Гибрид - Джон Джейкс

Лицо обдало жаром.

«Открой глаза, проснись!»

Он пытался преодолеть тяжесть век. Кто-то хлестнул его по щеке. Он лежал в неудобной позе на какой-то металлической балке. Что-то давило в спину.

Он повернул голову. В небе висела белая луна, ее поверхность была испещрена извилистыми каналами, которые…

Внезапно Лоу сориентировался.

Лицо генерала Сарка и его потрескавшийся глаз обрели естественные очертания. Генерал и Лоу находились в спартанского вида каюте. Сарк сидел на выступе в металлической стене, служащем скамьей, у его ног, на правом боку, лежал Лоу. Пытаясь разбудить его, Сарк, наконец, прибег к пощечине.

Опираясь на локоть, Лоу попробовал переменить позу. Оказывается, он был в силовой гондоле. В иллюминаторе, за головой Сарка, промелькнула одна из марсианских лун. Монотонно гудели реактивные двигатели, создавалось ощущение движения.

Вдруг Лоу вспомнил: «Гулкью?.. жители?»

Сарк фыркнул.

— Я не отдавал приказа казнить их, если ты об этом. У нас не было времени. Мы пришли вслед за тобой, как только Дом Успокоения сигнализировал, что что-то не в порядке.

Он достал портативный экран.

— Я хочу, полукровка, чтобы ты увидел это. — На шкале реостата он выставил единицу, и экран заполнила бледно-серая метель. Затем появилось изображение.

— Бэт!

Генерал Сарк засмеялся:

— Я рад, что ты узнал ее.

Рядом с ней стоял смуглый молодой человек с бородкой. Похоже, они вели интимную беседу.

— Да, — медленно произнес Лоу. — Теперь я понимаю.

— Ты насчет мисс Доборенко? Прекрасно!

Лоу покачал головой.

— Нет, насчет тебя, Сарк! Ты хочешь сломить меня. Не силу — меня как личность.

Здоровый глаз генерала нервно задергался. Он захлопнул экран.

Там, снаружи, пурпурный свет стремительно рассеивал фосфоресцирующую мглу. Марсианская луна осталась позади.

Не дождавшись ответа, Лоу продолжал:

— Ведь именно так? Несмотря на то, что от меня зависит твой успех. Существует что-то такое, из-за чего ты стремишься сломить меня.

— И это произойдет.

— Почему? Не по той ли самой причине, по которой, как ты думаешь, Барон так же поступит с омкью.

— Кровь чуждой расы? Нет. Это не имеет для меня значения.

Легкая вибрация сотрясла стены маленькой каюты. Ощущение движения пропало. В тишине застонали реактивные двигатели.

— Ты — это нечто новое.

— И это новое может оказаться опасным. Лучше сразу его уничтожить.

— Физически, — подтвердил Сарк. Он выглянул в иллюминатор. — Мы прибыли. Надеюсь, ты догадываешься, куда именно.

— Да, — не глядя, ответил Лоу.

— Твое обещание сотрудничать больше не имеет силы. Теперь ты не уйдешь.

— Я знаю.

Сарк поднялся. Он провел руками сверху вниз по брюкам, смахивая невидимую пыль.

Уставший сверх всякой меры, Лоу сначала приподнялся, опираясь на колени и руки, затем встал. Спину пронизывала острая боль во всех местах, куда вонзились теплонаводящие иглы. Он выглянул через иллюминатор и узнал знакомые перекрещивающиеся восьмиугольники Дома Успокоения, стоящие под ясными холодными звездами марсианского неба.

Генерал направился к люку в каюте. Обернулся.

— Ты мог воспользоваться силой, пока мы разговаривали.

— Мои люди все еще у тебя в заточении.

И это единственная причина, по которой ты не попытался?

Лоу покачал головой.

— Если бы я применил силу, то как бы мы узнали, кто сильнее?

Генерал Сарк засмеялся: «Ты проклятый дурак!»

С резким металлическим звуком он раздраил люк.

Один.

