Выжженный край - Нгуен Тяу

Шинь протащил Тханга по всем комнатам — и первого и второго этажа. Наверху, в спальнях, стоял затхлый, нежилой запах, тянуло плесенью. Шинь удивленно посмотрел на ладан, курившийся на столе в классной комнате и в спальне его сестер. Он уже смутно сознавал, что дом этот больше не принадлежит, как прежде, его родителям. Все стало совсем по-другому, не так, как раньше.

— Пошли, дядя Тханг, — заторопил он.

— Тебе что, здесь больше не правится?

— Не-а! — Мальчик поднял с пола игрушечный танк, покрытый густым слоем пыли, и тут же бросил его.

— Бери с собой, играть будешь, — сказал Тханг.

— Не хочу, он грязный!

Они вернулись в гостиную. Вошел парень с винтовкой, в брюках из ткани с отливом и солдатской панаме — из группы поддержания порядка в микрорайоне.

— Дом принадлежал майору коммандос, — начал объяснять он Тхангу. — Видите, какие хоромы этот подонок отгрохал за каких-нибудь пару лет, что был комендантом лагеря штрафников. Любую сумму мог от родственников штрафников требовать — давали. Да и как не дать, небось еще сами умоляли взять деньги, кому охота, чтобы сына или брата как дезертира расстреляли…

— Скажите, а что это за женщина? — спросил Тханг, кивнув головой в сторону кухни.

— Первая жена майора. Он ее лет десять назад бросил. Взялась нам готовить. Если проголодались, я велю…

— Нет, спасибо, — прервал его Тханг и поднялся. — Мы уходим.

— Как? А я думал, у вас здесь дело…

— Нет, просто хотелось взглянуть на этот дом…

Выйдя на широкую улицу, Тханг замедлил шаг и принялся разглядывать пестревшие по сторонам вывески. Всевозможные ресторанчики, кафе и просто забегаловки буквально заполонили округу. Здесь было все и на любой вкус — в витринах стояли разноцветные бутылки с винами, водами, прохладительными напитками, рекламные щиты предлагали многочисленные фирменные блюда. Улыбчивые девушки зазывали покупателей, их мягкий местный говорок слышен был издалека. Тханг крепко держал Шиня за руку. Он несколько раз порывался войти в одно из этих заведений, но чрезмерное радушие слащавых зазывал всякий раз отпугивало его, и он, таща за собой Шиня, уходил. Итак, завтра он расстанется с мальчугапом. А еще дня через два «отродье» тоже покинет город и вместе с К-1 отправится в Куангчи. Тханг решил, что сегодня он непременно даст малышу чем-нибудь напоследок полакомиться.

Они оказались перед длинным рядом парикмахерских, и Тхангу пришло в голову, что хорошо было бы мальчика сначала постричь, а уж потом накормить, по, взглянув на прейскурант цен, понял, что ему это просто не по карману. За стрижку пришлось бы отдать большую часть лежавшей в кармане месячной получки. Тханг вспомнил, как его предупреждали о дороговизне в городе, но поверить в такое было трудно. Ну и цены! Тханг еще ни разу не был ни в одном из здешних магазинов и теперь решил все деньги потратить на то, чтобы вкусно поесть вместе с мальчиком. Но вот только что выбрать? Лучше всего, решил он, спросить об этом у самого мальчика, в этом-то он наверняка разбирается.

— Шинь, ты часто раньше в ресторанах ел?

— Ага!

— А что тебе больше всего нравилось?

Мальчик задумался.

— Рис по-японски, — наконец сказал он.

— Что ж, он вкуснее ароматного риса с колбасой?

— Вкуснее. А вы любите ароматный рис?

— Мне его пробовать не приходилось, слышал только от наших ребят. Я лично больше всего утиные яйца люблю.

Тханг наконец увидел ресторанчик, реклама которого обещала японскую кухню. Держа Шипя за руку, прошел большую веранду, заставленную столиками. Все они были уже заняты. Тханг остановился, озираясь в поисках свободного места, и тут из глубины зала к ним поспешил сам хозяин.

— Пожалуйста, прошу вас в зал, — с сильным сайгонским акцептом произнес он и легонько похлопал Шиня по плечу своей огромной лапищей: — Брат вам или сын будет? Наверное, только теперь нашли друг друга, я угадал, да? И долго не виделись? О господи, счастливый конец, прямо как в романе! Нынче сама жизнь подкидывает нашим сочинителям столько сюжетов! Прошу вас, вот сюда, усаживайтесь поудобнее. Малышу дадим высокий стульчик, вот, пожалуйста. Что изволите заказать?

