Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Мост. Боль. Дверь - Радий Погодин

Мост. Боль. Дверь - Радий Погодин

Читать онлайн Мост. Боль. Дверь - Радий Погодин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 87
Перейти на страницу:

Граната хлопнула не страшно. Осколки выщербили асфальт. Вывеска над магазином дрогнула, но не упала. Некоторые мальчишки-фольксштурмовцы присели.

— И чего вы такие пугливые? В Польше ваша братва резвее была, — сказал Серега и опять засвистал.

Васька подергал искривленные взрывом жалюзи. Крикнул:

— Ведите их сюда, пусть поработают.

Микола поднял жалюзи один. Старики и женщины, копавшие колодец, подошли к чугунной решетке сквера.

На двери по золотистому стеклу золотом — фамилия владельца. Дверь пошла тяжело, словно ее изнутри подпирал многопудный запах духов, нафталина и воска.

В залах было сумеречно и опять-таки золотисто. Оттенок этот золотой был присущ всему магазину. Прилавки из карельской березы. Кресла, обтянутые лосиной кожей с тиснением. Сверкали свечным пламенем напольные бронзовые канделябры. Золотыми блестками над головами вихрились люстры. Солнце входило в этот раззолоченный модахауз сквозь жалюзи: казалось, от каждого окна к прилавкам были наклонно натянуты пучки желтых лент.

Васька вернулся к метро, взял девушку за руку и потянул. Она упиралась, смятенно поглядывая на пареньков.

— И вы, генералы, со мной, — сказал Васька. — Ком цу мир. Муттер фройен. Шнель.

— Гитлер капут, — испуганно прошептал бледный паренек с конъюнктивитными глазами, как-то неправильно Ваську поняв.

Девушка перестала упираться, пошла через улицу, но у самых дверей магазина как бы споткнулась.

Когда Васька легонько втолкнул ее в магазин, она задохнулась вроде. Многолетний, пропитавший стены и мебель запах духов и натертого паркета ее напугал. Пальцы ее отыскали Васькину руку и впились ногтями в его ладонь.

Васька не почувствовал ее острых ногтей. Вообще не почувствовал прикосновения ее руки. В золотистом сумраке Васька в деталях видел день, когда он зашелся. Еще снег не стаял. В городке том на окраине он пошел на кладбище посмотреть, нет ли противотанковых пушек, — Васькина танковая часть должна была проходить мимо кладбища. С собой Васька никого не взял — мол, быстро сбегаю, вы в машине побудьте.

Кладбище было уютным, пустым и печальным. Даже на войне, даже когда за оградой стреляют, на кладбище тихо. На кладбище смерти нет. Ей там нечего делать. На кладбище было тепло и безветренно. У свежевырытой могилы стоял нахальный школьный скелет с красным флагом…

Васька легонько подтолкнул девчонку к прилавку с бельем.

— Выбирай, — сказал.

Девчонка попятилась, заслонилась руками.

Васька снял с полки белую легкую комбинацию, краснея, и фыркая, и глядя в пол, перекинул через согнутую руку трусики, лифчик, чулки…

Девчонка засмеялась вдруг громко и не робея. Мальчишки-фольксштурмовцы фыркнули тоже. Васька покраснел еще гуще. Наверное, эти не имеющие отношения к военным расчетам предметы и Васькин яркий конфуз объяснили им в какой-то мере сущность происходящего. Теперь глаза у мальчишек-фольксштурмовцев светились не только любопытством к своей судьбе, но и к предлагаемым обстоятельствам тоже.

Васька снял с вешалки платье небесно-голубое, показавшееся ему очень красивым. Приложил девчонке к груди, прикрыв им провонявшую в дезинфекционной пропарке шинель.

— Зер гут, — сказал он. — Бьютифул…

Девушка взяла у него все. Засунула комком на полку и не спеша выбрала то, что, по-видимому, было ей впору. Платье она выбрала зеленое. Посмотрев с усмешкой на Ваську, Миколу, Серегу, на своих товарищей, девчонка вошла в примерочную, сверкавшую зеркалами, и задернула занавеску.

Серега свистел мотивчик. Микола скреб щеку. На мальчишек-фольксштурмовцев снова напала робость.

В магазин вошел солдат-артиллерист, посмотрел на всех без особого интереса. Взял платок. Лицо вытер. Высморкался.

— Пот глаза заливает. Мы когда на позиции должны быть? То-то Влепят нам, — сообщил он, запихал засморканный платок ногой под прилавок и ушел.

Васька услышал стрельбу сотки — звуки словно с оттяжкой, с некоей реверберацией.

А девушка уже вышла…

Она стояла на фоне золотистого бархата, хрупкая, как росток. Ее волосы образовали вокруг головы ореол, какой бывает вокруг фонаря в дождь.

Подбородок у нее дрожал.

Васька первым опомнился, сорвал с вешалки малиновое пальто бархатное и подал ей. Она опять засмеялась — пальто, как и то голубое платье, было на великаншу.

