13 несчастий Геракла - Дарья Донцова

– Ваняша, пиши, – провозгласила домработница, – Демьяненко Ригонда Филипповна.

– Как?!

– Ригонда Филипповна, – повторила Нюша, – ну и имечко какое, дикое, право слово, а справки она выдает по четвергам с без пятнадцати восемь до половины девятого.

– Чего, – насторожился я, – надеюсь, вечера?

– Да ты че, Ваняша, – мигом разубедила меня Нюша, – ясное дело, утра, они только до трех работают, особо-то не перетруждаются. Вот завтрева и езжай, да смотри не опоздай, а то цельную неделю потом ждать.

Я поскучнел. Чтобы явиться к паспортистке в восемь утра, мне нужно проснуться в шесть. Страшно не люблю рано пробуждаться, мне легче уснуть в три ночи и проснуться в час дня, чем рано лечь и встать в шесть. В первом случае я буду бодр, весел и активен, а во втором стану ползать, словно осенняя муха.

Из трубки послышались гневные вопли маменьки.

– Николетта велит передать тебе, – сообщила Нюша, – что ничего не расскажет.

Я поехал к Норе. Буквально в двух шагах от нашего дома расположена фотостудия.

Сами понимаете, что в крохотном зальчике клубилось невероятное количество народа! Все хотели сфотографироваться!

Я покорился обстоятельствам. Значит, так тому и быть. Сегодня проведу весь день в очередях. Один раз отмучаюсь!

Но потом я неожиданно сообразил: одним разом не обойтись. Еще придется сидеть в милиции, а потом предстоят следующие этапы: восстановление документов на «Жигули» и добыча водительских прав!

Я едва дождался, когда дряхлый старик, еле держась за треногу, сделает снимок.

Ужасный день!

Нора, выслушав мой рассказ про платье на люстре, воскликнула:

– Вот хитрый мерзавец!

– Кто?

– Да Валерий, – ответила хозяйка, – небось нашел платье в корзине и решил от него избавиться. Ладно, езжай к Кузьминскому и сиди тихо. Не нравится мне все это, ох не нравится.

Я абсолютно солидарен с хозяйкой. Мне тоже не по вкусу то, что я делаю. Лучше нам отказаться от этой затеи и заняться чем-нибудь более достойным.

– Давай, Ваня, – поторопила Нора, – мне тут идейка в голову пришла, надо проверить.

Я поехал в поселок, понимая, что просто не способен ни на какие активные действия. Дом оказался заперт. Значит, ни Белла, ни Клара, ни Сергей Петрович еще не вернулись, Валерия тоже нет, а Анна, как она выразилась, кайфует в одиночестве. Я позвонил. Тишина. Потом просто вжал кнопку в стену. Никакой реакции. Наверное, Анна лежит в ванне, слушает музыку. Ладно, попытаюсь войти через террасу. Но и эти двери были закрыты. Я вытащил мобильный, но Анна не подошла к телефону.

В полной тоске я потыкался в окна, но и они были тщательно законопачены. Ситуация казалась безвыходной. Отвратительный день заканчивался совсем уж мерзко.

Я влез в машину и включил радио. Ну должна же она когда-нибудь вылезти из ванны? Через каждые десять минут я звонил в дом и слушал размеренное: ту-ту-ту-ту.

Где-то через час во двор въехал «Мерседес», и из него выбрался Сергей Петрович.

– Езжай за девочками, в кафе «Рояль», – велел он шоферу, потом увидел меня и удивился: – Ваня? Чего в машине сидишь?

Я хотел было объяснить ситуацию, но Кузьминский быстро продолжил:

– Ты извини за вчерашнее, я наорал, нахамил…

– Ерунда, вы просто устали.

– Все равно, не держи на меня зла.

– И в мыслях не было.

– Вот и славно, – кивнул Сергей Петрович, – пошли в дом.

– Он заперт, и парадный вход, и с террасы.

– Да ну? Почему?

– Похоже, в здании никого нет, у Ларисы Викторовны выходной, остальные в городе, а Анна, очевидно, моется или тоже ушла.

– Ясно, – бормотнул хозяин, вытаскивая связку ключей.

Через мгновение он пробормотал:

– Она дома, еще и на крючок заперлась, пошли через сад. Авось там только на замок закрыто.

Но и со стороны террасы нас ждала неудача.

Анна проявила похвальную осторожность. Она тщательно закрыла все входы в дом, причем накинула изнутри большие латунные крючки.

Около часа мы с хозяином тщетно пытались проникнуть в помещение. Изо всей силы дергали ручки, колотили ногами в филенки из цельного массива дуба, жали на звонок и безуспешно пытались соединиться с Анной по телефону. Я очень хорошо представлял себе, что происходит. Она лежит в джакузи, намазала лицо какой-нибудь липкой дрянью, включила плеер или радио и наслаждается музыкой, забыв о времени.

– Вот черт, – зло проговорил Сергей Петрович, – делать нечего, отойди-ка, Ваня.

