Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— И тот самый, который в прошлом году захватил самую большую галеру, ставшую моим флагманским кораблем, — добавил Жан де Вьен.

Видимо, ему очень хотелось показать, что и французы умеют воевать на море. Только зря он старается, потому что кастильцы воспринимают меня, как венецианца. Французы, по их мнению, — не морской народ. Знали бы они, что будет лет через триста!

— Мы обсуждаем, с какого города начать нападение на англичан, — продолжил сухопутный адмирал. — Что скажешь?

— С такой большой армией надо начинать с Лондона! — шутливо произнес я и закончил серьезнее: — Или хотя бы с Саутгемптона. Говорят, очень богатый город. Добычи на всех хватит.

— Добычи на всех никогда не хватает, — философски заметил адмирал Фернандо Сосса.

— В Саутгемптоне очень большой гарнизон за крепкими стенами. Пока будем его осаждать, на помощь придет король Эдуард, — высказал свое мнение Жан де Вьен. — Я предлагаю начать с небольших, слабо укрепленных городков. Посмотрим, как отреагируют англичане, и решим, на кого дальше нападать.

— Саутгемптон стоит десятка маленьких городов, — продолжал я продавливать свой вариант. — Там не готовы к нападению, так что у нас будет шанс захватить его. Англичане вряд ли быстро соберут армию.

— Наши шпионы сообщают, что она уже собрана. Готовятся высадиться в Кале и совершить еще один шевоше, — сообщил Жан де Вьен.

Шевоше французы называли рейды английских армий по территории Франции. Произносили это слово с ноткой презрения. Правда, я так и не понял, кого презирали больше: врага или себя?

— Тогда надо нападать подальше от Лондона, — согласился я.

— Высадимся на том берегу пролива и на месте посмотрим, что делать. Если там большая армия, захватим остров Уайт и будем действовать с него, — предложил адмирал Фернандо Сосса.

Других предложений не было. Кастильцы привыкли починяться своему командиру, а у французов пока что нет опыта в проведении морских десантов. Обычно совещания командиров проходят по одному их двух вариантов: или всем не нравятся чужие варианты и отстаивают до хрипоты свой, или опять-таки чужие не нравятся, но предложить нечего, а потому быстро соглашаются. Решили высадиться западнее Саутгемптона и разграбить всё, что сможем и успеем до прибытия английской армии. Дальше — по ситуации.

Моим кораблям было назначено охранять на переходе флот с запада. С той стороны вроде бы некому нападать, поэтому и доверили мне. С востока, откуда вероятнее нападение, прикрывали кастильцы. Впрочем, никто на нас не собирался нападать. Англичане, скорее всего, знали, что собирается большой флот, но настолько привыкли безнаказанно нападать на французов, что не поверили в серьезность угрозы, не предприняли никаких мер.

Мы высадились на английский берег возле маленького порта со скромным названием Рай. Он был защищен земляным валом высотой метров пять с четырехметровым частоколом. Со стороны моря вал был без частокола. Во время отлива с той стороны и напали французы с кастильцами. Горожане сопротивлялись не больше часа. Они бы, наверное, предпочли сдаться, но никто им не предложил. Мои бойцы не участвовали в штурме. Я запретил. Справились и без нас, а в таком зачуханном городке большую добычу не захватишь, только передерутся из-за старого тряпья. После окончания штурма отправился на шлюпке на берег, чтобы узнать, каковы планы у Жана де Вьена. На суше он более решительный командир.

Улицы в Рае не мощеные. Дома деревянные. Многие с крышами из соломы или дранки. Только в центре два дома каменные и крытые коричневой черепицей. Рядом с одним из них был двухэтажный деревянный дом, возле которого врыт в землю высокий шест с большим ивовым венком. Предназначение этого здания я угадал по сильному запаху скисшего пива. Видимо, ивовый венок заменял надпись «Пивная». Внутри здания орудовали французские солдаты. Оттуда слышался надрывный женский плач, который внезапно стих. Сегодня Рай превратится для местных жителей в ад. Французы возвращали англичанам долги. Убивали всех: мужчин, женщин, детей. Даже спрятавшихся в церкви не пожалели. Наверное, и для этой жестокости есть оправдание в Библии. Типа «мне отмщение, и аз воздам». Я поймал себя на мысли, что радуюсь этому варварскому торжеству справедливости.

