Оскверненные - Ярослав Толстов

повинуясь неведомому чувству потянулся к ней. Линда не отстранилась. Наши губы соприкоснулись. Проснулось неудержимое желание, поднявшееся откуда-то со дна колодца души; как тлеющие угольки, вспыхнувшие ярким пламенем. Наконец, мы оторвались от поцелуя и Линда тяжело задышала, ее щеки пылали. Я сорвал с нее одежду и мы впились в друг друга с таким рвением, словно нас обоих охватило горячее безумие…

Примечание автора:

Вольт* – фигурка, восковая кукла, используемая в колдовстве вуду.

Неопределенность… уже ночь? Темно, ничего не видно. Я по-прежнему в гостиной. Поворачиваю голову, Линда лежит рядом – спит. Ее обнаженное тело прикрыто пледом. Я осторожно встаю с дивана, стараясь ее не разбудить и куда-то иду. Ноги заплетаются, но ведут меня, словно сами собой. Как в тумане. Когда глаза привыкают к темноте, я понимаю, что стою на кухне. В горле вдруг стало сухо, как будто насыпали раскаленного песка. Все тело мокрое и липкое от пота. Я зажигаю подвесной кухонный светильник, протягиваю руку за стаканом, чтобы налить воды, и внезапно замираю… Меня словно окатили из пожарного шланга ледяной водой. Мои ладони – они в крови! И не только ладони – я весь в темной, липкой, свежей крови! Глаза расширились и лихорадочно мечутся по грязному телу, пытаясь понять откуда взялась кровь. А потом до меня словно доходит… и кухню пронзает душераздирающий крик. Я ору, как полоумный, который увидел в углу черта. Линда должна была услышать мой вопль и проснуться – обязательно должна была проснуться! – но я не слышу звуков из дальней комнаты. Ни единого шороха. Только зловещая, гробовая тишина, которая медленно сводит с ума своей непредсказуемостью. Я словно снова очутился в своем кошмаре… только этот уже был наяву. Сегодня ночью произошло нечто ужасающее.

Я срываюсь с места и бегу в гостиную. Останавливаюсь перед диваном, вижу тело, распростертое на нем. Рука безжизненно свисает с края мебели. На тонком покрывале образуется гигантских размеров багровое пятно. Темно-красное пятно ширится, угрожающе растет. Мои руки дрожат. Я боюсь откидывать плед. У нее такое безмятежное лицо… и совершенно неподвижное тело. Я наклонился к ней, схватился за край покрывала – пальцы онемели – и отбросил его в сторону. Грудь была отрезана, живот вспорот, а рядом валялся большой окровавленный нож, от которого красной струйкой тянулся след. Кровь впитывалась в ткань дивана.

– Нет! Нет, Господи, нет! Боже мой, нет!! – я прижался к ней, обхватил спину руками и крепко обнял. – Нет!! Боже, это сон! Это сон!! Дай мне проснуться!! Это же сон!! О, Господи!! Дай мне проснуться!! Пожалуйста… Линда… Линда… – Я отчаянно взывал к ней, но не просыпался и она не открывала глаз. Не шевелилась, словно обмякшая, бледная кукла, повисшая на моих руках.

Я уткнулся губами в ее макушку. По щекам градом потекли слезы. Этот нож предназначался для меня.

– Линда… Линда…

«Сейчас все зависит от тебя, Дилан, – свистящей пулей пронеслось у меня в мозгу, словно кто-то произнес эти слова в голове, как магическую формулу. – Все зависит от тебя…»

Это было словно падение с огромной высоты. Как будто тело со смачным шлепком, пролетев сотни миль, наконец-то впечаталось в асфальт и я протяжно выдохнул, высвобождая из легких весь воздух. Меня ужасно трясло, конечности затекли и каждая клеточка тела изнывала от боли, но я был безмерно счастлив… я проснулся. Это всего лишь сон. В отличие от своих мерзопакостных предшественников слишком реальный, чтобы в него не верить. Но Линда жива.

Я присел на диване, сгорбившись, и начал пальцами растирать виски, прогоняя остатки сновидческих ужасов, которые с калейдоскопической быстротой возникали в сознании, устраивая там дьявольский концерт в стиле Шнитке.

– Что случилось? – сонливо спросила девушка. Она слегка приподнялась, упираясь рукой на диванную подушку, и рыжий локон упал ей на лоб.

Только сейчас я понял насколько же кошмарно было представить – не то, чтобы увидеть воочию, но даже представить! – ее смерть, являющейся для меня до сей поры чем-то нереальным. Я ощутил какие меня ждут последствия, и что со мной произойдет, если я этого допущу.

– Просто дурной сон, – наконец вымолвил я, – все в порядке. Знаешь, глядя на тебя я готов верить, что и в этом паршивом мире все-таки можно найти что-то прекрасное… но я боюсь.

– Чего ты боишься, Дилан?

– Все слишком хорошо, почти идеально.

Линда ласково на меня взглянула. Нежно положила ладонь на мою щеку и повернула к себе.

– Милый мой, разве это плохо?

Я нахмурился.

– Такое невозможно, только не со мной. Судьба отняла у меня всех родных, всех кто когда-либо был мне дорог. И вот сейчас… я не хочу, чтобы она забрала тебя. – Я посмотрел в ее большие, удивленные глаза, еще не потухшие от злой правды, и продолжил: – Нечто подобное уже было однажды. Если у человека есть что-то очень ценное, естественно он будет бояться, что у него это могут украсть, а судьба та еще искусная воровка.

Линда поцеловала меня.

– Не думай об этом, – прошептала она, прижимаясь ко мне всем телом, и снова поцеловала, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь, словно догадывалась, что он будет последний… и больше мы не встретимся…

Утром я ушел. У гравийной дорожки, ведущей к Мертвому дому, почувствовал этот знакомый дискомфорт в груди – потусторонний холод, пробирающий до костей, как будто прикосновение призрака, хотя на улице царила духота. Меня передернуло. Тайлер вернулся.

– Дом, милый дом, – произнес он, возникнув из ниоткуда. Стоял возле старой террасы, поглаживая подушечками пальцев гнилые, пыльные перила, словно усмиряя разбушевавшееся животное. Жмурился под ослепительными лучами заступающего солнца. Не смотря на возвращение Тайлера, настроение у меня было хорошее, какое-то воодушевленное, словно я уже знал, что нужно делать и как правильно поступить. Я как будто ощущал внутри себя небывалый прилив сил.

Тайлер вошел в дом. Потоптавшись возле запущенной лужайки, покрытой сероватого цвета, примятой травой, я последовал за ним.

В сумрачном пространстве холла он подозрительно огляделся, а затем, спустя некоторое время, с несвойственной ему тревогой произнес:

– Что-то не так, здесь кто-то был.

– С чего ты это взял?

– У меня свои каналы с этим местом. И я ощущаю, скажем так, всей кожей еще не выветрившееся недавнее присутствие нашего незваного гостя.

– И кто же наш гость? – спросил я.

– Ты прекрасно его знаешь, – сказал он и его темные глаза сверкнули. – Это Мусорщик…

Сначала я подумал, что мне послышалось это имя. Оно как будто донеслось откуда-то из пустоты, из самой бездны. Как удар молнии. И я остолбенел, на время утратив дар речи. Голова закружилась.

– Нет, ты видимо что-то путаешь… Его же нет в городе. Он сгинул! И черт его знает куда он подевался! Он, наверное, сдох давно.

Тайлер замотал головой.

– Я точно знаю,