Наследие - Нэнси Хольдер

— Господи! — наконец вскрикнула женщина, выскочила из дома и побежала по улице.

Соседи спасались от воды на верхних этажах домов. Слева по водомоине пронеслось, подскакивая, дерево. За спиной ревел поток. Впереди стояла постройка с открытой дверью. Не раздумывая, Клер бросилась туда. От ужаса она совсем потеряла голову.

С улицы донеслись вопли, гром, и тут…

— Господи! Только не это! — воскликнул Питер Катерс.

Со склона он смотрел на развалины Джонстауна и покачивался, как пьяный. Мужчина прижимал к груди дочку и кричал, до хрипоты звал жену. Вода хлынула, поглощая все на своем пути, Разлилась, вытянула во все стороны безжалостные щупальца. Сначала над бурлящими волнами торчали крыши, затем исчезли. Потоп смывал со склонов целые рощи, и древесные стволы прошибали стены домов.

Тела животных и людей плавали, точно пробки.

— Клер! Клер!

Он и не подозревал, что видела в это время его дочка. Она испуганно зажмурилась, и в темноте под веками почему-то поплыл серый туман. За ним бушевал шторм, ветер рвал паруса какого-то корабля. И маленькая девочка — точь-в-точь как она сама! — упала за борт.

На палубе матросы держали за руки женщину. Она кричала, билась, хотела броситься в море.

Клубы тумана сгустились, а когда они уплыли, Джинни услышала мысли женщины, словно бы та стояла рядом и говорила с ней: «Теперь нас, Катерсов, осталось трое. Дочь я потеряла, род продолжить некому. Хорошо хоть у мальчиков есть немного колдовской силы. Может, так оно и должно быть? Может, Богиня дала нам знак, что дом Каоров и в самом деле уничтожен… и магия должна умереть вместе со мной?»

Два мальчика подбежали к ней, что-то крича. Один обнял ее за пояс, другой обхватил колени. Младший посмотрел прямо на Джинни и жутким, потусторонним голосом произнес: «Я твой предок, Вирджиния».

Девочка широко раскрыла глаза, сгребла ручонками длинные пряди отцовских волос и уткнулась ему в плечо, всхлипывая:

— Папа, тетя такая страшная!

А затем маленькая Джинни увидела кое-что еще — письмо.

…Знай же, дорогая моя Ханна, что в Салеме не всех повесили. К стыду своему, должен сказать, что некоторых мы подвергли испытанию водой, как в Старом Свете. Мы привязывали этих несчастных к табуретам и опускали в реку. Тех, кто уходил под воду, объявляли невиновными. Я имею в виду, они тонули, и мы молились за упокоение их души.

Когда Абигайль Катерс показала нам свое истинное лицо, я понял: мы погубили невинных женщин, которые знали о ведовстве не больше нас с тобой.

Пусть же Господь смилуется надо мной. Груз вины слишком тяжел.

Прощай.

А потом, в воображении, Джинни увидела маму. Она плавала в какой-то комнате вместе со стульями и столом. Под водой. Ее глаза были открыты, а волосы колыхались, окружая голову, точно нимб.

Девочка расплакалась.

— Мама утонула, — простонала она. — Утонула!

Во время наводнения в Джонстауне погибло десять тысяч жителей. Тела Клер Катерс так и не нашли, но все равно сочли ее мертвой. Питер Катерс решил уехать на запад, увезти дочку подальше от водяной могилы и поселиться в самом сухом краю, какой только сможет найти.

Джинни больше никогда не говорила о своих видениях и со временем забыла о них.

В Калифорнии удача им не улыбнулась. Отец с дочерью отправились на север, в Сиэтл, где, по слухам, было вдоволь всего, кроме людей.

Они погрузили в фургон пожитки — в основном ненужные теперь инструменты старателей — и отправились в долгий путь на северо-запад, к побережью. Джинни почти исполнилось девять, и все, кто знал ее, говорили, что она умница и красавица.

Однажды вечером они остановились в лагере золотодобытчиков, где их накормили жарким с настоящим мясом, картошкой, луком и морковью. За ужином суровые мужчины говорили о каком-то докторе Деверу, торговце патентованным средством от всех недугов на свете.

— Он и сегодня заедет, — сказал Питеру один из старателей, пока Джинни вычищала тарелку, подбирая сухарем остатки жаркого.

Они сидели за длинным столом под холщовым навесом. Горели лампы. Джинни казалось, что она попала в сказку.

— Сначала устроит представление, а после начнет снадобье продавать. — Мужчина кивнул на Джинни. — Что-то она у тебя бледная. Может, и для нее микстуры прикупишь?

Отец пожал плечами.

— Там видно будет.

— Папочка, а мы останемся на представление?

Питер ласково улыбнулся.

— Конечно. — Он с удовольствием хлебнул кофе из жестяной кружки и спросил у золотоискателя: — За представление он платы не берет?

— Нет, сэр. Деверу продает свой эликсир, это и покрывает все расходы.

Примерно часом позже в лагерь въехали два ярко раскрашенных фургона. Старатели оживились, загомонили. Питер посадил Джинни на плечо, чтобы ей было лучше видно.

— У него черные волосы и черные глаза, — сообщила девочка.

— Карие, — поправил отец.

— Нет, папа. Черные как уголь. И он смотрит прямо на меня.

Питеру отчего-то стало не по себе.

— Не бойся. Я рядом.

— Конечно. Ой! А теперь он всем улыбается.

— Друзья мои! — прогудел низкий голос. — Благородные джентльмены! Прошу, садитесь, чтобы все могли насладиться зрелищем! Мы с моими спутниками исколесили эту страну вдоль и поперек и повидали множество диковин. Кое-какие из них я покажу вам прямо сейчас!

Старатели расселись за столом, и Питер получил возможность рассмотреть господина Деверу, стоявшего в повозке. Это был высокий, широкоплечий мужчина в черном костюме-тройке и белоснежной рубашке. Он приподнял цилиндр, и на плечи упали черные вьющиеся пряди. Доктор носил длинные усы, а его глаза и правда были черны как ночь. Питер таких в жизни не видел.

На тенте фургона кривились нарисованные ли чины странного человека из листьев. Глядя на зловещие рожи, Питер засомневался, что дочери стоит смотреть это представление.

Второй фургон был разрисован зелеными и красными вихрями. На козлах сидел мускулистый гигант в леопардовой шкуре. Он картинным жестом отбросил поводья, встал и взял концертину. Маленькая гармоника выглядела в могучих руках совсем игрушечной.

Из того же фургона вышли две девушки в изысканных золотистых платьях, легко сбежали по ступенькам и закружились в танце. Джинни затаила дыхание.

Великан в леопардовой шкуре стал показывать зрителям свою невероятную силу: поднял над головой двух старателей вместе с табуретками, согнул лопату и завязал узлом железный прут.