Хранители равновесия - Владимир Лошаченко

– Да, Ира тоже иногда участвует в приятном процессе. Ну и что? Каждой женщине хочется кусочек своего счастья. Пашенька, пойми правильно, она личность, тем более женщина. Столько тысяч лет воздержания, ее пожалеть надо. Бедная она, бедная, как она с ума не сошла в этой алмазной тюрьме.

– Ага, бедная, – с сарказмом возразил Чернота. – Это я, бедный, съеду с катушек от бабьих закидонов. – Впрочем, последнюю фразу он произнес про себя.

Усевшись по-турецки и придав себе насколько возможно строгий вид, заявил:

– Значит, так, девушки. Ира, ты меня слышишь?

– И слышу, и вижу, Павел Игнатьевич.

– Вот вам мое окончательное решение – отныне никакого группенсекса. Если тебе, Ира, захочется тактильных ощущений, делай это незаметно, я не желаю быть в постели одновременно с двумя дамами сразу.

Поднялся возмущенный писк, нелепые обвинения в мужском шовинизме и в отсутствии чуткости.

– Цыть, нишкните обе, а то отлучу от своего тела.

Нешуточная угроза подействовала.

– Как скажете, Павел Игнатьевич.

– Хорошо, Пашенька, будь по-твоему.

– И последнее – тебя, Ира, касается. Когда мы с Мелой общаемся, не смей подключаться к ней на ментальном уровне.

– Слушаюсь, мой повелитель.

– Какой еще повелитель, для тебя я Павел Игнатьевич, и все. Не надо из меня султана делать, – вскипел было Пашка, но, заметив смешинку в глазах Мелы, лишь обреченно махнул рукой. – Теперь, товарищи, перейдем ко второму, не менее важному вопросу, – занудливым голосом председателя ЖЭКа проскрипел стажер. – Тебя, лапочка, необходимо легализовать в местном обществе. Потому нам с тобой предстоит нанести визит императору.

Раздался короткий смешок.

– Милый, мы с Ирой обо всем позаботились.

Мела легко спрыгнула с койки и с кошачьей грацией наклонилась над одним из сундуков. Соблазнительная картина изящной тугой попки заставила Черноту скрипнуть зубами. «Вот чертова девчонка, знает ведь, чем достать мужика. Неспроста она принимает столь вызывающие позы, ох неспроста!»

Он отвернулся и сердито уставился в иллюминатор. Подошедшая к кровати красавица словно невзначай ткнулась в его плечо грудью:

– Посмотри, Пашенька, бумаги, это мы с Ирой приготовили, – проворковала Мела.

Пашка, не оборачиваясь, протянул руку – спокойно смотреть на обнаженную провокаторшу не хватало сил.

– Так, что тут у нас? Выписка из церковной книги: двадцать пятого стрига 1417 года у супругов герцога Гарсиа д’Сагредо и герцогини Беллы-Терезы д’Сагредо (в девичестве д’Блуа) родилась дочь, нареченная Мела-Элеонора. Крещенная на десятый день в замковой часовне. Запись произвел и удостоверил святой отец Лука. Церковная печать и подпись.

Второй документ – имперская грамота – тоже оказался весьма любопытен и внушал доверие. Текст, написаный красивым каллиграфическим почерком, гласил:

«Мы, великий император Хардеган II д’Канабри благословенной империи Фалингуро своей милостью повелеть соизволили – нашу подданную герцогиню Мелу-Элеонору д’Сагредо считать наследницей и полноправной владетельницей герцогства д’Сагредо со всеми землями и жителями, входящими в его границы. Занера 1437 года. Императорский дворец в Вотеро». Печать. Подпись.

Последний документ – собственно сам герцогский патент с гербом и прочими регалиями. Две печати зеленого сургуча на золотых шнурах смотрелись довольно солидно.

– Ну вы, девоньки, молодцы, такие бронебойные бумаги сварганили.

– Старались, Пашенька. – И зловредная красавица прильнула к Черноте.

– Отставить обнимания и прочие нежности. Одеться согласно статусу, утренний туалет, и на завтрак.

Судя по звукам, Мела беспрекословно выполняла его распоряжения. Приведя себя в порядок перед бронзовым зеркалом, девушка, скромно потупив глазки, доложила:

– Я готова, мой господин.

Повернувшись, Пашка одобрительно хмыкнул – зеленое платье с небольшим шлейфом и скромным декольте подчеркивало идеальную фигуру красавицы. На точеной шее – ожерелье из крупных тонко обработанных изумрудов и золотой крестик на небольшой тонкой цепочке. На голове – тюрбан из зеленого шелка.

– Не хочу пугать народ своей разноцветной прической, – пояснила Мела.

– Классно выглядите, сударыня.

– Не поняла?

– Хорошо смотришься, говорю. – И Пашка поднял кверху большой палец.

