«Dell» - Вероника Мелан

Около минуты стоял в дверях спальни, глядя на притихшую под одеялом девушку – ни посапываний, ни метаний; укрытый почти до макушки затылок и рыжие волосы, разметавшиеся по подушке – затем осторожно подошел к кровати, приподнял одеяло и прилег в нее, как на плот, который может перевернуться, если наступить на самый край. Медленно перевернулся, вытянулся на животе и затих.

Часы на тумбе показывались начало третьего. Будильник заведен на семь – с утра нужно забросить ее обратно в Солар к началу рабочего дня. Одному из последних рабочих дней, по-крайней мере в конторе Тони.

Закрыв глаза, Дэлл продолжал ощущать ее кожей – присутствие незнакомого человека в личном пространстве. Неопасного, тихого, спящего – не желающего чинить препятствий. Казалось, даже во сне ей было неудобно за собственное присутствие – Меган лежала на самом краю, повернись, и скатится.

Сон не шел. Пятнадцать минут спустя Дэлл все еще лежал с закрытыми глазами и думал о том, что никогда бы добровольно не привел в дом владельца ножа. Может, Райдо Саара, который заставлял его пытать других, стоя в сторонке и наслаждаясь видом боли на лицах ни в чем не повинных для Дэлла людей? Или ту Олу Барелиас – молодую неоперившуюся избалованную девчонку, которую он в избытке возил по ночным клубам, и которая боялась его больше, чем тех идиотов, что приставали к ней каждую ночь в дымных залах, сотрясаемых звуками дамб-баса? А она боялась его… пользовала, приказывала, но все время боялась. Да он не привез бы их в собственный дом даже под пытками… А эта – худая, с рыжими волосами, жмущаяся к краю постели, теперь лежит в его спальни. Нонсенс. Больше не владелица ножа, а кто-то еще…

В какой момент она превратилась в кого-то еще? И в кого?

Он не смог ответить на этот вопрос. А еще через полчаса уснул.

В следующий раз он проснулся в пятом часу утра.

Тепло. Слишком тепло… Открыл глаза. Не поверил собственным ощущениям - когда она успела подкатиться и завернуться в него, как в одеяло? Дэлл задержал дыхание, ощущая под рукой женское тело. Перед внутренним взором плыли обрывки сна – маленькие аккуратные груди почти у самого лица, перед глазами… Аппетитные соски – розовые круглые ореолы. Ягодки, которые хочется лизнуть…

- Там не от чего возбуждаться…

«Дура»

Дэлл не смел ни вдохнуть, ни выдохнуть, концентрируясь лишь на одном ощущении – восставшей плоти, компасом, указывающим в нужном направлении. Его член стоял. Стоял жестко, налитый пульсирующей кровью, тяжелый, почти свинцовый.

Как такое произошло… Почему?

Дэлл, путаясь в обрывках мыслей, осторожно убрал руку с чужого плеча и медленно, словно под прицелом в окопе, отодвинулся назад, чтобы вздыбившийся бугор перестал упираться в ее попку. Не дай господь она проснется… даже просто пошевелится, и он не сдержится, не хватит контроля. Слишком давно такого не было. Хотелось сделать это, взять податливое горячее тело, убедиться, что он все еще может…

Может. Оказывается, может.

Кровь билась тяжелыми волнами не только в паху, но и в висках.

- Ты ведь безобидный… мечта любой девушки…

Да уж… Безобидный.

К возбуждению примешалось ликование.

Может!

Меган, почувствовав движение, пошевелилась, но не проснулась, и через несколько секунд затихла. Дэлл слушал ее тихое размеренное дыхание.

Рассвет еще не забрезжил – спальня полностью погружена во мрак.

Лежа на спине, Дэлл высвободил твердый горячий тугой орган из плавок – прямое доказательство вернувшей мужской полноценности - и обхватил его рукой. Крепко сжал, чтобы тот перестал подрагивать. Перед глазами продолжали стоять сводящие с ума груди Меган – небольшие, но такие аппетитные, сексуальные, дерзкие, смотрящие на него вызывающе розовыми сосками…

Большой палец медленно провел по головке – пенис вздрогнул, и Дэлл едва сдержал спазм, грозящий выкинуть сперму прямо на внутреннюю часть пододеяльника.

Вместе с кипящей кровью по телу курсировала бьющая через край радость – ладонь держала не обвисший мягкий насос, а здоровый напрягшийся ствол, твердую плоть, готовую действовать.

Глубокий вдох-выдох, пульсация в паху.

И довольная жесткая улыбка на лице.

*****

Утро запомнилось странным, по-своему волшебным – утренние лучи, заливающие кухню, деловитый мужчина, сервирующий еду на столе (ведь ты не можешь ехать на работу голодной?), щелчок вскипевшего чайника, дразнящий аромат кофе, блики солнца на дрожащей темно-коричневой поверхности.

Дэлл выглядел иначе, и дело было не во внешнем виде – те же джинсы и майка, что и вчера, но откуда взялось это удовлетворенное выражение лица и прочное спокойствие в глазах? Будто этой ночью он решил долго терзавшую его задачу, сложил воедино куски сложной формулы и остался доволен результатом. И если я все еще была сонная и расслабленная, то его бодрости хватило бы на троих – приготовил завтрак, осмотрел мои руки, ответил на два телефонных звонка, успел бегло пробежать взглядом заголовки свежих газет…

Из ночи в утро протянулось ощущение спокойствия, защищенности, домашнего уюта. Ложного, но я позволила себе потонуть в нем с головой. Бутерброды с сыром, льющаяся из крана вода, поблескивающий у холодильника графин с виски, ряд блестящих металлических поварешек у стены. Как знакомо.

Разговор легкий, ненавязчивый, ни о чем.

- Как твои ладони?

- Лучше. Ты поздно вчера вернулся?

- Около двух. Старался тебя не разбудить.

(Жаль)

- Удачно съездил по работе?

- Вполне.

Вчерашний хлеб, вкус ветчины на языке. Терпкий кофе, крепче, чем я обычно готовила для себя. Еще один штрих мужского характера, и оттого голова плывет… плывет в прострации, на чужой кухне, в запахе лосьона для бритья, в мельтешении светлых пепельных волос и тугих мускулов на руках.

- У нас пятнадцать минут до выхода. Нужно ехать.

Не хочу.

- Я буду готова.

И близкий конец сказки, который завершится пахнущим кожей салоном, утонувшими в утреннем свете незнакомыми улицами, привычным звуком мотора и словами «Ну, все. Приехали. Созвонимся позже»

Дурь… не хочу. Но разве жизнь послушает?

А пока еще вкус хлеба и терпкого кофе. И серо-голубые глаза напротив. Беспричинно довольные глаза.

Все еще яркие, будто летом, цветы в клумбах, незнакомые названия магазинов и кафе – я смотрела на них с нежностью, как на родного человека, принадлежащего другой – «я буду помнить, я не забуду, я вернусь. И ты помни…» Через час эти улицы и кафе заполнят совсем другие люди, и на них уже не наткнется взглядом девушка, сидящая в темном автомобиле. Автомобиль довезет ее до места и уедет; совсем другие машины будут стоять по светофором с налипшим на столб сухим желтым листиком. Кто-то зайдет в книжный, кто-то пронесет в руке мороженое, ровно выстукивая каблуками по булыжной мостовой, кто-то назначит встречу у веселого фонтана и будет жаловаться на излишнюю сырость, грозящую испортить прическу.