Крещение огнем - Гарольд Койл

Избери Эд более простой вариант, он удивил бы и друзей, и врагов. Бывший офицер Национальной гвардии, он, в качестве помощника командира батальона, участвовал в иранской войне, и на собственном опыте познал цену слабостям разведки. По­добные ошибки стоили жизни солдатам, за которых он нес от­ветствен ндсть. И позволить разведке и впредь действовать по собственному усмотрению, невзирая на последствия, значило бы для Льюиса предать всех тех, кою он оставил на поле боя.

Поэтому он просто не мог поступить иначе. Из всех своих обязанностей конгрессмена работу в качестве члена Палаты пред­ставителей по делам разведки он считал наиболее существенной и имеющей самые важные последствия. Он не хотел и не мог отмахнуться от свидетеля только потому, чтобы раньше уйти. Как воин-самурай, готовый схватиться с противником, Эд, сжав в руках бумаги вместо меча, подался вперед и посмотрел свиде­телю прямо в глаза.

Сделав упор на слове "мистер", чтобы напомнить всем при­сутствующим о том, что свидетель не имеет никакого звания, Льюис начал допрос:

—     Мистер Напье, я с большим интересом прочитал отчет, пред­ставленный вашим управлением. Вам знакомо его содержание?

Представитель ЦРУ наклонился к микрофону.

—     Знакомо, конгрессмен Льюис, поскольку я сам его составлял.

Взглянув на отчет, потом снова на Напье, Эд для большего эффекта сделал паузу и загадочно хмыкнул. На несколько се­кунд снова уткнувшись в отчет, он создавал впечатление, что обдумывает очередной вопрос, хотя на самом деле знал, каким , будет этот и все последующие вопросы.

—      Что ж, мистер Напье, ваш отчет весьма содержателен. В нем вы описываете операции ЦРУ в Мексике, в изобилии при­водя даты, подробности, факты и цифры. Тот, кто станет читать его, не зная реального положения вещей, может сделать вывод, что у нас имелись все возможности обнаружить, что в Мексике назревают события, представляющие угрозу для Соединенных Штатов. Однако то, что произошло там с 28 по 30 июня сего года, не подтверждает такого вывода. Если сравнить это с собы­тиями 7 декабря. 1941 года в Перл-Харборе, то действия тогдаш­ней разведки покажутся верхом бдительности. Как вы объясни­те несоответствие между имевшимися у вас возможностями и плачевными результатами, что обнаружилось в ходе недавних событий?

Напье был готов к такому вопросу. Прежде чем ответить, он с усмешкой откинулся на спинку стула, не подозревая, что его ожидает ловушка.

—      Вам, конгрессмен Льюис, как члену Комитета Палаты по делам разведки, прекрасно известно, сколько требований предъяв­ляют к разведке Соединенных Штатов. И еще, я уверен, вам известен бюджет, на основе которого мы должны решить мно­жество задач, необходимых для соответствия этим требованиям. Существует, и это, я уверен, вам тоже известно, несоответствие между многочисленными требованиями и слишком скудными ассигнованиями. Поэтому нам приходится делать тщательный выбор, сосредотачивая усилия в первую очередь на том, что в данное время мы считаем наиболее важным.

—      И кто же осуществляет этот выбор, мистер Напье?

В ответе прозвучала самоуверенность, подкрепленная небреж­ным взмахом руки.

—      Ну, разумеется, руководитель — на основе рекомендаций экспертов по конкретным проблемам и специалистов по регио­нам.

—     Таких, как вы? — вставил Льюис.

—   Да, сэр, таких, как я, — откинув голову назад, гордо заявил Напье.

—     Достаточно ли полны сведения о положении дел в Мекси­ке, которые вы, мистер Напье, предоставили своему руковод­ству?

—     Разумеется, конгрессмен. Ведь я отвечаю за Центральную Америку, в частности — за Мексику. Почти все, что касается Мексики, проходит через меня: я просматриваю, проверяю и перерабатываю материал, прежде чем он пойдет к руководителю или выше.

Льюис, как опытный охотник, приготовился окончательно загнать Напье в ловушку, обратив самоуверенность чиновника против него самого.

—     Тогда, мистер Напье, я полагаю, вы также советуете руко­водству, каким проблемам отдать приоритет, и как лучше рас­пределить ассигнования и ресурсы, чтобы решить их?

