Бремя империи - Александр Афанасьев

Задыхаясь, мы выскочили на узкое дорожное полотно, вьющееся между холмами…

— Машина… — выкрикнул Али

Я мельком глянул на выезжающий из-за резкого поворота черный британский «РейнджРовер» — и адреналин, которого и так уже было немало, буквально хлестнул в кровь сплошными потоком…

— Контакт!

Вскинув винтовку, я выстрелил — с рук, навскидку, целясь по месту водителя. Громыхнуло, отдача обожгла болью руки — внедорожник завилял, тормозя. Даже отсюда было видно, как тонированное лобовое стекло со стороны водителя изнутри забрызгало красным…

Али уже стрелял — севастопольская подготовка не прошла даром. Мгновенно кувыркнувшись на раскаленном асфальте дороги, он пришел на колено и уже поливал огнем салон Рейнджа из автомата «Скорпион». Это оружие производилось в Богемии и отличалось особой точностью — непрерывной очередью все тридцать пуль ложились в мишень, равную по размерам автомобильной дверце — вот за что его так любили политические террористы всего мира…

Искалеченный, с разорванным пулями салоном, Рейндж катился по инерции прямо на меня — но я стол словно во сне — не двигаясь с места. Сбоку что-то кричали, что — я не понимал…

— Ты что, совсем охренел?!!!

Пробегая мимо меня, Али со всей силы толкнул меня в плечо — и тут все встало на свои места, появился звук и мир закрутился с прежней скоростью. Оцепенение после выстрела, странное и необъяснимое, прошло…

Машина остановилась всего в пяти метрах от меня, немного не доехав. Закинув винтовку за плечо, я подбежал к ней, распахнув переднюю дверь справа — и изрешеченное пулями тело буквально вывалилось на меня…

В салоне разило кровью — запах был такой густой, плотный, даже едкий, каким он бывает лишь на бойне. Первым погиб водитель — моя пуля, пущенная навскидку, пробила лобовое стекло, его тело, спинку сидения и застряла в теле того охранника, что сидел за ним и уже готовился высунуться из окна чтобы стрелять по нам. Все лобовое стекло было забрызгано красным, испещрено дырами — хорошо что небронированная машина. Впрочем, от триста тридцать восьмого калибра не спасет и броня…

— Интересные дела! Откуда только берут, ублюдки… — Али уже запихнул Скорпион в подмышечную кобуру, вытащил заднего сидения труп, подхватил его оружие — последняя модель АК в полной комплектации — с подствольным гранатометом, лазерным и оптическим прицелами. Такое оружие в частные руки не могло попасть никак…

— Ты едешь, нет? — Али уже разобрался с трупами со своей стороны и раздраженно смотрел на меня, протирая какой-то тряпкой залитое кровью лобовое стекло — скорее даже не протирая, а размазывая кровь по нему

— Сейчас…

— И труп с твоей стороны убери из машины — и так запах будь здоров…

Дорога на Саадият. 17 июня 1992 года

Раскаленная жарким солнцем узкая асфальтовая лента бросалась под колеса внедорожника, ровно рычал мотор. Али вел машину как профессионал — почти не пользуясь тормозом даже на поворотах — только сбрасывая газ. Я же, пока у меня были свободны руки, занимался оружием…

— Винтовку я выпихнул в окно прямо на ходу, когда мы неслись по самому краю десятиметрового обрыва — жаль но ничего не поделаешь. Свое дело она уже сделала — возможно, ее никогда и не найдут. А, скорее всего — найдут случайно через пару месяцев, когда уже будет поздно и расследование зайдет в тупик. Отпечатков на ней не было никаких — и я и Али покрыли ладони специальным лаком, очень похожим на лак для волос, которым цирюльники пользуют своих клиенток. Раздражает кожу, но ничего не поделаешь — зато отпечатков не остается нигде и никаких…

АК был в полном порядке — два магазина к нему, сцепленных специальным держателем и граната в подствольном гранатомете — более чем достаточно, тем более что нам не бой в окружении вести. Скорпион я перезарядил, положил своему другу на колени — тот кивнул, не отрывая напряженного взгляда от дороги. Пошарившись в карманах дверей, я нашел два пистолета Браунинг с запасными обоймами — судя по всему, машина принадлежала охране и была буквально напичкана оружием…

— Как думаешь?

