Ты, я и Париж - Татьяна Корсакова

Тина не стала уточнять, почему это немаловажно. Заслуживающим внимания ей казался тот факт, что из-за нее Серафиму пришлось съехать с привычного места. Ведь на этаже полно свободных комнат, тогда почему отец принял такое решение?

— Ну, спокойной ночи, — Анна Леопольдовна нетерпеливо посмотрела на часы.

Тина проводила домоправительницу до дверей, защелкнула замок. Спать хотелось неимоверно, но прежде надо принять ванну. Дед говорил, что вода смывает накопленную за день негативную информацию, а она сегодня в этой информации едва не утонула.

Тина наполнила ванну, забралась в теплую воду, постаралась расслабиться. Расслабиться не получилось, в голове кружился рой вопросов, и главным из них был вопрос — как жить дальше? Новый дом и его обитатели не показались ей особенно дружелюбными. Конечно, она еще многого не знает и многого не видела, но ощущение такое, будто здесь каждый сам по себе. И она, похоже, тоже предоставлена сама себе. Отец признал ее своей дочерью, представил друзьям и домочадцам и словно забыл о ее существовании. А как же ей теперь? Это Амалия и Серафим чувствуют себя здесь как рыбы в воде, все творящиеся вокруг чудеса воспринимают как данность, но она-то так не привыкла. Семнадцать лет она жила совсем по-другому. На память пришли слова бабы Любы о том, что хуже, чем было, ей уже не станет. А может, так оно и есть? Надо просто немного потерпеть, пообвыкнуться, присмотреться…

Тина уснула в начале двенадцатого, кажется, только закрыла глаза, как в сон ворвался настойчивый стук. Она немного поворочалась, прогоняя стук прочь, потом резко села, затрясла головой. Стучали в дверь, а часы показывали без пяти девять. Проспала!

На пороге стояла Анна Леопольдовна, бодрая и свежая, в легком шелковом костюме. Она выразительно посмотрела на часы и только потом заговорила:

— Доброе утро, Клементина. Как спалось?

— Спасибо, хорошо, — Тина попыталась пригладить растрепавшиеся со сна волосы. — Дайте мне пять минут, и я буду…

— Я зайду за вами через четверть часа, — домоправительница уже собралась уходить, но Тина ее остановила:

— Прошу прощения, я не думала, что просплю.

— Вам совершенно незачем извиняться, — Анна Леопольдовна казалась удивленной. — Я просто зайду за вами через пятнадцать минут.

Чтобы собраться, Тине хватило и десяти минут. Умыться, почистить зубы, застелить постель, переодеться, причесаться — вот и вся недолга. Она уселась в кресло напротив двери, приготовилась ждать.

Сегодня ей предстоял очень насыщенный день: осмотреть дом с Анной Леопольдовной, встретиться с дизайнером, съездить в город с Амалией. Любопытно, сколько отсюда до Москвы и на чем они поедут? Тина в столице не бывала ни разу в жизни, поэтому предстоящая поездка волновала ее особенно. И одежда опять же… Отец сказал: «Остальное докупим в Москве». Не то чтобы ей нужно что-то особенное, но даже из вещей первой необходимости список получается очень длинный. Амалия сказала, что теперь она богата и не нужно волноваться о деньгах, но ведь это же не ее деньги. Как-то неудобно получается.

Стоп! А ведь она же не совсем бессребреница! Дед оставил ей приличную сумму. Этих денег должно хватить и на новую одежду, и на черный день. Конечно, гораздо приятнее думать, что в ее биографии больше не будет черных дней, что все теперь окажется светлым и безмятежным, но жизнь научила ее осторожности и здоровому скепсису. Как любила говаривать баба Люба, на Бога надейся, а сам не плошай.

Решено, часть денег она возьмет с собой в Москву, а остальную, большую часть, спрячет в каком-нибудь укромном месте, уже потом, когда освоится и изучит дом. А еще нужно будет обязательно поговорить с отцом по поводу учебы. Время идет, ей надо подавать документы. Они с дедом никогда не обсуждали этот вопрос, но как-то само собой разумелось, что Тина будет поступать в мединститут. Ближайший медицинский находился в областном центре, в ста пятидесяти километрах от их города, но сейчас, в свете случившихся в ее жизни перемен, наверное, придется вносить в эти планы коррективы. Теперь разумнее поступать в один из московских мединститутов, а столичный вуз, да еще такой престижный, это уже совсем другой уровень. Она, конечно, не дурочка, и училась всегда хорошо, но, кажется, без репетитора не обойтись, хотя бы по химии…

В дверь опять постучали, Тина выбралась из кресла, бросила быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, распахнула дверь.

— Вы уже готовы? — поинтересовалась Анна Леопольдовна. Смотрела она при этом не на Тину, а куда-то поверх ее плеча.

— Я готова. Что-то не так? — Тина обвела комнату придирчивым взглядом. Вроде бы все в порядке, постель застелена, вещи на своих местах. Может, домоправительницу смущает вон та складочка на покрывале? Так это из-за спешки, больше такого не повторится.

— Это совершенно необязательно, — сказала Анна Леопольдовна.

— Что именно?

— Вы не должны прибираться в комнате, для этого существуют горничные.

— Так я вроде бы и не прибиралась, только кровать застелила.

— Это тоже входит в обязанности прислуги.

— Застилать за мной постель?!

— Застилать постель, ежедневно делать влажную уборку, стирать и гладить ваши вещи, следить за вашим гардеробом, — принялась перечислять Анна Леопольдовна.

— С ума сойти! А что же останется мне?

— Уверяю вас, Клементина, вам будет чем заняться.

— Не называйте меня Клементиной, пожалуйста, — попросила Тина. — Это слишком вычурно. Просто Тина, хорошо?

— Хорошо, — домоправительница кивнула. — Тина, вы готовы к завтраку?

— А в этом доме и к завтраку принято спускаться в вечерних платьях? — на всякий случай уточнила Тина, рассматривая свои джинсы.

— Нет, завтрак не предусматривает определенной формы одежды.

— Ну слава богу!

— Но ваш отец, — продолжила Анна Леопольдовна, — любит, когда домочадцы одеты элегантно.

— А джинсы и элегантность — это понятия несовместимые? — спросила Тина с вызовом.

— Думаю, если вы появитесь на кухне в таком виде, небеса на землю не упадут, — сказала домоправительница очень серьезно.

— Это хорошо, как-то не хочется становиться причиной вселенского катаклизма, — фыркнула Тина.

Интересно, Анна Леопольдовна и в самом деле одобрительно улыбнулась или ей это только показалось?..

Кухня была большой и очень уютной. Резные фасады темного дерева, ряды начищенных до зеркального блеска кастрюль, черпаков, поварешек и плошек. Мерно гудящее жерло вытяжки над огромной плитой. Окна с яркими занавесками, горшки герани на подоконнике, а за стеклами — настоящий яблоневый сад. Из приоткрытой двери тянуло утренней свежестью и запахом только что скошенной травы. Запах этот, перемешиваясь с ароматом свежеиспеченной сдобы, делал картинку совсем уж пасторальной. У плиты, на которой что-то скворчало и булькало, суетилась миниатюрная черноволосая женщина.