через три недели годовщина смерти Береники, еще через несколько дней годовщина того дня, когда он покинул Люсару, не собираясь возвращаться.

И вот теперь он снова здесь и пробирается в город так же тайно, как когда-то его покинул, под покровом темноты, переодетый, никем не замеченный.

Можно было бы посмеяться такой иронии судьбы…

Годфри торопливо шел по освещенному светом факелов двору, стараясь не отстать от Пейна.

— Вы уверены? — пробормотал он, кивая встречному священнику.

— Абсолютно, — ответил Пейн, не замедляя шага. — К нему почти невозможно попасть без разрешения Селара, не говоря уже о том, чтобы устроить побег. Вы же были в его камере, сами видели. Вся затея безнадежна, если только Селар не решит перевести его в другое место. Слишком опасно, слишком много препятствий пришлось бы преодолеть.

Годфри распахнул дверь и отступил, пропуская Пейна.

— Значит, помочь вы не можете.

— Этого я не говорил. Просто дайте нам время. Раз Хильдерик через неделю отправляется в паломничество, спешности нет.

Годфри со вздохом покачал головой.