Девушка в наушниках (СИ) - Эли Нор

Я съеживаюсь, сворачиваюсь в клубочек в углу дивана и натягиваю плед, как кокон.

— Я не хочу об этом говорить. Это в прошлом, — тихо произнесла я, смотря в окно.

— Такое прошлое влияет на человека в будущем. Человек вырастает замкнутым и тревожным. Он всегда насторожен и никому не доверяет.

— Я не хочу об этом говорить, — чеканю каждое слово, вкладывая в них, как можно больше ледяных ноток и настойчивости.

Я не буду с ним говорить об этом…

— Сколько времени это продолжалось? Твоя мать сильный человек.

На этом месте я сжимаю свое запястье под пледом, впиваясь ногтями в бинт, удивляясь, как быстро и без предупреждения все может превратиться в полное дерьмо…

— Появляются такие три последствия насилия в семье: недоверие, гиперчувствительность (настороженность), сверхответственность и бессилие. Это все я вижу в тебе.

— Меня похитили! — срываюсь я на крик. — А вы пытаетесь найти причину в насилии в семье, которое было больше пяти лет назад?!

— Эльвира, я не пытаюсь причинить тебе боль. Я хочу узнать твою историю, твои чувства. Я хочу помочь тебе пережить все это. Я хочу сделать тебя счастливым и здоровым человеком.

— Тогда перестаньте копаться в прошлом, которое не касается похищения.

— Я должен увидеть всю картину, чтобы разобраться во всем.

Он встает и приближается ко мне. Павел садится на край дивана около меня.

Я перевожу взгляд на окно. Меня напрягает такая дистанция…

— Недоверие… Те, кто переживал насилие в детском возрасте, ощущают себя несправедливо обиженными — и опасаются повторения ситуации. Они более склонны к контролю даже в близких отношениях. Это порождает холодок и недоверие, отчужденность — и одновременно желание оказаться в максимально безопасной обстановке. Чувствительность… Чуткому человеку тяжело жить. Он все время замечает то, что остальные вытесняют, не замечают, воспринимают как часть «фона». Из-за чрезмерной сконцентрированности на всем сразу выросшему в обстановке насилия сложно сфокусироваться на своих желаниях. Ответственный человек ответственен за себя и за стариков или детей. За тех, за кого он взял ответственность в здравом уме и доброй памяти. Человек, переживший в семье насилие, выходит из этой системы с «покореженным» аппаратом. Пока он выживал в сложных условиях, он пытался брать ответственность за насильника: может, я не то сказал (а); сделал (а) не так; подумал (а) не о том; не соблюдал (а) определенные условия.

Я сглатываю.

Воспоминания накрывают волной чувств, которые убивают меня…

В груди нарастает боль, она сжимает сердце.

— Эльвира, ты столкнулась с насилием в детстве, а потом снова, когда тебя похитили.

Я моргаю, и слезы катятся по щекам. Не знаю…из-за боли в запястье…или из-за воспоминаний и вины…

Павел осторожно вытирает слезу с моей щеки. Я немного поворачиваю голову вправо, чтобы он перестал. Психотерапевт убирает руку и садится немного дальше, увеличивая пространство между нами.

— Расскажи мне…

— Я не буду об этом говорить.

Я облизываю пересохшие губы и отпускаю свое запястье. Оно пульсирует болью.

— Я уже рассказывала это…и мне не стало легче.

— Ты говорила об этом с родителями?

Я молчу.

— Неужели…с кем-то из них…

— Нет, — произнесла хрипло.

Мне наплевать, что он подумает.

Разве я могу рассказать ему, что демон знал все мои мысли…Он видел все порезы и гниль моей души…

— Как его звали?

— Я не могу…

— Что ты имеешь в виду?

Я судорожно сглотнула.

Снова облизала губы от волнения.

— Олег, — выдавила тихо.

— Олег? Его звали Олег? Ты знаешь фамилию или…

— Вы не поверите…

Он вдруг положил свои ладони мне на плечи.

— Посмотри на меня, пожалуйста.

Я неуверенно перевела взгляд с окна на лицо Павела. Его добрый взгляд поддерживал меня.

— Я верю тебе.