Бесконечный изначальный мрак. Он пошарил вокруг. Ничего. Он лежал — сидел — стоял — плавал — что? — в глубине.

Они опять ввели ему наркотик? Немного, если вообще ввели. Хотя все тело болело, сознание не покидало его. И он совсем не мог сориентироваться в темноте.

Каждый орган оставался начеку, ожидая действий со стороны Дома Успокоения. Он знал, что они последуют. Но не знал когда.

Начеку.

Один.

Он сунул руки под себя. Ему показалось, что он коснулся пружинистой поверхности.

Или это лишь поддавалась темнота?

Где он лежал или стоял? Лежал он или стоял? Трудно было даже повернуться. Просто протянуть руку, пытаясь ощутить присутствие темноты. На то, чтобы поднять палец, ушла вечность.

Он знал, что темнота была реальностью. Чувствовал ее — обонял ее — видел ее — ощущал ее — слышал ее, но объяснить ее не мог.

Один.

Он протянул руку к темноте. Чтобы протянуть руку, потребовалось пять сотен лет и…

СОПРОТИВЛЯЙСЯ. СОПРОТИВЛЯЙСЯ. ЭТО ДОМ УСПОКОЕНИЯ ЗА РАБОТОЙ.

ДЕЗОРИЕНТИРУЕТ…

Не мог схватить. Он прыгнул — шагнул — или поплыл в клейкой черной воде? И попробовал схватить темноту, сущность ничего. Его согнутые крючком пальцы сомкнулись приблизительно через двести пятьдесят лет.

Он не ощущал ничего.

СОПРОТИВЛЯЙСЯ. ОНИ ОСТАВИЛИ ТЕБЯ В ПОЛНОЙ ТЕМНОТЕ, ЧТОБЫ ВСКОРЕ ТВОЙ МОЗГ ВВЕЛ СЕБЯ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ, ЧТО…

С криком он хватал полные горсти темноты, и снова у него ничего не было.

Один.

Теперь падал. Переворачиваясь — переворачиваясь — переворачиваясь — головой вниз — ногами вверх…

Темнота не двигалась. Двигался он.

НЕТ. СОПРОТИВЛЯЙСЯ. ТВОЙ МОЗГ ПОЛУЧАЕТ ЛОЖНЫЕ СИГНАЛЫ. ПОЛ ВЗДЫМАЕТСЯ И БРОСАЕТ ТЕБЯ…

Один в тишине.

Но один ясный клочок действительности у него оставался, скрытый, цепляющийся за осколки разбитого зеркала реальности.

Сэр Роберт. Поросячья морда. Враг.

Генерал Сарк. Безумный глаз. Враг.

Бэт, Бэт. Каштановые волосы — теплота — затравленное лицо. Теперь — враг.

Отчаяние.

Девушка с короной нежных перьев. Отвлеченное, непонятное чувство.

Любовь?

Снежная Птица?

Да.

Лишенные свободы. Огороженный лагерь — за сколько парсеков отсюда?

Гулкью. Старый человек древней расы. Мудрый. В опасности.

СОПРОТИВЛЯЙСЯ ДАВЯЩЕЙ ТИШИНЕ. ПОМНИ ЛИЦА, КОТОРЫЕ ЛЮБИШЬ. ЛИЦА, КОТОРЫЕ НЕНАВИДИШЬ. РАЗДЕЛЯЙ ИХ.

Тишина длилась три тысячи лет.

Они делали тишину глубже. Его барабанные перепонки гудели и звенели, тишина струилась через его ноздри, по его языку, в его внутренности и…

Тишина, отсутствие звука гремели громом мироздания.

Этогонемоглобыть.

«Ты в тишине, ты в темноте всего лишь несколько часов», — говорил ему все еще присутствующий, но скрытый клочок сознания.

Тишина длилась уже восемнадцать тысяч лет.

Каждую секунду мироздание рушилось. Хаос. Какофония.

Чтобы расколоть тишину он кричал, но из надорванного горла не доносилось ни звука.