Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик

— И ты будешь работать непосредственно с зятем самого босса, — сказала Джули. — Это означает, что дорога для тебя будет открыта, что ты сможешь подняться до самой вершины.

— Убив его? — сказал Эл. — И сев на его место? — Это прозвучало, словно цитата из «Макбета».

— Сразу же сделавшись незаменимым, — сказала Джули. — Это ключ к успеху. Я читала статью об этом в каком–то женском журнале; погоди — сейчас я его найду. — Она принялась шарить по квартире.

Нет никакого успеха, думал Эл, в работе, которая требует, чтобы ты обыскивал один маленький городок за другим, чтобы найти худшие из вокальных групп, которые только возможны. А потом, когда худшие из возможных вокальные группы будут найдены, их будут записывать с помощью худших из возможных современных технологий звукозаписи, Эл представлял себе, как рыщет дальше и дальше, по все более расширяющимся кругам, пока не окажется за пределами Калифорнии; в поисках самой худшей из возможных на свете вокальных групп он достигает Орегона, затем Айдахо, Вайоминга, Нью–Мексико, Небраски и Миссисипи, а потом наконец охватывает все Соединенные Штаты. И вот финальный триумф — открытие самых худших из худших; благодаря ему, Элу Миллеру, на свет будет извлечена вокальная группа настолько никудышная, что хуже нее найти уже невозможно, сколько бы ни длились поиски. И тогда он уйдет на покой. Он выполнит свою работу для страны и нации.

— Бедный Доктор Мадд, — сказал он вслух.

— Что? — спросила Джули, приостанавливая свои поиски.

— Пес Тути Дулитла, — сказал Эл. — Он упустил свой шанс. То, что он делает, нельзя услышать. Нельзя записать.

Ни в старом звучании, ни в новом, подумал он. Пес, который тычет носом воздушные шарики, теперь не сможет стать частью американского образа жизни, потому что это не годится для высококачественного воспроизведения.

Если бы Доктор Мадд мог напевать спиричуэлс, пока подкидывает шарики, подумал Эл, тогда бы у него был шанс. Но это значит просить о невозможном. Потому что даже у электронной промышленности должны быть какие–то пределы.

И бедный Тути Дулитл, подумал он. Воображает, что ключ к успеху лежит в том, чтобы обладать неимоверным обаянием. Неудивительно, что и он упустил шанс. То время миновало. Необычное, поразительное больше никому не нужно. Теперь требуется все затрапезное. Требуются простолюдины. Успех теперь в руках у трио пухлых и улыбчивых девиц–дилетанток, которые носят первые попавшиеся платья и раскачиваются взад–вперед, исполняя песенку «Старый мельничный ручей»[22]. Ошибка Тути состоит в том, что он не родился в Сан–Елене, или в Монпелье, штат Айдахо, или в каком–нибудь подобном месте. Он был обречен с самого начала.

А что до меня, подумал Эл, то я тоже чуть было не упустил свой шанс. Но теперь мне показали верную дорогу.

В понедельник утром Эл Миллер поступил на работу в фирму Хармана. Секретарша направила его в кабинет на третьем этаже, где его встретили двое сотрудников, один из которых оказался инженером звукозаписи, а другой — зятем Хармана, Бобом Россом. Между ними находился магнитофон «Ампекс», питаемый от батарей, алюминиевые бобины с пленкой, микрофоны, усилители и переносные динамики.

На Россе был коричневый шерстяной костюм, узкий галстук и массивные очки. Он приветствовал Эла глубоким, едва ли не дикторским голосом, который поразил Эла контрастом с его круглолицым, почти детским лицом. Одет он, конечно, был очень стильно, но сложен так дурно, что представлялся Элу юнцом–переростком. Держался он тоже чересчур серьезно, по–мальчишески важно.

— Вы водитель? — спросил Росс.

— Полагаю, что так, — сказал Эл. — Меня только что наняли.

— А, Мильтон, — сказал Росс.

— Нет, — поправил его Эл, — Миллер.

— Вы сможете управиться с грузовиком с четырехскоростной коробкой передач?

— Конечно, — сказал Эл.

— Пойдемте, — сказал Росс. — Давайте загрузим все эти штуки и поедем; нет смысла терять здесь время.

Эл стал собирать оборудование, инженер звукозаписи к нему присоединился, между тем как Росс просматривал скоросшиватель с бумагами. Инженер пошел впереди, и они спустились и вышли на парковку, где стояла не самого последнего года выпуска полуторатонка «Дженерал моторс».

— Куда поедем? — спросил Росс у Эла, когда все оборудование было наконец загружено.

— В Форт–Брэгг, — без промедления ответил Эл.

— Это там мы найдем то, что нам нужно? — спросил Росс.

— Точно, — ответил Эл. Он выбрал этот город наугад. Никогда в нем не бывал. На дорогу туда и обратно требовался целый день, и он предвкушал путешествие.