Я взглянула на его галстук.

На нем можно повесится…

Я улыбнулась своим мыслям.

— Эльвира?

Я перевела взгляд на лицо мужчины.

— О чем ты думаешь? Будь со мной честна.

— Быть честной? — задумчиво произнесла я, заметив маленький шрам на его шее. — Я посмотрела на ваш галстук и подумала, что на нем можно повесится.

— Ты бы хотела это сделать?

— Нет, — честно отвечаю.

— Ты хочешь чтобы это произошло со мной?

Я нахмурилась.

— Нет, конечно. Зачем мне такое желать? — искренне удивляюсь.

— Я рад, что ты не желаешь мне смерти, — произнес он и слегка улыбнулся.

— Вы считаете, что я психически больна? — спросила я серьезно.

— Нет, Эльвира. Я не вижу в тебе больного человека. Ты просто пережила много насилия, но теперь все будет хорошо.

Я только сейчас заметила, что его руки все также сжимают мои плечи, согревая. Но отталкивать его не хотелось. Мне и правда легче…Или просто уже достаточно времени прошло…

— Не спешите с диагнозом. Это только вторая встреча.

— Я могу с первого взгляда сказать болен человек или нет.

— Тогда вы плохой психотерапевт.

Павел пожал плечами с улыбкой на лице.

Думаю, на сегодня хватит…Я даже маму после случившегося не подпускаю близко, а тут…какой-то мужик…

Я сбросила его руки и, отбросив плед, встала.

— Эльвира, у тебя кровь! — воскликнул Павел, хватая меня за руку.

— Я же говорила не спешить с диагнозом, — произнесла я и вырвала из его хватки свою руку.

На запястье на бинте были пятна крови.

Павел встал и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он и приблизился.

Я сделала шаг назад.

— Не подходите. Хватит на сегодня нежностей. Я не ребенок после всего этого. И вы виноваты в том, что я сделала себе больно. Вы ударили меня словами, а я сделала это, чтобы отвлечься.

— Извини меня. Я не хотел…

— Это ваша работа. Я все понимаю. До свидания.

Я схватила свою куртку на вешалке и вышла в коридор.

Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью.

Он должен позвонить родителям и они приедут забрать меня.

Взвизгнув, метнулась в сторону, сиганув в кучу листьев под деревом.

Да, я бываю странной…

Лежала и смотрела на небо. Оно было плотно забито тяжелыми черно-серыми тучами.

Кажется, никто не сможет вытянуть меня из этого болота…да и я не очень пытаюсь…

Четверг, 3 октября 2019 года

Утро

Я смотрю на себя в зеркало и думаю, что уже давно не испытывала удовольствия при виде собственного отражения…Иногда я не узнаю себя…Иногда я пытаюсь улыбнуться сама себе…я часто делала такое до этого…почти каждый день…когда ходила в школу или на подработку…поддерживала себя улыбкой…Только я знаю как я себя чувству…только себе могу полностью доверять…

Я где-то слышала, что мы рождаемся с лицом любимого в прошлой жизни…Мда…мое лицо точно не парня и не любимого…

Иногда я вижу заплаканное лицо…Мне не жаль себя…Меня тошнит от такого вида…

Когда мне становится холодно, я боюсь увидеть в отражении его…

Или хочу этого?

Я жду чего-то…

Все кажется просто кошмаром…как будто это происходило не со мной…

Я умываюсь холодной водой, чтобы скрыть слезы, если мама войдет. Она волнуется…все время…

Отчим сегодня поехал на работу. Мы с мамой дома.

Дома…

Я дома…

Пятница, 19 октября 2018 года

Мои босые ноги в крови. Я стою в пещере…она вся покрыта льдом. Выдыхая паром в холодный воздух, я обнимаю себя руками.

Холод пробирается до костей…Я дрожу…

Мне кажется, что биение моего сердца распространяется эхом по всей пещере. Я вижу странные глыбы льда. Они большие. Их очень много.

Я делаю шаг и чувствую как в ногу врезается что-то острое, но все равно продолжаю идти.

Каждый шаг причиняет боль, каждый вздох пускает колючий холод в легкие. Я замерзаю.