— На побережье возьмем катер или мотоцикл — бросил Али

Вот и договорились. Действительно, лучший путь отхода — по воде, на ней следов не остается…

— Казаки! Пост впереди! — пост на дороге я увидел первым, казаки частенько устраивали такие посты на контрабандистов — контрабанда, несмотря на все усилия, ширилась и процветала…

Али крутанул руль — и внедорожник с треском проломил ограждение дороги, ломанулся вниз по горному склону. Настало время помянуть господа — ибо наша машина летела вниз под углом градусов сорок-пятьдесят, что было впереди — мы не знали. Возможно, что и обрыв. Любая попытка порулить или затормозить неминуемо привела бы к тому что машина перевернулась бы и остаток пути к берегу мы проделали бы, кувыркаясь в смятой машине. Да и сейчас было ненамного лучше — казалось джип выделывал какие-то жуткие скачки будто необъезженный жеребец и при каждом таком скачке я больно ударялся головой о крышу. Али было не лучше…

— Держись! — машина соскочила с какого-то обрыва, пролетела вниз метра три и со страшным грохотом приземлилась на землю, хорошо, что на колеса. От страшного удара вздыбился капот, окончательно закрыв нам обзор…

Внезапно, когда мы уже думали, что эта дикая скачка по камням будет вечной, машина вдруг вылетела на пляж, с размаха врезалась в воду, прокатилась еще пару метров и застыла…

Ф-ф-ф-у-у-у-у…

— Валим. Сейчас здесь будут казаки…

Машина ушла в воду примерно по окна — с трудом открыв дверцу, я вывалился в волу, с трудом удержав равновесие и только чудом не выронив автомат. Нас готовили ко всему — но это. Диким взглядом оглядев дикий пляж — тонкую полоску желтого песка у скал, я не поверил своим глазам — метрах в двадцати от нас стоял водный мотоцикл! Наконец то — и нам повезло сегодня…

— Казаки!

Глянув на горный склон, я поразился — как мы сумели его проехать. То тут то там были разбросаны — словно игрушки какого то великана — огромные валуны и попади мы хоть на один из них — нас бы размазало по этим валунам так, что потом и не опознали бы. Но самое главное — на склоне были видны фигурки бегом спускающихся к пляжу казаков…

Прямо по пояс в воде я рванул к мотоциклу, потом сообразил — что по песку я доберусь до него быстрее…

— Эй, это… — парень лет двадцати на вид, крепкий, с длинными светлыми волосами вскочил нам навстречу — но застыл как вкопанный, увидев в моих руках автомат. Его подружка, молоденькая и очень привлекательная арабка, судорожно пыталась прикрыть свою наготу одеялом…

Любовь национальностей не признает…

— Извини, парень — но мне твой мотоцикл нужен. Обещаю, что не разобью и в порту его брошу…

— Ты русский? — изумленно выдохнул тот

— Русский, русский. Не болтай про меня…

За спиной надсадно взревел мотор мотоцикла — Али добрался до него первым…

Бейрут, район Борж эль-Бражнех. 17 июня 1992 года

— Спасибо, Сания… — Юлия придирчиво осмотрела свеженанесенный маникюр и не нашла ни малейшего изъяна — у тебя одной так получается. Я как ни возьмусь, так…

— Для своего нового кавалера красоту наводите… — лукаво подмигнула Сания

— Никому об этом… — нахмурилась Юлия, хотя сама и выболтала все в подробностях десять минут назад — я пойду… Спешу…

— Лак еще не высох…

— В машине просохнет… — Юлия нащупала сумочку, бросила на стол десятирублевую купюру — сдачи не надо. Спасибо, Сания…

— Приходите еще… — улыбнулась хозяйка самого модного дамского салона в Бейруте Сания Монтари…

После кондиционированной прохлады салона душный, раскаленный запах улицы буквально ударил в лицо. Был один из тех летних дней, с африканской жарой и полным отсутствием ветра, который буквально удушал. Нащупав в сумочке ключи, Юлия пошла к машине, привычно ощущая восхищенные взгляды и думая о своем новом кавалере…

Средиземное море, траверза Бейрута. Ударный авианосец "Цесаревич Николай". Вечер 17 июня 1992 года

— Чем дальше, тем больше я поражаюсь сам себе… — сказал, как припечатал Иван Иванович, глядя мне в глаза, причем так, что я не выдержал и глаза опустил…

— Чему же… — спросил Али и тут же умолк, потому что Иван Иванович перевел взгляд на него

— А тому, что я дал втравить себя в авантюру с вами, судари вы мои…

Говорить было нечего…

— Работа выполнена? — спросил я

— Да выполнена то выполнена… Вот только шума вы опять наделали. Неужели нельзя было тише уйти?

— Нас кто-то сдал — твердо сказал я