— Нам бы рис по-японски…

— Рис по-японски?! Откуда же ему взяться в Хюэ? — Хозяин вытаращил глаза, а потом, видно, что-то сообразив, громко рассмеялся. — Те щиты у входа, где написано «японская кухня», мой земляк попросил на время поставить, пока дело налаживает, он всего несколько дней из Сайгона. А у нас заморская еда не в ходу. Зато можем попотчевать вас по-сайгонски.

— А сколько… одна порция? — смущенно спросил Тханг.

— Какими деньгами будете платить: северными, южными?

— Вот все, что у меня есть… — Тханг полез в карман гимнастерки и, вынув пачку, протянул ее хозяину ресторанчика. Тот взял ее и, направляясь в глубь зала, зычно крикнул в сторону кухни:

— Два раза фо по-сайгонски!

Тханг, хмурясь, просил Шиня:

— Интересно, где это ты ел рис по-японски?

— А, забыл! Я его в Сайгоне ел. Мы туда на самолете летали!

— Ну вот что: чтоб больше от тебя ни о каком рисе по-японски и ни о каких самолетах никто не слышал! Ясно?

— Ясно…

Девушка-официантка принесла фо по-сайгонски. Едва Тханг и Шинь принялись за еду, как снова появился хозяин ресторанчика. Подставил к их столику стул, сел.

— Ну как, но вкусу пришлось?

Потом вдруг вскочил и стал демонстрировать крепкие, точно каменные мускулы:

— Видите, если бы не это, не спасти мне свой ресторан от разоренья. Ведь раньше что за солдат был?! Настоящий бандит! А морские пехотинцы и «панцирные жилеты»? Те вообще черт знает что вытворяли. Когда их на юге Лаоса разбили, они через нас возвращались. Так на дорогах рейсовые автобусы останавливали и грабили, с пассажиров брали по две тысячи откупных, а с хозяина автобуса драли от пяти до десяти тысяч. А уж в город вошли, так из питейных заведений не вылезали. Нажрутся и давай бузотерить, все крушили, что под руку попадет. И посмей только пикнуть, так они над твоей же стойкой давай ножи в стенку метать. Я ведь место это для своего заведения как приобрел? Тут раньше другой ресторанчик стоял, его пьяная солдатня подожгла. Хозяин разорился и место продал. Чего они тут только не вытворяли!..

И Тханг, и мальчик давно уже все съели, а он, распалившись, никак не мог остановиться и продолжал изливать душу. Тханг, потеряв терпение, решительно поднялся:

— Ну, теперь можете ничего такого не опасаться и спокойно заниматься своим делом.

— Да, да, теперь можно не бояться. А все бойцам Освобождения спасибо! Вот что, денег у вас пока маловато… — Хозяин вынул из кармана деньги, которые взял у Тханга, и положил перед ним на стол: — Вы заберите…

— Нет! — решительно отказался Тханг.

Хозяин начал было настаивать, но Тханг ответил еще более категорично.

— Эх, до чего же нехорошо получилось, — смутился хозяин. — Ну, милости просим, заходите еще, как выдастся время.

Хьен и Чать возвращались из расположения батальона, куда их вызвали на совещание. Предчувствие, редко обманывающее солдата, не подвело и на этот раз: через несколько дней все региональные воинские части вернутся в провинцию Куангчи для выполнения новой задачи. Спокойствие и порядок в городе восстановлены, жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Здесь останется только один полк.

И Хьен, и Чать сразу почувствовали огромное облегчение. Особенно Чать, который был храбрым солдатом, но совершенно пасовал перед теми сложными проблемами, что приходилось решать здесь, в городе. У него словно гора с плеч свалилась. «Ну вот, избавились наконец!» — говорил он, шагая рядом с Хьеном по шумным, многолюдным улицам, где шла бойкая торговля.

Но в последние дни Чать понял, что в чем-то был несправедлив к этому городу — узнав о том, что рота уходит, местные жители, особенно те, кто победнее, приходили проститься с солдатами. В один из дней произошло событие, неожиданное для Хьена. К ним в гарнизон вновь пришла монашка, первая жена бывшего майора коммандос.

Она рассказала Хьену, что все это время жила в городе, в доме майора, где теперь разместилось районное управление охраны порядка и куда она нанялась стряпухой: прежде чем вернуться в Нячанг к монашеской жизни, она хотела пробыть здесь все сто положенных поминальным обрядом дней после гибели ее дочерей.

— Рад, что снова с вами встретились, — сказал Хьен. — И хочу поблагодарить за ту услугу, что вы нам оказали.

— Нет, не надо меня благодарить. У меня своя вина перед революцией: ведь даже живя в соответствии с дао[21], нельзя забывать своих прегрешений в мирской жизни.

— Совершенно с вами согласен.

— Преступления моего бывшего мужа велики, — сказала она. — Его приговорят к смерти?