Я не успел спросить, что он собирается делать, как Кузьминский подошел к альпийской горке, схватил круглый темно-серый булыжник и со всего размаха запустил его в одно из окон гостиной. Дождь осколков рухнул вниз.

– Ты можешь влезть внутрь и открыть дверь? – спросил Сергей Петрович.

Я кивнул. Это совсем не трудно, подоконник находится примерно на уровне моего пояса, я могу просто перешагнуть его.

Без особых усилий я оказался в доме, выскочил в холл, поднял крючок и впустил Сергея Петровича. Хозяин, шумно дыша, вошел в дом и покачал головой.

– Просто беда, когда вокруг одни бабы, как считаешь, Иван Павлович?

Я предпочел промолчать и почти бегом отправился в свою комнату. Как это ни странно, но толкание по очередям для меня намного более утомительно, чем самая напряженная работа.

Предвкушая мирный отдых, я вымыл руки, переоделся, сел в кресло и потянулся за книгой, но тут дверь в мою комнату распахнулась и на пороге возник Сергей Петрович.

– Ваня, – с тревогой произнес он, – иди немедленно со мной!

Слегка удивившись, я проследовал за Кузьминским до дверей его кабинета.

– Что она там делает? – отчего-то шепотом поинтересовался Сергей Петрович и толкнул створку. – Иди глянь, у меня сильно болит голова!

Ощущая необъяснимое беспокойство, я шагнул в кабинет и увидел Анну, сидевшую за огромным письменным столом. Одетая в темно-синий велюровый халат, она, казалось, спала. Растрепанную голову положила на руки. Я хотел бы поверить тому, что Анна внезапно заснула, но этому мешала мысль: за каким чертом она решила отдохнуть в кабинете Сергея Петровича, да еще в столь неудобной позе, скрючившись? В доме полно диванов, кроватей и на худой конец мягких кресел.

Я медленно приблизился к ней и увидел, что перед Анной лежит опрокинутая чашка, в которой был кофе. Темно-коричневая лужица растекалась по зеленой кожаной столешнице. Я удивился. Надо же, как много кофе! Чашечка выглядит небольшой, примерно на сто миллилитров. Но внезапно сообразил: лужа – это не любимый напиток инков, а застывшая, подернувшаяся пленкой кровь, кофе там совсем мало. А спустя мгновение взгляд остановился на блестящих колечках, торчащих из шеи несчастной. Ножницы!

Надеюсь, вы меня не осудите, если признаюсь, что с огромным трудом я устоял на ногах.

Отец в детстве мне внушал:

– Ваня, мужчина всегда должен сохранять трезвую голову, в любой момент, в самой экстремальной ситуации. Учись владеть собой, это умение может сохранить тебе жизнь. Ну представь, что оказался в толпе, среди потерявших рассудок людей. Человеческая масса несется, давя упавших. Никогда нельзя поддаваться стадному чувству, уйди в сторону, остановись, оглянись и постарайся трезво оценить ситуацию: может, следует бежать совсем в противоположном направлении?

Но сейчас все навыки стремительно покинули меня. Я отступил назад, споткнулся о ковер и чуть не упал.

– Что с ней? – абсолютно спокойным голосом поинтересовался Кузьминский.

– У Анны в шее ножницы, – пробормотал я и поднял глаза на портрет Глафиры.

И едва сдержал крик. На картине сияло пятно, отчего-то синее. Сергей Петрович сделал шаг вперед, покачнулся, вытянул одну руку, вторую приложил к затылку и медленно сделал второй шаг. Я стоял, окаменев, словно жена Лота, молча наблюдая за происходящим и не имея никакой возможности пошевелиться. Ноги стали словно каменные, тело налилось свинцом.

Кузьминский, шатаясь, прошел по кабинету пару метров, потом, коротко всхлипнув, широко открыл глаза и осторожно, словно нехотя, сполз на ковер. Меня отпустил столбняк, и я кинулся к Сергею Петровичу. Он лежал на спине, изо рта стекала струйка слюны. Я совсем растерялся – не знал, что делать, но тут неожиданно из холла донесся веселый голос Беллы:

– А почему у нас окно в гостиной разбито? Эй, папа, ты где? Мы приехали!

Я выбежал в коридор, плотно закрыл дверь и схватил телефон. Сначала следует позвонить в «Скорую». Анне уже не помочь, а Сергей Петрович еще жив и нуждается в помощи.

Проводить ночь без сна стало моим хобби. Сначала в дом приехал доктор. Предварительный диагноз не утешал – инсульт. Кузьминского со всеми предосторожностями поместили на носилки и увезли. Затем явилась милиция. Белле и Кларе врач вкатил по успокоительному уколу, и одурманенные девочки крепко спали в мансарде на огромной кровати Беллочки. Я же, наглотавшись валокордина, тупо отвечал на вопросы Макса, радуясь, что рядом ближайший друг, а не посторонний мент.