Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя» - Борис Вадимович Соколов

Фрумзон помогал Высоцкому в приобретении машин, а потом, после двух аварий в 1979 – 1980-м годах, покупал запчасти. Не исключено, что Высоцкий искал содействия Фрумзона в организации новых выступлений в Америке, куда собирался уехать минимум на полгода. Он не исключал, что приглянется Голливуду. Надеялся поближе познакомиться с русской эмиграцией и попробовать себя в прозе. А еще он надеялся, что американские врачи его вылечат от наркомании. Оксане он говорил, что возьмет ее с собой в Америку. Неизвестно, врал ли он в данном случае или искренне убедил себя, что такое возможно. На самом деле развод с Влади автоматически закрывал Высоцкому выезд в Америку, да и в любую страну. Оксану же никто бы из СССР просто так не выпустил, да и в Америку бы не впустил. Искать американского гражданина для фиктивного брака было делом непростым и требующим значительных затрат времени. А если бы у Оксаны с американцем закрутилась бы настоящая любовь, Высоцкий бы оказался и вовсе ни при чем.

Приезд Высоцкого в Москву запомнили все, кто его встречал или видел в этот день.

Барбара Немчик свидетельствовала: «В два часа ночи из Бреста позвонили таможенники. Они сказали, что Володя пересек границу и что его надо встречать на вокзале… Они говорили какими-то странными голосами, видимо, все вместе выпили. Естественно, Валера и Володя Шехтман поехали его встречать.

Я осталась в кваpтиpе, вдpуг позвонила Маpина. Позвонила еще до их пpиезда, с ней pазговаpивала я. Она уже чувствовала, что что-то не в поpядке…

Я откpыла двеpь и увидела Володю: пpосто сеpдце замеpло. Он еле-еле стоял на ногах, пpосто – ужас! У pебят лица были подавленные».

Шехтман описал еще один алкогольный подвиг Высоцкого: «Перед приездом, ночью, звонок из Бреста. Валера говорит:

– Послушай, я ничего не пойму.

Я взял трубку. Звонили таможенники – «под энтим делом». Володя их упоил! Потом весь вагон готов был носить его на руках, потому что никого не «шмонали». А еще он попросил таможенников позвонить в Москву, чтобы мы его встретили.

Едем на Белорусский – Сева Абдулов, Валера и я. Встреча была знаменательная – Володя был совершенно «в умат». Проводник завел нас:

– Быстро-быстро забирайте его…

Володя вышел на перрон: тут народ, тут милиция, тут вокзал – Белорусский! – а он ничего сказать не может».

Оксана тоже приехала встречать своего знаменитого любовника – на такси. Она вспоминала: «…Когда мы его увидели издали – все стало сразу ясно. Володя стоял на перроне, держась за столб. Рядом – гора чемоданов. По-моему, мы поехали на Малую Грузинскую».

Янклович объяснил происхождение горы чемоданов: «Володя позвонил мне из Германии, звонил от Фрумзона, жена Романа передала два чемодана с вещами. Мы встречали Володю на Белорусском вокзале  – он был в ужасном состоянии… А дома он стал раздаривать эти вещи. А потом сказал, что у него отобрали таможенники. А когда он все это осознал – это был, наверное, самый стыдный день в его жизни».

Сын Янкловича Илья Порошин добавил красок в картину возвращения Высоцкого из Европы: «Володя привез два чемодана шмоток. На стульях, на дверях – везде были развешаны роскошные платья… И Оксана, как в Доме моделей, их примеряла…»

В разгар веселья еще раз позвонила Марина. Янклович об этом звонке вспоминает с нескрываемой досадой: «Володя в таком состоянии, а тут звонит Марина:

– Пусть он подойдет к телефону…

– Марина, он спит.

– Не ври. Пусть подойдет.

Конечно, она все поняла».

Затем пришлось срочно озаботиться поисками наркотиков.

Вспоминает врач-реаниматолог Станислав Щербаков: «Я хорошо помню, когда я видел Высоцкого в предпоследний раз. Это было, когда он прилетел из Парижа от Марины Влади. Высоцкий приехал среди ночи вместе с Валерием Янкловичем…

У нас был такой «предбанник» – там стоял стол, за которым мы писали истории болезни, сюда же – в «предбанник» – закатывали каталки. В эту ночь было полно больных. И вот открывается дверь, заходят Высоцкий и Янклович… Таким Высоцкого я никогда не видел. Он же всегда – подтянутый, аккуратный, а тут… Небритый, помятый, неряшливо одетый – в полной депрессии.

Бывали случаи, когда он не входил – врывался в ординаторскую! Когда действие препаратов кончалось, начиналась абстиненция, – а это самый страшный период для наркоманов. Они могут сделать все, что угодно, но достать наркотик любыми средствами! Так вот – врывался совершенно ошалевший человек: зрачки расширены, моторное возбуждение, – и было ясно, что с ним происходит.

А тут он тихо вошел, сел на стул. Я – за столом, писал историю болезни. Высоцкий даже глаз не поднимал. Но раз приехал – ясно зачем. Но уже было лето восьмидесятого, приближалась Олимпиада, и мы знали, что нас «пасут»… И договорились: «Все, больше не даем!» И Высоцкий знал об этом. Я ему говорю:

– Володя – все. Мы же договорились, что – все.

– Стас, в последний раз…

– Нет, уходи. Валера, забирай его.

А у Высоцкого чуть ли не слезы на глазах… И тут бригада «взорвалась» на меня!

– Стас! Ты что! Зачем заставляешь человека унижаться?!

А я говорю:

– А-а… Что хотите, то и делайте.

Повернулся и ушел. Со мной вышел Валера Янклович. И пока ребята оказывали «помощь», он мне сказал, что Володя в подавленном состоянии, что его выгнала Марина… Да, Высоцкий сказал мне, уже вслед:

– Стас, это в последний раз…

Вот видите, и тут он оказался прав».

Барбара Немчик свидетельствует: «Володя один раз признался:

– Что делать? С ней уже не могу… И без нее тоже не могу…

Марина звонила, а он – в таком тяжелом состоянии… Они часто ругались. Володя боялся, что это навсегда. Марина говорила ему, что просто пойдет в посольство и разведется с ним…»

Очевидно, развода он опасался не только потому, что он закрыл бы ему окно в мир. Он опасался разрыва, возможно, с единственной женщиной, с которой у него была духовная близость, и с одной из немногих, которые действительно его любили.

Оксана знала, что, по ее словам, «в последнее время у Володи испортились отношения с Мариной. Марина… Мое отношение к ней… Она – Володина жена, Володя ее любит – значит, это очень хороший человек. Вообще, все люди, которые были близки Володе, которых он принимает и держит около себя, – это замечательные люди. И Марина – прежде всего.

Но в последнее время Володя наших отношений не скрывал, он даже их афишировал. Я страшно переживала, я понимала, что Марина для него – человек близкий и необходимый, несмотря на все сложности в их отношениях. И ломать их отношения ни в коем случае нельзя».

Не знаю, действительно ли Оксана испытывала именно такие чувства к Марине при жизни Высоцкого. Марина же, несмотря на уверения Оксаны, при жизни Высоцкого о существовании Оксаны, по крайней мере, в качестве своей самой серьезной конкурентки, даже не подозревала.