Третья Сила (СИ) - Чернышева Марина

Аккуратно, но без особых церемоний, я сгреб так и непроснувшуюся девчонку в охапку и привязал ее каким-то обрывком тюля к ближайшему креслу, которое неожиданно обнаружилось совсем рядом: отойти от княжны дальше, чем на несколько шагов, этой ночью я бы точно не решился! И так сердце все не могло угомониться и бухало в ребра настолько мощно, что впору было опасаться, как бы оно их не проломило!

Вынув Аль Каюн я поднялся по ступеням и угрожающе навис над впаянным в саркофаг монстром, который, к моему несказанному удивлению, несмотря на свой довольно усушенный вид, яростно сверкал на меня вполне себе живыми, влажными глазами!

— Ну и что ты за тварь такая?! — задал я вопрос, не особо-то надеясь на плодотворный диалог и на всякий случай прикидывая варианты, как мне разговорить это чудовище, в случае его категорического «отказа от сотрудничества».

Если оценивать объективно, то ситуация-то патовая! Не пытать же мне его?! Спецназ, по слухам, с психологами обучают «экстренному потрошению», а я такого на военной кафедре своего ВУЗа даже близко не проходил! Более того: можете называть меня хоть слабаком, хоть чистоплюем, но мне трудно симпатизировать человеку, с легкостью готовому взять на себя роль палача. Или даже не с легкостью…

Остается только попугать его намерениями, хотя что тут можно придумать более страшного, чем то положение, в котором он «уже» находился — просто не представляю! Откажись это гибрид трупа с саркофагом отвечать категорически, и мне ничего не останется, как плюнуть, сказать что-нибудь высокопарное и топать назад, в свои покои. «Угу, а еще надеяться, что следующей ночью трюк с призывом княжны не повторится», — мысль о княжне врубилась в сознание не хуже колуна! «Видимо, все же мне придется себя ломать…» — подумал с омерзительным чувством безысходности, однако на мою удачу, пообщаться, нам удалось без кардинальных решений и запредельных усилий…

***

Только что монстр яростно рвался из своей каменной тюрьмы и непримиримо сверкал глазами, а тут вдруг резко затих и ярость в его глазах сменилась усталой покорностью. И вроде бы следует этому порадоваться — пытать никого не придется, а мне наоборот — эта перемена совсем не понравилась. Одно дело схлестнуться с противником, даже врагом, пусть и пленным, но злобным и способным противостоять хотя бы эмоционально, а совсем другое — гнуть того, кто и так-то не благоденствует да еще и пал духом. Вот такие вот противоречия…

— Так, как вижу — к диалогу ты готов, — начал я вполне миролюбиво, усевшись боком на саркофаг, — итак, вопрос первый: это ведь ты княжну призвал? Зачем?

— Ну-у… Она единственная в замке, кто может отозваться на мой зов…

«Понятно, каков вопрос, таков и ответ и даже претензии не предъявишь! Разве что себе самому…» — я глубоко вздохнул, успокаивая остатки адреналина, все еще бродившие по жилам и сделал дубль два.

— Призвал того, кто призвался, значит. А зачем призывал-то?

На этот раз вздохнул мой собеседник и спросил как-то доверительно, по-свойски:

— Ты пробовал не есть неделю? А две? Месяц? — и вдруг заорал, рванувшись из камня всем телом, — жрать я хотел! Понимаешь?! Жрать!!!

В этом порыве было столько экспрессии, что меня будто сдуло с саркофага! Показалось, что этот отчаянный рывок сделает-таки свое дело и я окажусь лицом к лицу с противником, сил и возможности которого, не представляю! Отскочив от беснующегося монстра на пару шагов и убедившись, что его положение не изменилось, я перевел дух: штаны вроде не пострадали, а явно могли бы, страшилка-то вышла на славу!

«Угу, а разве ты не этого только что хотел?» — вылез не пойми из каких глубин подсознания, мой скептичный и ехидный двойник, — «ты бы уж определился как-нибудь, какого именно противостояния ты желаешь. Благородным хорошо быть, когда враг обездвижен. Не тобой, к слову…» Самоирония неожиданно оказалась очень действенной, я вдруг почувствовал спокойствие и необыкновенную уверенность.