Жан де Вьен расположился в ратуше, в зале на первом этаже, одном из каменных домов. Свет в помещение попадал через узкие и высокие окна, в которые вставлены растянутые в деревянных рамах, промасленные листы бумаги. Сидел он за столом, рядом с которым на каменном полу стояла открытая бочка с элем — пивом, изготовленным без хмеля, — и валялись пучки серой и черной овечьей шерсти. Видимо, ее смахнули со стола. Эль пил сухопутный адмирал. Вообще-то французы презирали этот напиток. Его считали вином для нищих. Видимо, Жан де Вьен, проведя много лет в Нормандии по соседству с англичанами, а потом них в плену, перенял дурные привычки.

— Выпьешь «английскую радость»? — предложил он, не особо надеясь на положительный ответ.

— Не откажусь, — удивил его я.

Оруженосец адмирала зачерпнул мне эля глиняной кружкой объемом с пинту прямо из бочки. Эль был светлый, со сладковатым привкусом и запахом можжевельника. Эль, который будут подавать в пабах в двадцать первом веке, если и напоминал, то отдаленно, разве что тем, что похож на выдохшееся пиво, однако стал намного лучше того, что я пил у валлийцев. Впрочем, я уже с трудом вспоминал вкус не только пива, но и валлийского эля. К своему удивлению, напиток мне показался приятным. Наверное, стосковался по настоящему пиву, хотя пил его не часто. Разве что, когда работал под голландским флагом. Пиво там было халявное. Если не выпьешь, такое чувство, будто тебя обворовали.

— У нас приятная новость, — начал Жан де Вьен и сделал паузу, чтобы новость дозрела и стала еще приятнее. — Пять дней назад умер король Эдуард! — торжественно объявил он, после чего отсалютовал глиняной кружкой с элем и пожелал: — Упокой, господи, его душу!

— Аминь! — произнес я и тоже выпил эля.

— Всем судам запретили выходить в море, чтобы мы не узнали о его смерти, пока не коронуют наследника, — продолжил сухопутный адмирал. — Я приказал самой быстрой галере без остановок грести в Париж. Уверен, что наш король наградит их по-королевски за такую приятную новость!

— Да уж, англичане лишились своего самого талантливого короля-полководца за все время существования королевства. Если не считать Вильгельма Завоевателя, — поделился я личным мнением.

— Согласен, — произнес Жан же Вьен, — хотя Ричард Львиное Сердце мне больше нравится.

— Ричард был рыцарем, а не королем, — возразил я.

— Вот за это он мне и нравится, — произнес сухопутный адмирал и пожелал и второму покойному английскому королю: — Упокой, господи, его душу!

— Аминь! — повторил и я и опять приложился к кружке с элем. — Что будем дальше делать? Английской армии, как понимаю, сейчас не до нас. Двинем на Саутгемптон?

— Сначала ограбим все, что западнее его, а потом посмотрим, — решил Жан де Вьен.

— Для таких городков наша армия слишком велика, — сказал я.

— Разделимся на несколько отрядов, — предложил он. — Так больше вреда нанесем и добычи захватим. Я хочу, чтобы каждый наш солдат вернулся домой, одетый в шелка и с полным заплечным мешком добычи, как когда-то возвращались из шевоше англичане.

— Не сомневаюсь, что солдаты с радостью выполнят такой приказ! — весело произнес я и предложил: — Если придашь мне адмирала Эрнандо де Леона, мы захватим Дартмут и Плимут.

— Поговорю с Фернандо Сосса, — пообещал Жан де Вьен. — Надеюсь, он будет не против. Кастильцы считают, что ты почти такой же хороший моряк, как они, — лукаво произнес он.

Я не стал спрашивать, комплимент это или повод для ссоры с кастильцами.

27

В Дартмуте если и сделали выводы после нашего прошлогоднего нападения, то не успели претворить в жизнь. Заваленные нами бревна частокола вернули на место, но больше ничего не сделали для укрепления города. У пристани стояли под погрузкой два купеческих корабля, большие, двухмачтовые, и еще один, поменьше и одномачтовый, ожидал на якоре, когда освободится место. Мои бригантины узнали сразу и, как только увидели их, заколотили в полошный колокол. От пристани и от морского берега, где рыбаки выгружали улов из лодок, побежали люди к городским воротам.