—        Разумеется, конгрессмен. Руководитель, отвечающий за многие регионы, как правило, считается с нашими рекоменда­циями.

Мгновение Эд боролся с искушением высмеять сидящего пе­ред ним важного бюрократа. Но подумав, он нанес удар бесстра­стно, почти небрежно.

—        Следовательно, мистер Напье, вы берете на себя ответ­ственность за то, что ЦРУ не сумело распознать опасность, гро­зящую правительству Мексики, и не смогло предсказать случив­шийся в конце Июня военный переворот.

Заявление Льюиса обрушилось на Напье, как бомба. Выпря­мившись на стуле, он вспыхнул и, прежде чем ответить, тупо уставился на конгрессмена, гіосле чего начал оправдываться.

—    Я ничего подобного не говорил. С нашей стороны никакой ошибки не было. Как указано в моем отчете, события прошед­шего июня были совершенно беспрецедентны и неожиданны. Кто мог предугадать стихийное выступление горстки офицеров?

Пришел черед Эда откинуться на спинку стула и усмехнуться.

—      Вы что же, хотите убедить нас, что весь этот кризис гря­нул, как гром среди ясного неба? Что тринадцать полковников однажды утром проснулись и вдруг, ни с того ни с сего, решили свергнуть свое правительство?

Напье разозлился. Льюис делал из него дурака, и чиновнику это явно не нравилось. Однако он был слишком выбит из колеи, чтобы отвечать обдуманно.

—     Разумеется, нет, мистер конгрессмен. Такую операцию не­возможно провести без тщательного планирования и без подго­товки. Для этого нужно время.

—      И ваше управление не обнаружило никаких признаков такой подготовки? Кроме того, мистер Напье, вы только что заявили, что переворот был стихийным. Каким же он все-таки был — подготов­ленным или стихийным?

Угодив между двух огней, Напье на этот раз помедлил.

—     Как я уже отметил, конгрессмен Льюис, Мы сосредоточили усилия на сборе информации об операциях по перевозке нарко­тиков. Я считал... Управление не видело никакого повода сомне­ваться в стабильности мексиканского правительства и верности армии.

Резко подавшись вперед, Льюис посмотрел Напье прямо в глаза.

—      Значит, сэр, вы допустили ошибку. Вы не сумели сделать того, что мы ждем от ЦРУ. В мгновение ока все правительство страны, граница которой с США составляет полторы тысячи миль, оказывается упраздненным и замененным группой людей, о которых нам неизвестно абсолютно ничего. Если это — не ошибка, сэр, что же тогда?

Потеряв дар речи, Напье судорожно пытался найти подходя­щий ответ. Но Льюис не дал ему такой возможности. Он владел рингом, Напье был на канатах, и пришла пора нанести последний удар. Льюис не был заинтересован в том, чтобы прикончить эту мелкую сошку: его волновала куда более значительная цель — разведка в целом. Напье быд лишь рядовым пехотинцем, кото­рый оказался на линии огня и получил пулю.

Повернувшись лицом к председателю подкомитета, конгрессмен обратился к нему лично и ко всей Палате в целом:

—       Как бывало и раньше, очередной международный кризис застал Соединенные Штаты врасплох. Вместо того чтобы полу­чить своевременное предупреждение и подготовиться, руковод­ство страны и сегодня разбирается в мексиканских событиях ничуть не лучше, чем любой человек с улицы. — Взяв в руку отчет Напье и скомкав его, как ненужную бумажку, Льюис про­должал гнуть свое: — Я считаю форменным скандалом, что мисс Джен Филдс, рядовой репортер агентства новостей, случайно оказавшаяся в Мексике во время переворота, дает нам лучшую информацию и более глубокую оценку этот кризиса, чем управле­ние, в которое мы ежегодно вкладываем миллиарды долларов. И я не думаю, что кто-то станет оправдывать такое положение дел, потому что, на мой взгляд, никаких разумных оправданий про­сто не может быть. Нас, господин председатель, сейчас должно интересовать только одно: как мистер Напье и его управление собираются исправить столь вопиющее положение. Вот над чем, сэр, нам предстоит работать. Это наш долг перед американской общественностью и перед собственной совестью. Любое другое решение было бы преступлением.