Для Черноты быстро одеться – не проблема. Когда они вышли на кормовую надстройку, то обнаружили, что корабль вышел в открытое море, оставляя позади загадочный континент. Завтракали на свежем воздухе, но сначала Пашка представил офицерам свою спутницу. Сказать, что Мела произвела на них сильное впечатление – ничего не сказать. Эффект разорвавшейся бомбы, если не больше. Невозмутимый капитан Ромегас с хрустом перекусил свою потухшую трубку. Боцман впервые за плавание онемел и только пучил глаза. Первый помощник с пунцовеющими ушами не отрывал глаз от стола. Лишь неунывающий Пако прошептал на ухо Черноте:

– Горазд ты на сюрпризы, Паша. Предупреждать надо.

Милая непосредственная болтовня герцогини несколько разрядила обстановку. Общий смех вызвал корабельный кок, видимо, получивший неслабый шок от ослепительной красоты девушки. Он, явно в затмении, чуть было не утащивший назад на камбуз поднос с принесенным завтраком.

Трапеза прошла в приятной, теплой обстановке – очаровательная герцогиня, несмотря на свою молодость, умела располагать к себе людей. После кофе Чернота попросил Пако показать герцогине д’Сагредо корабль.

– А я пойду отдохну, устал что-то после путешествия.

Пако с Мелой отправились на палубу, вызвав у команды легкую панику.

– Бедненькие матросики заработают сегодня косоглазие и вывих шеи.

Увидев на лице капитана кривую ухмылку, понял – одна и та же мысль пришла им в голову. Пожав плечами, дескать, я-то здесь при чем, Чернота поспешил скрыться в своей каюте. Зверски хотелось спать.

Великий Каган Черной орды, Амбагай, неспешно пил чай с козьим молоком, заедая напиток обжаренными кусочками сала. Свежий ветерок, проникавший в проем шатра, приятно холодил тело повелителя степи. Каждую весну Амбагай приезжал в предгорья Хонгорокского отрога. Родина… Здесь он родился пятьдесят шесть весен назад, в улусе Орла. Такой дивной природы больше нигде нет. Альпийские зеленые луга, чистые ручьи, берущие начало у подножия гор, и многочисленные табуны горячих необъезженных лошадей. Возникло неуместное желание бросить все, передать власть одному из трех сыновей и встретить старость в этом благословенном раю. Несбыточные мечты – добровольно от власти пока ни один дурак не отказывался. Не для того он в свое время перерезал своих братьев для захвата власти в улусе. А уж сколько народу положил в борьбе за титул Великого Кагана – и вспоминать не хочется. Амбагай усилием воли отогнал ожившие не к месту воспоминания – возникшая серьезная проблема требовала верного решения.

В последнее время Кагана тревожили донесения шпионов. Орда на пороге смуты и шатания. Для любого властителя дело неприятное, с непредсказуемыми последствиями. Нет, конечно, можно пересажать на кол особо опасных смутьянов, но, когда речь заходит о вождях улусов, поневоле задумаешься. При открытом противостоянии с мятежными вождями-ханами он со своим верным союзником, тестем Болак-ханом, сможет выставить двадцать три тучи сабель. У подлых шакалов около двадцати семи туч. Пока расклад не в его пользу. Основные силы – четырнадцать туч сабель имеет улус Волка. Его предводитель Сугэ-хан бездетен. По своей дурости в свое время оставил в живых самого младшего брата Тегре, остальные четверо расстались со своими головами за одну ночь. Тегре – хороший воин, но вспыльчив и недалекого ума, вот на него и нужно делать ставку. Амбагай ножом легонько ударил по маленькому гонгу – в шатер тотчас заглянул личный телохранитель Ман-багатур.

– Найди мне Чегре-хана, срочно.

Снаружи послышался негромкий говор, затем топот скакуна – гонец отправился за правой рукой Амбагая. Чегре-хан был его верным псом, занимал две должности сразу – первого советника и начальника разведки.

С Чегре-ханом они росли вместе, ему он доверял больше всех. Тот не раз доказал свою преданность и несколько раз спасал от смерти, закрывая собой в битвах и стычках. Амбагай распахнул пошире синий шелковистый халат, затем крикнул старому слуге:

– Приготовь чай и исчезни из шатра.

Вскоре объявился Чегре-хан, бросивший поводья коня своему сотнику. Первый советник вошел свободно в шатер, прижав руку к груди, и поклонился – он единственный в Орде имел такие привилегии, остальные подданные ползли к Кагану на коленях.

– Садись, старый друг, попьем чаю, за жизнь покалякаем. Чегре, скажи страже, чтобы отошла на тридцать шагов.

Советник, не чинясь, высунувшись из шатра, пролаял короткую фразу.

– Вижу, повелитель, предстоит тайный разговор?