— Не следует ли нам начать ближе к дому? — спросил Росс. — Между нами и Форт–Брэггом немало других городков.

— Их уже все перебрали, — сказал Эл.

— Черт, — сказал инженер звукозаписи. — Если мы поедем в такую даль, это займет не меньше пары дней.

— Будем реалистами, — сказал Эл. — Нам надо выбраться из зоны хорошего приема телепрограмм. ТВ разрушило естественную народную культуру в радиусе сотни миль отсюда.

— Вы, кажется, очень уверены в своем суждении, — сказал Росс.

— Я давно в этом бизнесе, — сказал Эл.

— Если мы отправляется так далеко, то мне лучше предупредить жену, — сказал инженер.

Он извинился и пошел звонить по телефону. Росс достал трубку и самозаклеивающийся пластиковый кисет и, прикуривая, сказал Элу:

— Откровенно говоря, мне совсем не улыбается уезжать далеко от Залива. До сих пор большинство наших записей мы делали в клубах Сан–Франциско. Многие самодеятельные певцы рвутся приехать сюда, и мы нашли немало джазовых и поп–исполнителей в таких заведениях, как «У Фэка номер два», «Черный ястреб» и «Голодный–один».

— Прекрасно, — сказал Эл. — Посидите в клубе «У Фэка номер два» и посмотрите, сколько пройдет времени, прежде чем там появится подлинный «парикмахерский квартет». И чтобы у него еще не было контракта.

Вскоре они уже ехали по шоссе, Эл сидел за рулем. Боб Росс попыхивал своей трубкой и читал специализированный журнал. Инженер звукозаписи привалился к дверце со своей стороны кабины и вскоре уснул.

— Я восхищаюсь вашим мужеством, — сказал Росс, на мгновение отрывая взгляд от журнала. — Как вы отстаиваете вашу точку зрения.

— Спасибо, — сказал Эл.

— Мы поедем дальше, — сказал Росс. — Однако, полагаю, надо остановиться на минутку у дома моего тестя и посоветоваться с ним. Прежде чем мы отправимся в такую даль.

Он указывал Элу направление среди холмов Пьемонта, вдоль улиц с высокими деревьями и террасными садами, которые обнесены были каменными заборами, заросшими плющом. Вскоре они остановились возле дома, который сильно вдавался вглубь от улицы и перед которым высился ряд тополей.

— Зайдем вдвоем, — сказал Росс, проскальзывая мимо спящего инженера и ступая на тротуар. — Он сегодня дома. Приступ сенной лихорадки.

Они вместе зашагали по мощенной каменными плитами дорожке, мимо клумб с увядающими розами и гладиолусами. Росс повел его вокруг торца здания, к патио позади него, где они и нашли Криса Хармана. Тот загорал в купальных трусах, распростершись на махровом полотенце, и слушал портативный радиоприемник. Рядом с ним стоял высокий стакан чая со льдом и лежала стопка «Ю. Эс. ньюс энд уорлд рипорт». Когда они приблизились, он повернул голову.

— Здравствуйте, — сказал он радушно.

— Мы не займем более минуты, извините за беспокойство, — сказал Росс.

— Ничего страшного, — сказал Харман и оперся подбородком на сложенные руки.

— Мы направляемся в Форт–Брэгг, — сказал Росс, — чтобы разыскать там какие–нибудь барбершоп–квартеты, никем еще не ангажированные.

— Нет, только не это, — сразу сказал Харман.

— Почему? — спросил Эл.

— Это совсем не та область. Форт–Брэгг стоит слишком близко к воде. Там, вдоль побережья, всегда холодно и туманно. Это край лесорубов. А барбершоп вы найдете в фермерских поселениях. В долине Сакраменто или Сономы. Там, где жарко и сухо, где равнины. Положитесь на мое слово. — Он с трудом принял сидячее положение. — Не сочтите это за насмешку над вашим предложением, Эл, но поезжайте в округ Сонома и поищите что–нибудь в Петалуме.

— Вы знаете Петалуму? — спросил Эл.

— Ну разумеется, — сказал, улыбаясь, Харман. — Постоянно там бываю. Лучшие цыплята и яйца в мире.

— Мы туда съездим, — сказал Росс. — Дорога туда займет не больше двух часов.

— И не забывайте, — сказал Харман со своей вежливой, приветливой улыбкой, — что поблизости есть и другие городишки. Севастополь, Санта–Роза, Новато. Это густонаселенный фермерский район, притом очень жаркий. Очень скучный район. Как раз такой, что и нужен для барбершопа. — Он встал на ноги и надел голубой с белым халат, который подпоясал шнуром. — Со временем у вас будет масса возможностей поупражняться в своих суждениях, Миллер, — сказал он. — Простите, что ставлю крест на вашем замысле, но, как известно Россу, у меня хорошее чутье в такого рода делах.