Червь - Антон Лагутин

Один из мужиков, что ровно сидит с краю, кивает на меня подбородком, украшенным мерзкой козлиной бородой.

— Пацан! — возвышаясь над головами своих друзей, кричит мне Купрос — тот, что говорил с икотой.

В свете догорающих свечей я, наконец, могу разглядеть этого заику. Лицо вытянутое, покрытое щетиной. Сальные черные волосы скрывают оттопыренные уши. Он морщит лоб от удивления, кривит губы и, скрипя гнилыми зубами, дерзко произносит:

— Ты куда прёшь? Ты что тут…

— Ссать иду, — отвечаю я спокойно и иду дальше, к двери, до которой мне рукой подать.

И тут этот мужик, что упивался громче всех потерей своего друга, (а может даже и партнёра по жизни), бросает вилку с ножом (хотя больше он похож на кинжал) на тарелку, резко вскакивает с лавки, опрокидывая несколько кружек на пол. Вгрызается в меня своими мутными глазами, скалиться. Думает, раз я мелкий, может меня припугнуть? А вот нет, дядя, нихуя у тебя не выйдет!

— Сопляк, — говори он, — а ты в дырку не провалишься?

— Ну, если она как твоя жопа, то, конечно же, провалюсь!

В пабе повисла тишина.

Через секунду лёгкий смешок поплыл через весь стол к моим ногам.

Трясясь от злости, Купрос попытался выбраться из-за стола, но приятели его остановили, хватая за длинные рукава белой рубахи.

Он смерил меня взглядом. Со злостью посмотрел на своих дружков, не скрывая, что хочет врезать одному из них. Даже замахнулся, но передумал, продолжая пошатываться между столом и лавкой.

Его похмельные глаза как кошка, бегающая за лазерной указкой, метались по моему лицу, пытаясь вкурить — что вообще здесь происходит?!

— Пошёл вон отсюда! — проорал он. — Девчонкам тут не место!

Вот это заявление! Я молча начал аплодировать, охуевая с тупости урода. Решил с ребёнком потягаться? Ну что же, вызов принят, тупой патлатый мудень!

— Тогда я не понимаю, — говоря я, — что ты, черноволосая красавица, забыла в этой помойке? Нравиться сидеть в окружении проссаных бомжей? — и киваю на его дружков.

— Так, шкет, вали уже отсюда, — блеет мужик с козлиной бородой.

— А что, если не уйду?

Как же хочется ссать! Неужели нельзя было сидеть спокойно, выпивать, продолжать обсуждать потерю друга, и не обращать внимание на мимо проходящих! Если они от меня не отъебуться — я нассу кому нить на сандалии! Конечно, это будет выглядеть как полное фиаско, и меня быстро причислят к последним зассанцам, а столь неприятный факт никак не вяжется с неоспоримой победой моего интеллекта! Бухарики должны капитулировать, не приближаясь ко мне. Их рты должны зашиться, а жопы продолжать лежать на лавке…

Бля, начинается…

Мужик с козлиной бородкой начинает смотреть на меня красными глазами, толи от злости, то ли от непрекращающейся ночной пьянки. Изучает. Вместо улыбки, уголки его губ поползли к подбородку, а сами губы сжались как собачий анус.

— Ты… — шипит он как змея, — Как же тебя там…

Опираясь на спины друзей, патлатый прошёл вдоль лавочки, подошёл ко мне.

— Ты же сын Юриса? — уточняет он, чуть кланяясь ко мне. — Точно! Маленький засранец! Я узнал тебя! Знаешь, что странно? Почему твой отец не пришёл помянуть Томаса! А?

— Я почём знаю. Видимо, не захотел пить за жалкого проходимца…

— Да как ты смеешь?! Щенок!

Я отошёл, запустил ладонь в штаны, готовый выхватить свой хоботок и пустить струю ему под ноги. Просто, отстаньте от меня!

— Не бойся, я тебя не трону! А вот твоего отца, давно пора на кол посадить!

— Да что ты пацана пугаешь?! — крикнули ему из-за спины.

— Заткнись! Я уверен, что его батя виноват в пропажах! Вы видели его руки! Лапища!

— Да успокойся ты! — снова ему кричат из-за спины. — У тебя все виноваты!

И тут на меня нашло, может, моча в голову ударила…

— А может, — говорю я, — это ты крадёшь людей и подставляешь им свой тощий зад?

Бар наполнился хохотом, но, когда патлатый повернулся к своим упивающимся смехом друзьям, веселье как топором обрубило. Пот струился по его щекам. Рубаху покрывали влажные пятна — где от пота, где от бухла. Заправив чёлку за ухо, он повернулся ко мне. Состроил кривую рожу. И вот тут ему всего-то навсего нужно было сесть обратно за стол, к своим друзьям, и продолжить ворковать о своём приятеле! Но нет, вместо этого он совершает непоправимое. Вскинув руку, он тычет в меня своим кривым пальцем с обгрызанным ногтем и говорит, проговаривая каждое слово, словно я тупой!

— Ты, выродок Юриса, проваливай отсюда! Иначе отнесу тебя твоему папке, и поговорим с ним по-плохому!

Меня затрясло от гнева. Желание поссать, режущее мочевой пузырь изнутри, испарилось.

Ублюдок, как он смеет!

Ублюдок!

УБЛЮДОК!

— УБЛЮДОК! — кричу я.

— Всё, пацан, ты доигрался!

Он быстро ко мне приблизился. Вскинув руки, обрушил свои лапища на мои плечи. В этот момент я уже замахнулся кулаком, целясь ему в подбородок. Рука скользнула по воздуху мимо его живота, даже не задев потной рубахи. А ручонки то у меня короткие! Вот и приплыли! Со стороны могло показаться, что девятилетний пацан пытается врезать здоровому мужику.

Стоп!

Оно же так и было. Бля! Тупой я пиздюк!

Патлатый с лёгкость оторвал меня от пола. Под смех и свист дружков дотащил меня до входа и, отварив дверь ногой, выкинул меня наружу, как дворнягу!

— ПАДЛА! — крикнул я, плюхаясь жопой на деревянные ступени. Дальше скатился по ним, пересчитывая ягодицами каждую деревяшку. Соскочив с последней, ёбнулся на землю, прямиком на острые камни. Ладони в кровь, коленки в мясо. Всё болит! Но гнев сильнее боли…

Злость бурлит в моём разуме с такой силой, что мне уже не больно приподняться, упираясь истерзанными ладонями о камни. Стиснув зубы, сжав кулаки, я побежал к колодцу. Отвязал ведро, омыл руки, колени. Плеснув на лицо воды, ловлю себя на мысли, что, если сейчас не потушу огонь злости, сжигающий меня изнутри, я сойду сума. Свихнусь! Спать не смогу, зная,