Ты, я и Париж - Татьяна Корсакова

— Надежда Ефремовна, — позвала домоправительница, — вот мы и пришли.

По сравнению со вчерашним «я привела ее» сегодняшнее «вот мы и пришли» прозвучало почти по-родственному. Женщина стремительно обернулась, уставилась на Тину темно-карими блестящими глазами, покачала головой и сказала:

— А на папеньку-то ведь совсем не похожа.

— Надежда Ефремовна, что вы такое говорите?! — Анна Леопольдовна укоризненно покачала головой.

— Так правду и говорю! — женщина воинственно взмахнула поварешкой.

— Я на маму похожа, — вставила Тина. Почему-то эта перепалка ее совсем не расстроила, даже насмешила.

— Вот видите, Анна Леопольдовна, девочка на маму похожа. А мама у нее небось красавицей была. Наш-то Романович мужчина хоть и видный, но не писаный красавец, а тут, гляди ж ты, чисто куколка.

— Надежда Ефремовна! — на щеках домоправительницы выступили багровые пятна. Оказывается, и эту невозмутимую леди можно вывести из себя. — Что с нашим завтраком?

— А что с вашим завтраком?! Готов ваш завтрак! Когда это у меня были проблемы с завтраками? — проворчала повариха и тут же добавила вполне мирным тоном: — Детка, ты бекон будешь?

Тина весьма смутно представляла, что такое бекон, но на кухне пахло не только сдобой, а еще и жареным мясом, а мясо она любила в любом виде.

— Буду.

— Ну так обожди секундочку, сейчас на стол накрою. — Нина Ефремовна отложила поварешку, привстала на цыпочки и принялась доставать из навесного шкафчика посуду.

— Бекон с утра, — Анна Леопольдовна едва заметно поморщилась.

— А что тут такого? — не оборачиваясь, бросила повариха. — Это вы у нас постоянно на диете из воды да овсянки, а девочка растет, ей белки нужны.

Пока дамы вяло переругивались, Тина устроилась за широким дубовым столом, подперла кулаком щеку, принялась изучать пейзаж за окном. На этой кухне, так не похожей на кухню в ее собственном доме, она чувствовала себя на удивление комфортно.

На столе перед ней, как по мановению волшебной палочки, появилась тарелка с беконом и поджаренной до золотистой корочки картошкой.

— Я столько не съем, — Тина посмотрела просительно сначала на повариху, потом на домоправительницу.

— Ничего не знаю! Да тут и есть-то нечего! — заявила Надежда Ефремовна и бухнула перед Тиной салатницу, доверху заполненную нарезанными помидорами.

— Вам совсем не обязательно съедать все, — неожиданно встала на ее защиту Анна Леопольдовна.

— Знаете что?! Я на вашей территории команды не раздаю! — взвилась повариха. — Шли б вы, Леопольдовна, по своим делам, а мы тут с Тиной Яковлевной как-нибудь сами договоримся.

К величайшему удивлению Тины, домоправительница капитулировала почти без боя, посмотрела сначала на часы, потом на девушку и сказала:

— Я зайду за вами через полчаса, чтобы показать дом, — и уже с порога ехидно добавила: — Кстати, если вам вдруг удастся осилить всю порцию, у меня есть прекрасное средство от расстройства желудка.

— Это у кого от моей стряпни было расстройство желудка?! — Теперь бордовыми пятнами пошла уже Надежда Ефремовна, но Анна Леопольдовна не стала вступать в дебаты, удалилась с гордо поднятой головой.

— Нет, ну ты слышала, что сказала эта надутая гусыня?! — лишившись оппонента, повариха обратила свой взор на уписывающую бекон Тину. — Вкусно хоть?

Девушка кивнула.

Надежда Ефремовна успокоилась так же быстро, как и завелась, уселась напротив, сказала со смесью жалости и умиления:

— Ну так кушай и не слушай всяких там… советчиц. Если вдруг проголодаешься, сразу сюда приходи, а то с их дурацким этикетом можно от голода окочуриться.

— Спасибо, — сказала Тина, — я обязательно приду.

— Приходи, приходи, вон батянька твой не брезгует на моей кухне кофе попить. Ты сама-то кофе любишь?

Тина пожала плечами. Дед пил исключительно черный чай, ну и она, соответственно, тоже. Так что, положа руку на сердце, Тина понятия не имела, любит ли она кофе.

— Не знаешь? — Надежда Ефремовна озадаченно нахмурилась.

— Я его никогда не пила, — уточнила Тина. — То есть в школе нам давали какую-то бурду, но это же не настоящий кофе, правда?

— Детка, это вообще не кофе! Ты доедай пока, а я сейчас тебе сварю. — Повариха хитро подмигнула Тине, достала из шкафчика жестяную коробку и ручную мельницу. — Кофе должен быть свежесмолотым, а иначе это уже не кофе, а так, недоразумение какое-то! — Она насыпала горсть зерен в жерло кофемолки, крутнула ручку — по кухне тут же поплыл терпкий аромат.

Тина забросила в рот последний кусок бекона, сцепила руки на животе, принялась с интересом наблюдать за действиями Надежды Ефремовны. Расторопная повариха управилась очень быстро — уже через пять минут на столе дымилась изящная фарфоровая чашка. Тина осторожно подула на рыжую пенку, сделала маленький глоток. Да, этот кофе не имел ничего общего со своим школьным собратом. На вкус он был маслянистым, с легкой горчинкой.

— Ну как? — почему-то шепотом спросила Надежда Ефремовна.

Тина сделала еще один глоток — немного необычно, но вкусно, пожалуй, ей нравится. Жаль только, что чашка такая маленькая. Она, конечно, понимает — этикет и все такое, но здесь, на этой уютной кухне, в компании уютной Надежды Ефремовны думать об этикете не хотелось.

— А нельзя в следующий раз сделать порцию побольше? — спросила она.

— Побольше?! — повариха радостно всплеснула руками. — Вот что ни говори, а чувствуется порода! Папенька твой, Яков Романович, тоже не любит из мелких чашек пить. Я для него вот какую держу, — она поставила перед Тиной большую глиняную чашку, совершенно обычную, на рыночных развалах таких полным-полно. — А Леопольдовна, так та кофе попивает исключительно из кофейных чашек, вот таких. — Рядом с отцовской кружкой появилось что-то изящное и миниатюрное, размером немногим больше наперстка.

— Мне бы что-нибудь среднее, — попросила Тина.

— Есть у меня что-то среднее. — Надежда Ефремовна деловито порылась в шкафчиках и вернулась с симпатичной чашкой, пузатые бока которой были расписаны ярко-желтыми подсолнухами. — Это мне Романыч аж из самого Парижа привез, — сказала она с гордостью. — Красотища, да? Чувствуется, что Франция!

— Красиво, — Тина поставила чашку на ладонь. — Спасибо, мне очень нравится.

— Ну, вот и хорошо, что нравится. Как захочешь кофе, приходи. Я, почитай, целыми днями здесь. Ой, а про пирожки-то я забыла! Я ж пирожков с повидлом напекла!

После бекона и жареной картошки про пирожки было даже подумать страшно.

— Надежда Ефремовна, я не… — начала Тина, но договорить не успела — в кухню вошла Анна Леопольдовна.