По законам Дикого поля - Евгений Бажанов

Только звероловы возрадовались тому, что отбились, как опять послышались выстрелы, где-то за колком.

– На перемете[71] палят, – сказал встревоженный Вожа и скомандовал: – Припусти.

Когда неизвестно откуда идет опасность, зверолов за лучшее посчитал устремиться вперед, чтобы быстрее сориентироваться. На окраине колка Вожа предостерегающе поднял руку:

– Сдержи.

Он увидел обоз из дюжины тагарок[72]. Тяжело груженные тагарки направлялись к Самаре. Конвоя не видно. Обоз медленно и вразнобой занимал оборонительные позиции.

– Ватарба[73], – неодобрительно оценил Вожа то, что увидел, – Быстрее ставь Гуляй-поле[74].

Купеческий обоз шел с Яика в Самару степью и был застигнут врасплох большим отрядом кочевников. Тагарки и открытые телеги растянулись гуськом и неуклюже выстраивались в круг. Две зацепились осями.

До места сражения большое расстояние, но звероловы открыли стрельбу. Это отвлекло кочевников на несколько мгновений. Обоз выстроился в городок Гуляй-поле и встретил нападавших более организованным отпором и меткими выстрелами.

При начале стрельбы с ближнего озера и в степи в воздух с гвалтом поднялась туча больших и малых водоплавающих птиц. В стороне высоко в небе реяли стервятники. Они ждали своей добычи – убитых коней…

Бой обещал быть напряженным. Если бы не казаки с умета[75]. Три десятка казаков, припав к луке с пиками, наперевес мчались на выручку. В умете, невидимом отсюда, на маяке[76] поднялся столб дыма, предупреждая путников об опасности.

Завидя казаков, часть кочевников пустилась наутек. Другая часть пошла навстречу казакам. Бой свершился яростный, но короткий. До огнестрельного оружия дело не дошло. В ближнем бою пика и шашка надежнее.

Ударив пикой, казаки хватались за сабли. Этим оружием они владели в совершенстве, обучаясь с малолетства. Лет с восьми-девяти огольцы рубили воду на речной заводи или на озере так, чтобы поднять меньше брызг…

Казаки нанесли кочевникам большой урон и еще долго преследовали по степи.

4

Вожа и Васек подъехали к городку Гуляй-поле.

– Спасибо за подмогу, – поблагодарил их дородный могучий купец с фузеей[77].

Вожа в ответ кивнул и посоветовал:

– Уцелеть хотите, тагарки быстрее в Гуляй-поле ставьте. Без дозоров ехали? И без хорошего сопровождения. Что так?

– Мы думали, самые опасные места проскочили. Поспешили. Казачий обоз с Яика на умете остался. А мы, купцы, время терять не любим. Хотели на день-два раньше них прийти в Самару. До открытия ярмарки.

К Воже подошел улыбающийся мужчина с тонкими чертами лица:

– Здравствуй, Вожа. Помнишь меня? Долматов Алексей Иванович. Выручил из неволи.

Вожа кивнул, с трудом признавая в щеголевато одетом человеке того худого изможденного оборванца в остатках барской одежды, которого вызволял с сыновьями табунщика Максима Калачева. На вид Долматов теперь выглядел моложе, немногим за тридцать. Он был из тех государственных людей петровского призыва, в ком сочетались высокая образованность и жажда исследователя, живущего интересами науки и государства. Вожа этого не знал, но почувствовал в нем близкую беспокойную бродяжью душу, склонную к риску.

– Помню, капитан, – сказал Вожа, несколько смутив служащего императорской Академии наук несоответствующим обращением.

Зверолов различал среди всех воинских и невоинских чинов и мундиров только два офицерских чина и форму солдат. Больших начальников звал генералами, других капитанами. Солдата от офицера отличить не составляло труда.

– Тебя мне сама судьба посылает второй раз. Согласишься ли службу сослужить Отечеству? Жалованье положим хорошее. Мне нужен бывалый проводник.

– С морозами на промысел пойду. А весной, что ж. Можно.

– Вот и договорились. Как снег сойдет, приезжай в крепость Самару. В канцелярии воеводской спросишь Долматова Алексея Ивановича.

Вернулись из догона казаки. Распаренные, раскрасневшиеся бородатые лица выражали довольство. Перед собой казаки гнали двоих пеших кочевников.

Купцы выдали казакам вознаграждение:

– Пропустите по чарке за удачу.

Казаки посадили плененных на коней. Им связали ноги под конским брюхом: – Так-то не убегут. Обменяем на наших.

