Раб государства (СИ) - Бриз Илья

Первый ранг для техников был самым низшим. А вот у пилотов градации допусков отличались некоторым разнообразием. Во-первых, было деление на основные типы кораблей — малые, средние и тяжи. Затем уже отмечался уровень квалификации. Просто пилот, пилот-специалист, мастер-пилот и высший ранг — пилот-эксперт.

День торжества охренелки! Костик был буквально шокирован реальностью виртуального погружения. Вроде бы только разделся, устроился на тут же подстроившемся под него ложементе тренажера, закрыл глаза, задремал и оказался в проходном шлюзе ангара космической станции. Открыл люк, перешагнул высокий комингс и застыл в восхищении — на фоне ярких чуть помигивающих звезд в открытом громадном проеме стартового створа, на выпущенных посадочных лапах стоял освещенный прожекторами новейший малый разведывательный рейдер сверхдальнего поиска производства столичных верфей королевства Минматар. Крейсер опытной модели «Стриж-МРК-13-4913» — тринадцатое поколение. Если учитывать, что во флотах империи Галанте, республики сполотов и в самом королевстве только начался переход на серийные боевые корабли двенадцатого поколения, то этот рейдер — завтрашний день для всего Содружества. В голове как проявились недавно выученные тактико-технические характеристики этого боевого корабля.

Класс — первый. То есть самый малый среди средних. Энергореактор — опять-таки новейший «Гуля-КГН-3-381» третьего класса. Впрочем, у этого рейдера все новейшее или вообще опытное, только-только прошедшее заводские испытания. В дальнейшем, ну, во всяком случае, на несколько десятков ближайших лет, о новизне можно не упоминать. Даже теоретически не успеет устареть. Разгонный двигатель, он же маршевый «Конга-АМВ-3-4211» — вновь третий класс. А вот гипердвижок «Скок-ЕМС-4-914» уже четвертого класса. Да каким же образом инженеры Минматара воткнули все это в легкобронированный корпус крейсера первого класса? Скорее внутрь! Сета услужливо выдает капитанские коды в ответ на запрос бортового искина. Люк корабельного шлюза распахивается, и парень запрыгивает внутрь, не обращая внимания на выдвинувшуюся лесенку. Объем шлюзовой камеры четыре с половиной куба. Тесновато, но вдвоем с некоторым трудом даже в тяжелых скафах поместиться можно. Особенно если учитывать, что во время полета это туалет, душ и стиралка, как уже привык называть чистящие устройства для одежды. Наружный люк закрыт, и можно войти в каюту. Она же рубка, отсек бортового искина, тренажерный зал для поддержания физической формы, медицинский отсек, ремонтная мастерская, оружейка и… В общем единственное помещение для всего экипажа — капитана корабля, пилота, щитовика, стрелка-оружейника, навигатора, техника бортового оборудования и инженера, надзирающего за энергореактором, всеми двигателями крейсера и весьма сложной системой охлаждения. Все эти специальности для… одного человека. Больше не вместится. Разве что засунуть кого-нибудь в самую крутую на сегодня медкапсулу производства сполотов. Но для этого ее надо будет сначала поднять, отдав команду на вскрытие настила каюты.