Она выбрала габардиновый плащ с легким зеленоватым отливом.

Микола дал ей перчатки белые. Серега — сумочку. Кто-то из мальчишек-фольксштурмовцев сунул туда пудреницу и носовой платок.

Вслед за ней они вышли на улицу.

Васька легонько тронул ее за плечо; для него она уже была в другом мире — в мире надежд.

— Цум муттер…

— Бывай, — крикнул ей Микола.

А Серега сказал с поклоном:

— Ауфвидерзеен.

Она провела руками в белых перчатках по вдруг побелевшим щекам и пошла.

Сначала она жалась к стенам. Старики и женщины, копавшие колодец, ей что-то прокричали, и она, осмелев, пошла посередине тротуара. Шаг ее стал легким и твердым. Звук высоких каблуков задорным. Весенняя свежесть ее одежды, смелость шага и радость глаз делали ее защищенной.

— Хурре, — сухо сглотнув, сказал мальчишка-фолькс-штурмовец с подбородком, заросшим светлой щетиной. Другой мальчишка, бледный, с конъюнктивитными веками, влепил ему звонкую и смешную на войне пощечину.

Микола разнял их.

Васька вошел в магазин, обвел рукой вешалки с одеждой.

— Шнель, генералы. Нах хауз.

Мальчишки сбрасывали с себя шинели, пилотки, кителя, брюки, и никакому фельдфебелю не приснилось бы такое быстрое переодевание.

Один за другим мальчишки выскакивали из магазина и, рыдая и размазывая слезы по грязным щекам, бросались во дворы и проулки.

Много лет спустя Васька попытается рассказать эту историю и стушуется и собьется уже в начале. И один из слушателей, человек постарше его, скажет:

— Сами не верите?

Васька ответит:

— Да как-то, знаете… Вроде все было проще.

— Я тоже не верю себе, когда вспоминаю, что в Берлине, в Шенеберге, работала пивная. Мы стреляли из пушек и в пивную ходили пить пиво. И в пивной шел вежливый разговор: Битте шон… Данке шон…

Старик в своей изразцовой кухне говорил что-то, в его интонации была уверенность, что Васька слушает его внимательно и созревает. Васька вспомнил, что по дороге старик увязывал розовый куст с дохлой кошкой, — Васька потряс головой и попытался вникнуть.

— …идеи добра нанесли искусству урон не меньший, чем идеи зла, а возможно, и больший. Зло направленно и прагматично. Зло называет себя очищением. Тогда как добро именует себя спасением. Оно абсолютно.

— Трепотня, — пробормотал Васька. — Мякина. Добро — это работа.

Старик глянул на него, быстро и беспомощно мигая, и объяснил с детской обидой в голосе:

— Я, собственно, говорил о Палеологовском возрождении и возврате к мистическому. — Справившись с огорчением, усмехнувшись, старик спросил: — Вам кофе черный или с молоком?

Васька подумал, что натурального кофе он еще и не пробовал, пил Здоровье, ячменный, желудевый, даже свекольный.

— Со сливками, — сказал он.

Старик шевельнул седыми бровями, разлил кофе из небольшого серебряного кофейника по маленьким черным чашкам. Черные чашки стояли на золотых блюдцах.

— Простите, а ваши родители?

— Нет у меня родителей. Мама была.

— Простите еще раз великодушно. — Старик посмотрел на Ваську в упор. — На какие средства вы живете?

— Стипендию получаю на подготовительных курсах. А вообще-то халтурю… — Ваську задевали стариковы вопросы. Почему-то даже маленькая помощь или просто сочувствие дают право лезть в душу. А может быть, я не хочу. Может, мне больно. Может быть, по моей душе разрешается ходить только в тапочках. У Васьки защекотало в носу, словно ему чихать надо, он посмотрел на картины в большой стариковой комнате и сказал доверительно: — Я исключительно живописью халтурю, для барахолки.

Подбородок старика задрался.

— Живописью, молодой человек, нельзя халтурить. Видите ли, искусство…

Васька улыбнулся восторженно.

— Искусство — школа чувств, страстей, сочувствия, самопознания. Я в каком-то романе прочитал. Такая, извините, галантерейная мудрость. Ее можно метрами отмерять, как кружева или веревку пеньковую. Школа личности, школа добра, красоты, соития, черта в ступе, дерьма на лопате.

Старик пододвинул к Ваське сахарницу, тоже серебряную.

— Нужно было чай заварить, — сказал он со вздохом. — Кофе — напиток светский, не для задушевного разговора. В общем, вы правы. Насчет слов. Слова — питательная среда, на которой, как на агар-агаре, размножаются и вырастают безысходные мысли. Слов становится вдруг так много. От них некуда деться. Человек устает с ними бороться и уступает.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 87
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Мост. Боль. Дверь - Радий Погодин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит