Декамерон (СИ) - Коробов Андрей

Босяку перед ним пуля угодила в затылок. Лицо Флэя обрызгало кровью. Бедолага, рушась, повалил за собой соседа на мостовую.

Предатель впал в ступор. А вместе с ним — и вся толпа.

Он слышал крики. Вопли раненых. Кровь примешивалась к дождевой воде, уходя в землю под каменной плиткой.

Момент — и народ побежал. Как тараканы от света лучины — в разные стороны. Бедняки кричали друг другу, и не думая броситься с оружием на стрелков. Оружие, факелы — всё бросали. Так подавляются восстания в Саргузах. Испокон веков.

Первые стрелки ушли за спины последних.

— Цельсь! — Мадония выдержал паузу. Он тоже направил заряженный пистолет в толпу. — Пли!

Выстрелил вместе с подчинёнными. Вновь люди падали на мостовую. Но уже меньше: плотность не та. Кто-то спешил скрыться в темных переулках. Но многие ломанулись в Портовый Район, откуда и пришли.

Чародеи отнюдь не стояли в стороне. Настоятель Культа Скорпиона материализовал эфир. Под ногами стрелков поднималась лава. Стражники завопили, опускаясь в неё и растворяясь в кипучей магме. Апельсины стали метать в бойцов молнии, снопы огня, сферы кислоты.

И немудрено: гарнизон Саргуз испортил им всю малину.

— Стреляйте! Стреляйте! — призывал мэр муниципалитета, но сам побежал прочь. Мадонию чудом не задело солнечным копьём.

Его жизнь гораздо важнее, чем простой пехоты.

Ничего из этого Альдред не видел. Толпа уносила его, как река, в Порт. Он и не заметил, что дождь кончился. Заметил только тогда, когда снова услышал рёв упырей.

Люди расходились кто куда. Как вдруг скопище народа остановилось. Им навстречу со стороны доков бежала целая орда каннибалов.

Из окон окрестных зданий на толпу сбрасывались упыри. Они валили добычу на пол. Бедолаги не успевали и пикнуть. Каннибалы остервенело раздирали их в клочья.

Кровь оплетала брусчатку.

Один из людоедов перемахнул через оконную раму и приземлился рядом с Альдредом, старавшимся держаться сбоку. Утыканный минералами упырь явился на жатву в одних штанах. Видать, мор забрал его прямо дома.

Тварь оставалась на корточках, припала к брусчатке рукой и обдала предателя хрипловатым рыком. Во все стороны разбрызгало слюни.

Альдред попятился назад…

Глава 6. Улицы

Восстание магов Альдред стал понимать значительно лучше. Нечто подобное испытывал и Марио Валентино, земля ему пухом. Казалось, орава людей не натолкнулась на орду упырей, а попала в эпицентр урагана.

Каннибал прыгнул на Флэя, как лягушка. Ренегат увернулся в последний момент. Нелюдь сбил с ног пробегавшего мимо босяка.

Человек не успел опомниться. Тварь взбрыкнула и навалилась на него. Разрывала когтями, вскрывала грудную клетку, намереваясь выжрать всё под чистую. Крики жертвы лишь усиливали задор хищника.

Ничего из этого предатель не видел. Он бросился вслед за остальными горожанами на соседнюю улицу. Спасся отступник одним из последних. За его спиной ещё стояло столбом с десяток несчастных, отказавшихся бороться.

Полчище заражённых растворило их в себе. А в следующий же миг орда погналась за мятежниками, отрезая дорогу на Порт.

Ренегат ни о чём не думал. Им двигал только страх, переданный от десятков таких же, как он. Он стал частью толпы. Люди обратились потоком воды, бесцельно ускользавшим прочь. Но дождь кончился. Город перешёл во власть упырей.

Многие оставались позади. Бедолаг тут же подхватывала волна нелюдей. Пока небольшая группа разрывала на части очередную жертву, другие огибали их, будто горная река — скалу, и поджимали оставшихся. Лишь благодаря физической подготовке Альдред не оказался в числе сожранных. Пока что.

Его колени ныли. Лодыжки пронзала тупая боль. Мостовая отбивала пятки. Но дезертир бежал — и даже умудрялся обгонять бежавших впереди него. Деликатно, не подставляя никого из них. И всё же, толпа не являла собой единый организм. В нём затесались вредоносные элементы, ставившие собственную жизнь превыше остальных.