— Угу. А княжна тебе бутерброды несла! — хмыкнул я насмешливо, — впрочем, вопрос чисто риторический, а в действительности я хотел спросить совсем другое: не сочти за идиота, но разве вампиры едят вампиров?! Или я ошибся в твоей видовой принадлежности? — дождавшись, пока монстр угомонится, прямо в лоб поинтересовался я.

— Нет, не ошибся, — «вампирюга» начал отвечать с конца и если я правильно понял мимику на его уродливом лице, иссохшем до состояния мумии — с некоторым смущением, — вообще-то — нет, но возможны исключения. Я погибаю… кровь княжны способна лишь слегка отсрочить неизбежное… — закончил он таким спокойным тоном, что я сразу же ему поверил: когда уже нечего терять — эмоции излишни.

— Ну и как ты дошел до жизни такой? — спросил я отстранено, чувствую, что вопреки рассудку и логике, мне становится жаль это чудовище!

«Эй! Друг, ты что?!» — попытался я воззвать к той части своего «я», которое управляло чувствами, — «это морок, не иначе! Таких как он не жалеть, а уничтожать надо!» Однако попытка успехом не увенчалась: что-то внутри меня говорило, что такой участи не заслуживает вообще никто! Быть заточенным в камень, лишенным возможности не то, что сделать несколько шагов, а вообще — даже шевелиться, медленно погибать от голода и жажды, чувствуя как камень саркофага вытягивает из тебя последние силы…

Нет, я не пацифист и не слезливый идеалист, тем более не тот, не помню как их называют, кто считает, что жизнь разумного индивидуума следует ставить в приоритет при любых обстоятельствах — нет и еще раз — нет! Если человек ради соблюдения своих интересов портит и калечит другим жизни, на мой взгляд — это повод как минимум задуматься, а на хрена он такой нужен?!

Если же он ради своих «хотелок» идет на физическое устранения конкурентов, пусть и не десятками тысяч, ради жизненного пространства и природных богатств, как попытались провернуть с нами в 41-ом, а менее глобально, например на одну и ту же сферу бизнеса, платить ему следует, исключительно той же монетой! Если имеешь право ты, то могут и тебя! Но это, разумеется, упрощенно. Мучить до смерти садистов не призываю, но не ради них, а чтобы уберечь психику невиновных. Просто прибить, думаю, вполне достаточно.

Но тогда с чего бы я вдруг заболел неуместным гуманизмом? А просто: откуда известно, что этот монстр так уж виновен? Что такого он совершил, чтобы заслужить подобную кару? Почему его просто не убили, в конце концов? И последнее: что-то у меня не вызывают симпатию судьи, способные вынести такой приговор. Может дело в том, что убить его, им было не по силам? Короче: разобраться бы не помешало и раз мы все равно уже здесь, то почему бы и не сейчас?

***

— Странный ты… Такое впечатление, что вообще про вампиров ничего не знаешь, — черные глаза монстра уставились на меня пристально и я бы сказал, с несколько нездоровым любопытством, будто намеревались то ли просканировать по слоям, то ли вообще, проколоть насквозь и и в этих «слоях» поковыряться в прямом смысле, руками.

Только и радовало, что в его положении неосуществимо ни то, ни тем более — другое. Однако неприятное ощущение прошло волной по позвоночнику и заставило поежиться. Чтобы скрыть дискомфорт, который принес этот взгляд, я несколько нарочито фыркнул насмешливо и возразил:

— Ну, почему же не знаю? Наслышан, хоть лично раньше не сталкивался, врать не буду. Княжна — это первая вампирша, с которой пересеклись наши пути.

— Да какая она «вампирша»?! — презрительно скривил свои сухие губы пленник, — она же даже не обратилась до конца…

— Угу. Я тоже думаю, что Лилли как вампирша еще не состоялась, — охотно и с некоторым облегчением, согласился я с монстром.

С «облегчением» потому, что одно дело слышать информацию от дилетантов, а совсем другое, от настоящего, я бы сказал, «профильного» специалиста!

— Вот именно! — весомо подтвердил тот мое мнение и добавил, — но даже если и «состоится», как ты сказал, все равно после такого ритуала обращения, она останется низшей формой псевдожизни. Зависимой и управляемой…