(не) просто сосед (СИ) - Андриевская Стася

— Так вы с ним что, в контрах теперь?

— Я с ним нет, а он как хочет. Меня это не касается.

— Твою мать… — в голосе Влада послышалась озабоченность. — То Бодряков, то теперь ещё и Мансуров. Как теперь будем-то, Рус?

— Странный вопрос. Работаем как обычно, Влад. И решаем вопросы по мере поступления.

Глава 26

У Марка словно новая цель в жизни появилась — выследить соседа, спровоцировать на побои и, подав заявление в полицию, посадить. Он бредил этой идеей, ради такого дела даже на улицу зачастил, выслеживать, наверное. Однако все его планы жёстко обламывались об то, что Руслан не появлялся в квартире. Вообще. Абсолютная тишина, даже ремонтники уже не возились.

Марк бесился, стал нервным, нетерпимым. Полина прямо-таки видела, как его подмывает поднять на неё руку, но что-то словно сдерживает. Вместо этого он стал ежедневно напиваться и докапываться до Маруси. А однажды даже схватился за ремень, и тут уже Полина не сдержалась. Одно дело она, и совсем другое — дочь! Кинулась на Марка как дикая кошка…

Это был грандиозный скандал! Маша рыдала и кричала: «Папа не бей маму!», а Полина сначала летала от стены к стене, а потом, когда сумела-таки отползти в уголок, сжалась и, прикрывая голову руками, думала лишь об одном: «только бы не убил, только бы не убил…» А он бил её, загнанную в угол, и орал матом такую мерзость, что становилось жутко от того, что всё это слышит дочь и, возможно, даже, соседи снизу…

Следующие пару дней Полина не могла выйти ни на работу, ни даже просто на улицу — тошнило, кружилась голова. Тело было покрыто такими синяками, что стыдно даже врачу показываться. Да, вот так глупо, но это правда: ей было стыдно идти в больницу, стыдно признаваться в том, что эти побои от мужа, в том, что всё это произошло с ней.

Сколько раз, бывало, видя подобное в телешоу или в кино, она думала: «Что за глупые женщины! Как можно такое терпеть? Я бы не смогла! Уж я бы сразу…» А теперь, вот, она лежала у Маруси на кровати и, боясь открыть глаза, чтобы не стошнило от кружащегося потолка, врала дочке, что всё хорошо, что мамочка просто устала, просто сейчас поспит, и потом приготовит кушать. А потом, может, они даже на качели сходят… Но не ходили. И садик Маруся прогуливала — водить было некому. Так и сидели в буквальном смысле в четырёх стенах — в Марусиной комнате, боясь лишний раз показываться на глаза Марку.

А он сначала хорохорился, обвиняя Полину в симуляции. Потом притих. А на третий день пришёл просить прощения. И снова история о том, как ему плохо, как он хочет, но не может себя контролировать, как безумно дороги ему Полина и Маша, и что без них он не сможет жить.

Его вид, голос, запах и даже то, как он дышит, как, прихрамывая, скребёт по полу бадиком — всё вызывало у Полины приступы тошноты и головной боли. Она старалась абстрагироваться и не слышать его, но сама уже точно знала — это конец. Нет больше ни семьи, ни отношений за которые имело бы смысл держаться. И нечего больше спасать, кроме, разве что, дочки. И себя.

В финале покаяния муж эпично разрыдался. Сдерживая отвращение, Полина положила руку ему на голову, погладила:

— Успокойся, Марк. Всё нормально, я не обижаюсь. Просто завязывай с водкой и возобнови сессии с психологом, хорошо?

А на четвёртый день, едва подутихло головокружение и перестало двоиться в глазах, она взяла телефон и вбила в поиске «За что могут лишить родительских прав»… И совершенно забыла, что интернет от домашней сети Wi-fi выдаёт поиск в общий директ! Когда же у мужа в компе вдруг посыпалась реклама юридических услуг по лишению и восстановлению родительских прав, снова случился скандал.

— Ты брехливая тварь! — орал Марк, замахиваясь палкой. — Я не отдам тебе дочь! Она останется со мной, а ты можешь проваливать к своему зэку!..

Но уже через полчаса снова не давал ей прохода, утопая в соплях и слезах, просил прощения и умолял не бросать его. Грозился, что покончит с собой и оставит записку, что виновата Полина. Она же успокаивала его и уверяла, что понятия не имеет, откуда вся эта юридическая реклама.