Беспринципные одиночки не жалели ни себя, ни других. Они удалялись, распихивая тех, что бежали поблизости. Кто-нибудь нет-нет да оступится, упадёт, заработает ушиб, теряя драгоценные секунды. Большинству из них уже не дано спасти свою жизнь: орда не останавливается ни на миг.

Альдред еле успел подпрыгнуть, когда в трёх шагах от него мерзавец подрезал другого босяка. Тот шлёпнулся лицом на мостовую, ломая нос. Прокатился колбаской чуть вперёд. Флэй обогнул его и продолжил бег.

Чужие бесчинства постепенно отрезвляли ренегата. Обособляли его от бездумной толпы. Так продолжаться и дальше не могло. Нужно было придумать, как разминуться с горожанами и нелюдями, оставив их наедине. Вот только перед глазами картинка менялась постоянно, и взгляд ни за что не цеплялся.

Удирая, толпа завернула в узкий проулок, больше напоминавший бутылочное горлышко. Иными словами, в самую гущу жилого квартала. В окрестных домах уже не осталось жильцов. По крайней мере, в добром здравии. Только заражённые.

Людоеды чувствовали приближение добычи. Подгадывали момент, переговариваясь посредством примитивного набора звериных звуков: клёкота, воркования, улюлюканья и рыка. Когда толпа приближалась, они высматривали подходящую жертву и бросались в атаку.

Ставни срывало с петель. Ломало в щепки. Упыри разрубали колонну беглецов, тесня с флангов. Позади, слева, впереди — нелюди хватали босяков. Альдред пробежал мимо упыря, перегрызшего горло какому-то юнцу. Чудовище бросило на Флэя короткий взгляд, огрызнулось и принялось трапезничать.

Здесь было не обойтись без оружия. Ренегат не придумал ничего лучше, кроме как схватиться за лупару. И очень вовремя. Не так страшны чудовища, поджимающие беглецов с двух сторон, как упыри, валящиеся на голову прямо с неба.

Коллективное сознание орды преобладало над инстинктом самосохранения. Нелюди падали с верхних этажей и черепичных крыш. Перед собой они ставили цель ни столько насытиться самим, сколько задержать оставшихся беглецов.

Получалось у альбиносов с переменным успехом. Если им хватало глазомера попасть во временное окно, они падали на одного или даже двух босяков. Сами ломали ноги, хребты. Разбивали головы. Но и жертвам доставалось: вывихи, сломанные шеи, ушибы, игнорировать которые невозможно.

Альдред метался из стороны в сторону. Глаза разбегались. Ему приходилось одновременно следить и за окнами первых этажей, и за верхами. Дезертира неоднократно пытались остановить. Но он был достаточно ловок, чтобы не попасться.

Скакал, как савраска, но не давался. То тут, то там упыри разбивались об мостовую. Как правило, на смерть. Чёрная кровь их пятнала брусчатку. Некоторые оставались живы. Хрипели. Тянули когтистые лапы вслед ускользавшему ренегату. Они встречали свою смерть под ногами подоспевавшей орды.

В какой-то момент над предателем нависла тень, больше напоминавшая мелкую тучу. Чуть сбавив темп, дезертир поглядел наверх. С черепичной крыши на него и пару-тройку других босяков сбрасывался упитанный упырь.

Неестественно жирный, будто бы его раздуло, как труп под водой. Он рассекал воздух, и было видно, насколько тварь из себя водянистая. Заболел толстяк уж давненько: от минеральных новообразований на лысом черепе не осталось живого места.

Флэй знал: проскочить не успеет. Он мигом прицелился и нажал на спусковой крючок. Обрез выплюнул пулю, чуть было не вырвавшись из рук стрелка. Людоед лопнул, как пузырь, обрызгав горожан, пробегавших прямо под ним.

Босяки замедлились, браня всё и вся, на чем свет стоит. Вонь крутила уже их собственные животы.

Их окатило будто бы смолой. Под ноги одному из них упал сдувшийся ворох кишок. Толстяка разорвало пополам. Но верх его ещё подавал признаки жизни.

Дезертир бросился за ними, раскидывая за собой тяжелые бочки, глиняные кувшины, раскрывая двери, какие сумел открыть. Всё для того, чтоб хоть как-то увеличить фору, задержать орду. Пробегая мимо, Альдред видел: из-за чёрной крови парням стало совсем худо.