Общее впечатление — тесно. Очень тесно. В какую сторону руку ни протяни — обязательно во что-нибудь, да упрешься. Грузового трюма, как такового, у кораблика нет. Только складские помещения, до упора забитые необходимыми для сверхдальнего рейда расходниками. Зато баки для рабочего тела и теплоносителя по объему соответствует девятому крейсерскому классу — действительно все Содружество без дозаправки можно пронзить насквозь за один рейс. И хрен кто засечет — бортовая система энергокамуфляжа тоже ведь тринадцатого поколения. Причем от лучших специалистов Содружества в этой области — от сполотов. Ну разве что при выходе из гипера сдуру нарвешься на эскадру тяжелых крейсеров. Все что меньше пролетает мимо, как фанера над Парижем. Сунутся — получат по сопатке. Как-никак четырнадцать лазерных турелей повышенной мощности непосредственной обороны с многократным перекрытием секторов стрельбы сразу несколькими турелями. Любые даже тяжелые противокорабельные ракеты, предназначенные дырявить щиты и броню линкоров, даже близко подойти не смогут — будут с гарантией сожжены. Собственного ракетного вооружения у «Стрижа» не предусмотрено. Ну так ведь в первую очередь разведчик и скрытый во время боя координатор стрельбы для крупной эскадры тяжей, а не корабль линии для сокрушения флота противника. Но один на один даже с линкором потягаться может. Потому что есть два ствола главного калибра. Тридцать миллиметров для туннельника мало? А если разгонный трек восемьдесят четыре метра, то есть зарядник плашмя лежит на разгоннике, а последний контур ускорителя высовывается из форпика почти на метр, и генератор накачки от современной трехсот шестидесяти миллиметровки? Пробьет и щит, и броню любого серийного линкора! Кинетическая энергия разогнанной до трети скорости света болванки настолько велика, что никакой взрывчатки не требуется. Другое дело, что надо еще попасть не просто в противника, а желательно во вполне определенное место. Лучше всего в главный реактор — взрыв неминуем. В накопитель какого-нибудь тяжелого орудия тоже неплохо должно получиться. Хотя эффект от мгновенного перехода кинетики снаряда в тепло должен вызвать ну очень нехилую ударную волну. В самого же «Стрижа» еще угодить нужно. Маленький для крейсера, очень быстрый и юркий. Разве что кластерным снарядом — у них довольно-таки широкий конус поражения. Любой истребитель поразят. Но никак не этот рейдер. Потому что щиты четвертого класса тринадцатого поколения соответствуют линкорам одиннадцатого. Но все-таки основное в «Стриже», это сканеры от сполотов. В пассивном режиме на десяти астрономических единицах — это чуть больше, чем расстояние от Солнца до Сатурна — можно гарантированно засечь легкий КИП. То есть космический истребитель-перехватчик. В активном — то же самое, но уже на тридцати а.е. В общем — сказка!

Еще раз окидывая взглядом помещение, замечаю встроенный в переборку пищевой синтезатор от аграфов — те еще любители вкусно поесть. Соответственно премиум класса. Выпускается ограниченными партиями исключительно для аристо и военной элиты самих аграфов, минматарцев и наемного флота сполотов. Ну так управлять этим довольно-таки грозным кораблем может только старший офицер, начиная с капитана второго ранга вплоть до полного адмирала. Я же… Я только учусь. Потому направляюсь прямо в ложемент пилота — единственное устройство здесь, не имеющее второго или даже третьего назначения. Можно бухнуться на него в прыжке, все равно обнимет как родного, примет форму точно по твоей фигуре и подключится к нейрошунтам. Но никаких разъемов на запястьях или затылке нет. Такие были только на первом поколении нейросетей от аграфов. Ну не смогли они в те давно прошедшие времена повторить бесконтактный интерфейс джоре. Даже сейчас еще прилично отстают — быстродействие маловато. Но цельнотянутый протокол на нейросетях, начиная с шестого поколения, полностью соответствует.