Бородачи дело знали. Да и выглядели внушительно и живописно. У каждого по дротику. Дротиком они звали пику или копье с трехгранным наконечником-жалом и трубкой с двумя дырками для гвоздей. Жало надевалось на древко-ратовье длиной две сажени. Древко обычно из липы или сосны. На аршин древко возле жала обвивали отрезом – острой полоской железа. Если неприятель при ударе схватится за древко, то руки обрежет.

В походе дротик носили на ременной петле внизу древка. В петлю просовывали стопу, которая находилась в стремени. Острие вверх. В походе дротик держали в вертикальном положении.

Бородачи повернули к умету. На конях сидят как влитые. Левая рука держится за гриву коня, а правая опирается на дротик. Слева сабля, не менее грозное оружие. Пистолеты у кого на ремнях через плечо, у кого заткнуты за кушак, у кого в чехле, притороченном к поясному ремню катауру. Ружья тоже носят по-разному: у кого за спиной, у кого в чехле, привязанном к седлу.

Бородачи в мохнатых бараньих шапках и косынках. В меру широких рубахах и штанах. Рубахи у кого холщевые, но у многих кожаные, из козьих выпоротков[78]. Шпор казаки, как и табунщики, не носили.

Это были служивые яицкие казаки. Лет за десять до того Петр Великий отменил выборность казачьих атаманов, ввел назначенных атаманов. Получали казаки скромное жалованье за охрану воровских перелазов на реке Яик и другие службы, а в остальном жили, как предки. Ловили ценные породы рыбы, били зверя, водили огороды. Тем и кормились. Хлеб не сеяли, а покупали в Самаре и Сызрани.

Еще в двенадцатом веке сюда пришли новгородские и вятские ушкуйники. Погуляли они на своих лодках – ушкуях по вольным рекам. Не найдя на пустынных берегах богатой добычи, возвратились восвояси.

Но пробитая ими дорога уже не забывалась. Как не забывались их воинские приемы. Атака на неприятеля и уход к ушкуям и ладьям. А дальше скрываются от преследования под прикрытием топких берегов, высоких зарослей камыша, осоки и вейника или закрыв гребцов щитами. Главное оружие – внезапность. Воины Чингисхана ничего не могли с ними поделать.

Особенно боялись кочевники ушкуйников и казаков на переправах на таких больших реках, как Волга, Яик. Кочевники переправлялись в огромных кожаных мешках, натянутых внизу на обруч из гибких прутьев. Верхние края таких мешков чаще держали руками.

Такие малоуправляемые посудины, а также отряды, идущие вброд по глубокой воде, становились легкой добычей небольших, но устойчивых ушкуев и ладей.

Другая волна русских людей, прозванных казаками, тоже пришла преимущественно с Волги. Старейшины вспоминали, что их предков привел на Яик казак Нечай в 1474 году.

Однако поселения-станицы казаков то появлялись, то на время возвращались на Волгу-матушку, где хлебом и зипунами разжиться можно. Станицы маленькие и перемещающиеся вдоль реки.

В 1586 году один из самых дерзких и непокорных волжских атаманов Богдан Барбоша с пятью сотнями казаков-повольников поставил на Яике первый постоянный городок– крепость. Хотя и в дальнейшем не раз казаки ходили на Волгу, но уже возвращались на Яик. Поселялись здесь не только вольные, но и выбежавшие из плена и выкупленные из азиатского рабства.

Вначале станица-городок состояла из землянок, окруженных рвом, валом и острогом[79]. Потом поставили избы, кузницы, церковь. Создавались семьи.

Русских девиц в диких степях не хватало, и по необходимости брали казаки в жены калмычек. Детей, прижитых от ордынок, многие годы из суеверия убивали, особенно женского рода. И чистоту языка сохранили, где преобладали волжские говоры и выражения. Они говорили: «У пики дреко, у ногайки «таволожка»…

На Яике и Дону вспоминали Волгу, Девичьи горы, что южнее Сызрани, тамошнюю атаманшу девушку Пелагеюшку, а еще Самарскую Луку и Жигули – родное гнездо. Многие казаки даже на Дону носили фамилию-прозвище Жегулин, Жигулин, Жигулев… Даром ли донской атаман Василий Жигулин в 1594 году прославился после того, как отбил вместе с московскими ратями нашествие крымских и азовских татар. Увековечил славную фамилию.

Эти казаки пересели на коня. И мальчонка знал поговорку: «Казак без коня, что солдат без ружья и поп без креста». Хотя и не забыли, как управлять лодками. Первейшие наездники и первейшие ловцы рыбы. Нынешним летом, как всегда, везли они в Самару икру, просоленную севрюгу и клей.

Их зимний обоз привезет свежемороженую красную рыбу: белуг и осетров… И, конечно, свежую икру.

Элитная икра через Самару поставлялась в Москву, Петербург, в Англию, Голландию и по всему белу свету, где понимали толк в изысканных деликатесах.