Альпийский узел - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И вот что интересно, командир, – заявил во время перекура капитан Зинченко, – одинокая женщина и семейная чета отрицают свою осведомленность уверенно, естественно, и это похоже на правду. А вот одинокий бирюк Рихлер ведет себя подозрительно. Самое интересное, когда они впервые глядят на фото. Нужно смотреть на лица, это впечатление самое верное. Не бегают глаза, не учащается дыхание – значит, не врут. А вот Рихлер… Я могу, конечно, ошибаться. Но глазки у него блуждают, и отвечает он раньше, чем рассмотрит фотографию. Я сразу подметил ненормальную реакцию. А еще он уточнил: этот парень точно мертв? Я подтвердил, и он явно выразил облегчение. То есть порадовался новости, что этот парень мертв. Возможно, он что-то знает. У тебя опыт побогаче, командир, может, сам его допросишь?
При чем здесь опыт? Рихлер занервничал, когда его жилище снова навестили оперативники, да еще во главе с суровым майором. Он побледнел, забормотал, что в пятый раз может сказать только то, что уже говорил! И незачем постоянно к нему ходить! Мужчина вел себя странно, очевидно, сдавали нервы. Гордин пристально смотрел в его глаза, и тот не находил себе места.
– Не буду вам показывать фото, – тихо сказал Андрей. – Вы понимаете, о ком речь, и не будем продолжать этот театр. То есть вы настаиваете: человека с фото вы никогда не видели?
– Не видел, – замотал головой Рихлер. – Оставьте меня в покое…
– Ваше упрямство поражает. Но глаза выразительно говорят за вас. Давайте начнем заново, господин Рихлер. Вы видели этого человека? В случае правильного ответа обойдемся без ареста и конфискации в пользу Красной армии содержимого вашего тайного погребка.
Последний аргумент оказался ударным. Мужчина изменился в лице – стал преображаться в библейского старца, обреченного на вечные страдания.
– Позвольте еще раз посмотреть фото? – сказал он дрогнувшим голосом. Офицеры украдкой заулыбались, Андрей предъявил снимок.
– Да, вы знаете, я его, кажется, вспомнил… Прошу учесть, я только сейчас вспомнил. И как же я сразу не сообразил…
Вернувшаяся память заработала неплохо. Господина, похожего на Алоиса Хубера, Рихлер видел три дня назад (на чем он убедительно настаивал – не два и не четыре, а именно три), поскольку именно в этот день он ходил на заводик чем-нибудь поживиться. Там остались никому не нужные детали, узлы и просто никчемные железки, которые можно использовать в хозяйстве! Этот господин быстрым шагом шел от заводика к деревне и смотрел по сторонам. А это закон: когда смотришь вдаль, не видишь, что происходит под носом. Рихлер шел параллельной тропкой, и Хубер его не заметил. Но Рихлер хорошо разглядел чужака. Незнакомец свернул с дороги, обогнул участок фрау Хубер и вошел туда через заднюю калитку. Он видел, как незнакомец шел по двору, а затем пропал в доме. То есть фрау Хубер его впустила. Или он сам вошел. Никаких возмущенных криков он не слышал. Рихлер отправился дальше по своим делам и вскоре забыл про этот случай. Что с того, что к одинокой женщине заглянул мужчина? Ну и что, что мужчина незнакомый? Это деревня, а не необитаемый остров. А господин Рихлер никогда не отличался любопытством. Ему вообще плевать на все, лишь бы его не трогали.
– Почему вы сразу не сказали? – строго спросил Андрей. – Только не надо сваливать на забывчивость.
Рихлер мямлил, что ему не нужны неприятности, он мирный человек и считает, что его хата с краю. Он никому не присягал на верность и волен жить так, как считает нужным. Забирать его было не за что.
– Благодарим, господин Рихлер, – учтиво сказал Андрей. – Надеюсь, у вас хватит благоразумия не говорить никому о нашей беседе? Особенно фрау Хубер. С этой дамой вам лучше не встречаться. Не выполните наши требования… надеюсь, вы слышали слово «Сибирь» и примерно представляете, что это такое? Идите в дом и несколько дней не выходите с участка.
– Вы в чем-то подозреваете фрау Хубер? – промямлил мужчина.
– Господин Рихлер, я повторяю, воздержитесь от неприятностей. Нашего разговора не было. Всего доброго.
Мужчина рысью убежал в дом и заперся на все запоры. Офицеры задумчиво смотрели на закрывшуюся дверь.
– А вот это уже что-то, товарищи, – сказал Гордин. – Молодец Зинченко, проявил наблюдательность. Итак, что мы имеем? За день до своей смерти убитый что-то делал на заводе, возможно, проверял работоспособность рации. После этого он, воспользовавшись задней дверью, пробрался к Хелене. Она его впустила. То есть эти двое были знакомы, но свои отношения не афишировали.
– При этом что-то мне подсказывает, что это не амурная связь, – проворчал Яша Лапчик.
– Да, такое трудно представить, – согласился Гордин. – Несмотря на то что убитый и сам не Адонис. Хелена врет – она знала Хубера. Пусть он и обманул несчастную женщину – заморочил ей голову, а когда прибыл СМЕРШ, приставил нож к горлу ребенка. Пусть даже так, что мешало Хелене сказать правду? Впечатления полной дуры она не производит. Тут дело сложнее, она не просто врет…
– А зачем ей обуза в виде ущербного отпрыска? – не понял Булычев.
– Да хрен ее знает, – поморщился Андрей, – может, для пущей достоверности, может, он и вправду ее сын. Нас это не волнует. Главное, что эта красотка – не совсем та, за кого себя выдает. И Рихлер это, видимо, почувствовал – перетрусил…
– Будем брать Хелену? – деловито осведомился Зинченко.
– И что мы ей предъявим? Ее слово против слова Рихлера. Скажет, что ничего не было – попробуй доказать обратное. И на шарапа ее не возьмешь. Есть другой способ завершить дело…
Глава восьмая
Красная армия билась насмерть на Зееловских высотах, прошла с огромными потерями два оборонительных рубежа из трех. А в австрийском городке Абервельд царило сонное спокойствие. Словно затишье перед бурей: пустые улицы, только иногда проезжали машины и прогуливались патрули. НКВД пока не развил бурную деятельность, майор Штольц присматривался к ситуации. Смущало присутствие опергруппы СМЕРШ с неизвестными майору задачами.
Остаток дня, ночь и весь следующий день оперативники скрытно наблюдали за домом Хелены. Один человек находился в лесу на западной окраине деревни, другой расположился на заводе, откуда хорошо просматривался дом. За рацией никто не приходил. Ее извлекли из тайника, осмотрели и сунули обратно, предварительно открутив пару нужных для работы ламп.
К дому Хелены посторонние тоже не приближались. Зинченко сменил на посту Булычева,