Подсоединяюсь к искину и… становлюсь «Стрижом». Чувствую максимальную просадку посадочных лап, четко соответствующую полностью снаряженному крейсеру. Ощущаю вышедший на одиннадцати процентную мощность реактор — к старту готов. Одновременно получаю доклад искина о полной исправности всех систем и готовности к вылету. Приподнимаюсь на антигравах на пару метров и тянусь точно в центр стартового створа. Н-да, чуток перестарался — избыток тяги маневровых движков на каких-то полтора процента выкинул меня почти на километр от ангара. Протыкание энергозавесы, не позволяющей выходить воздуху из помещения, вообще не заметил. Плохо еще ощущаю все необходимые для полета и боя системы. Инструктора перед тренажем уверяли, что для полного тридцатисекундного слияния требуется минимум четыреста часов налета. Посмотрим. Поднимаю мощность реактора до двадцати семи процентов, прямо как трехкилограммовую гирю с пола на стул поднял — легенькая. Чувствую выход на полные обороты турбонасосов разгонника — прямо как пернул. Так пернул, что в считанные секунды оставил станцию далеко за кормой. Странное ощущение — четко вижу ее благодаря заднему сканеру… жопой. Почти как в том древнем анекдоте — глаз на это место сам себе натянул. Все, хватит отвлекаться — у меня же в памяти, уже не понимаю в какой, в мозге, нейросети или информационных банках искина, полетное задание присутствует. Вникаю — этот термин более-менее точно соответствует ощущениям — и беру курс на давным-давно отработанное шахтерами астероидное поле. Вся руда полностью выбрана, осталась только пустая порода. Скорость в задании ограниченна, поэтому просто лечу и балдею. Дико удивляюсь, понимая, что вот это мое! Я создан именно для полета! Я «Стриж»! Уже нет никакого разделения в понятиях. Я свободен! Плюю сейчас на задание — все равно успею все сделать — и начинаю кувыркаться в космосе как сильный турман в небе. Левый крен с резким восхождением к далекой звезде. Тянусь, хочу прыгнуть к ней, но, увы, мой «Скок-ЕМС-4-914» заблокирован. Как стопудовую гирю на ноги подвесили. Нет гиперпрыжков в задании. Искин что-то недовольно бормочет о выходе на предельные режимы. Молчать! Сейчас я живу и командую. Твое дело за исправностью вспомогательных систем следить и своевременно сообщать о неполадках. Какие к джоре неполадки? Я же чувствую что все у меня — «Стрижа» в норме. Я царь и бог в Великой пустоте! Откуда-то из глубин памяти всплывают виденные на каком-то авиашоу фигуры высшего пилотажа. Да, все они для совершенно других условий и типов летательных аппаратов. Сравнивать легкий самолет в атмосфере и малый крейсер в космосе бессмысленно. Но вот кое что попробовать все же можно. Пытаюсь повторить самые сложные фигуры, но тут же бросаю это занятие — слишком просто. Не интересно. Тяжело вздыхаю, понимая, что раздвинул при этом силовые щиты до максимума. Возвращаюсь на предписанный курс — задание все-таки надо выполнить. Притормаживаю и с расстояния точно в четыре тысячи километров стреляю в заранее выбранный астероид. Попал! Но в самый край справа снизу. Мгновенно рассчитываю поправку и бью из второго орудия. Есть контакт! Точнехонько в центр. Проверяю уже сделанную юстировку главного калибра на других астероидах, поменьше, еле заметных с такого расстояния. Перестарался чуток — в пыль разнес. Все задание выполнено. Хочется еще немного покувыркаться, но нельзя — время вылета истекает. Превышу, получу втык от инструкторов. Возвращаюсь, по пути вышвыривая за борт перегретую плазму из спецхранилищ системы охлаждения. Сходу на тормозах от передних маневровых захожу в створ — прямо как руками упираюсь. Аккуратно продавливаюсь сквозь энергозавесу, чувствуя как замерзшие почти до абсолютного нуля наружные слои брони ласково греют струи теплого воздуха. Выпускаю лапки и, мягко касаясь точно по центру так называемых башмаков — нарисованных ярко-белой люминесцентной краской отметок — приседаю. Полет окончен. Пробегаюсь по всем основным своим системам, гашу реактор — как сердце из груди вырвал! — получаю отчет искина и даю команду на отключение интерфейса связи с кораблем. Сразу стал каким-то маленьким и слабым. Понимаю, что лежу в пилотском ложементе и тупо пялюсь в потолок. Делаю попытку встать и… просыпаюсь. На до мной откидывающаяся в сторону крышка капсулы глубокого погружения. Сажусь и с некоторой отстраненностью наблюдаю вокруг толпу ошарашенных инструкторов, офицеров флота и рабов из обслуживающего технического персонала тренажерного центра. Все почему-то пялятся на меня. Вылезаю, подхватываю из раскрывшегося отсека капсулы свой жутко крутой пилотский комбез с бельем и топаю к душевым кабинкам. Не особо вспотел, но ополоснуться не помешает. Вокруг хватает баб, но мне плевать — что они никогда раньше голых парней не видели?