А на следующий день, несмотря на жару, надев рубашку с длинным рукавом и джинсы, и тщательно замазав синяки на лице, Полина отвела, наконец, Марусю в садик. Потом, присев на скамейку в соседнем дворе, вбила в поисковике «снять квартиру» и позвонила по первому же попавшемуся номеру.

Цены на однушки оказались не то, чтобы дешёвыми, но в принципе подъёмными. Риелтор шустро взяла Полину в оборот, выяснила желаемый район, этаж, площадь, меблировку… И пообещала подыскать несколько вариантов для сравнения.

Когда завершила звонок, руки слегка дрожали. Что это только что было? Она всё-таки сделала этот шаг? Серьёзно? Стало вдруг страшно — а что, если ей подберут приемлемый вариант и придётся действовать уже не на словах? Хватит ли у неё на это смелости? Но в то же время, впереди словно просвет появился. И Полина решилась на следующий шаг — тут же позвонила и договорилась о юридической консультации по вопросам родительских прав.

В салоне её ждал шок — Светка с тщательно замазанным фингалом под глазом. Оказалось, Пупс зарядил.

— Свет… Я даже не знаю, что сказать… — Полина реально растерялась. — У тебя же всегда всё под контролем. Как тебя угораздило-то?

— Да кто бы говорил, — буркнула она. — Думаешь, я не понимаю, почему ты в рубашечке? Ты, кстати, поэтому четыре дня на больничном была или реально с простудой слегла?

Полина рассказала. Всё. Как бил тростью, кулаками и даже пинал покалеченной ногой. Как на следующий день она до туалета дойти не могла — так сильно кружилась голова. Не сдержалась, рассказала даже о том, что всерьёз думает уйти от него и уже начала подыскивать жильё. Светка посмотрела на неё с недоверием:

— Он тебя по голове случайно не бил?

— Бил, — не сразу поняла подвох Полина. — Погоди, в каком смысле?

— Да в таком! Если ты на это решишься, то я прям не знаю… Небо на землю упадёт! Только, ты должна понимать, что он сейчас в таком состоянии, что в покое тебя так просто не оставит. Заявление на него написать не хочешь, чтобы понимал, что всё серьёзно? Ему, кстати, даже реальный срок могут дать! Годик, например. Как раз хватило бы — для профилактики.

— Он Маруськин отец, Свет! Как я ей потом в глаза смотреть буду? Ему лечиться надо, возможно даже принудительно, но не в тюрьму же! Нет, заявление подавать не буду. Я просто от него уйду.

— Ну ты ду-у-ура… — взорвалась Светка неожиданной злобой. — Не даст он тебе уйти, неужели ты не понимаешь?! Он тебя скорее убьёт, чем отпустит! Он псих, Полин! Садист! Шизоид! Тебе спасаться от него надо, а ты в святую великомученицу играешь!

— Ну знаешь, я конечно понимаю, что у тебя к нему хроническая нелюбовь, но он мне муж вообще-то, и я как бы лучше его знаю, чем ты! Он не садист и не псих, ему просто нужна помощь. Поэтому давай, ты с Пупсом своим будешь разбираться, а я уж как-нибудь с Марком сама решу, ладно?

После обеда поехала на консультацию к юристу, и оказалось, что всё это время Марк нагло врал — отобрать ребёнка за неуплаченные налоги не могут, тем более что Полина работает. И всё, что ей нужно сделать, чтобы окончательно успокоиться — это оформиться официально.

После консультации зашла в туалет, обновила «камуфляж». Подмазала, подпудрила синяки, волосы перекинула так, чтобы скрывали ссадину на виске. Губы накрасила поярче, чтобы отвлекали. Настроение было на высоте. Самое главное — Машу так просто никто не заберёт, а всё остальное почти не важно. Жизнь словно сделала виток и, набирая обороты, помчалась вперёд. И всё теперь зависело только от Полины. Главное — не бояться.

Глава 27

Днём, когда Руслан, с головой уйдя в работу, ничего вокруг не видел и не слышал, неожиданно позвонила Светка.

— Ты просил сообщить, если что. Сообщаю.

По венам тут же хлынул адреналин.

— Сильно?

— Не то слово. Думаю, даже, с сотрясением. Кстати, ты случайно не в курсе, сколько дают за побои?