Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А утром, как она и предполагала, уже всё было хорошо. Проснувшись, она увидела, что папа сидит рядом и с улыбкой смотрит на неё. И теперь, встретившись с ним взглядом, увидев его улыбку, ей было совсем не трудно броситься ему на шею и попросить прощения. И сказать ему что он самый лучший на свете, самый смелый, самый добрый, самый умный. "И даже умнее тебя?", спросил Валентин Акари, сдержанно усмехаясь. "Конечно, папа, конечно!", закричала Элен, обнимая его так, словно пыталась задушить. Она конечно не знала как Валентин Акари, проснувшись под утро, с удивлением обнаружил у себя под рукой маленькое хрупкое тело дочери и долго смотрел в предрассветных сумерках на её бледное лицо в обрамлении черных локонов. И невыразимая никакими словами нежность захлестывала его сердце и ему казалось что он просто задыхается от переполняющей его любви. Она была громадна как океан, теплая и наэлектризованная, преображающая и всеобъемлющая она устремлялась к этому маленькому беззащитному человеку так доверчиво уснувшему в его объятиях. Валентин смотрел на дочь и счастье, почти уже овеществленное обволакивало его, обдавало то жаром, то прохладой и он отчетливо понимал что вся его жизнь, весь её смысл, и даже вся Вселенная сейчас для него были заключены в этой маленькой девочке, которая являлась прямым олицетворением всего самого лучшего что было в его судьбе, самых светлых чувств, самой прекрасной женщины, самых чудесных дней. И проглядев так на неё до самого рассвета, он уже был не в состоянии проявлять к ней хоть какую-то строгость или суровость. Расчет Элен оказался безупречным.
Очнувшись от своих воспоминаний, девочка прислушалась к тому что рассказывал судья.
— Акануран страшный город, — говорил он. — Равнодушный и безжалостный, как каждый из его жителей. По его каменным улицам бредут толпы серых людей с пустыми глазами и сердца их такие же каменные как и булыжник мостовой у них под ногами. Не обращая внимания, безразлично и угрюмо, они переступают через всякого кто упал, остался без сил, кому не повезло и даже готовы добить его, если он вдруг начнет цепляться за их ноги и умолять о помощи. Этот город не знает милосердия. Он не различает добра и зла. Он пожирает всё до чего сможет дотянуться, и, похоже, это единственные цель и смысл, которые он знает. Забирать и поглощать всё что попадает к нему и становиться больше и сильнее. Кирмианцы называют его драконий город. Искать в нем справедливости, человеколюбия, божественности, сострадания, любви к ближнему или даже просто надежды бесполезно. Акануран не слышит молитв и не верит слезам. Говорят в Акануране совершается столько же преступлений сколько и во всем остальном королевстве. И единственная добродетель, которая ему известна, это злом отвечать на зло. Здесь, в сутолоке и толпе, в непрестанной суете и погоне за наживой, люди учатся ненавидеть друг друга и нигде так искренне не радуются неудачам и горестям другого как в Акануране. А вдобавок в этом и так не слишком радостном городе есть такие жуткие места по сравнению с которыми пиратские притоны Кайхоры, ядовитые чащи "безумных лесов", сырые мрачные подземелья Нор или "чаша Аароха", страшная тёмная котловина, в которую никогда не проникает солнечный свет и прозванная Проклятым урочищем, просто благоуханные радостные сады при какой-нибудь церкви. В Акануране есть целые кварталы и районы, где смерть, страдание, нищета и отчаянье это абсолютно обыденные спутники каждодневного существования их жителей. Нож, кастет, дубинка, удавка здесь есть у каждого второго и люди убивают друг друга не только из-за денег и ревности, из-за кровной мести и дележа территории, но и ради куска мяса, миски похлебки, места для ночлега, добротных сапог и хорошего ремня, а то и вообще, одурманенные наркотиками и алкоголем, просто по злобе, из-за косого взгляда, обидного слова или даже ради извращенного удовольствия. Эти люди страшнее любых самых диких и кровожадных зверей. Они продают в рабство своих детей, грабят могилы, пытают друг друга, едят крыс и собак, а некоторые, совершенно опустившиеся и обезумившие, даже едят человечину и выделывают человеческую кожу. При всем при этом они жутко набожны, суеверны и непередаваемо невежественны. В их гнусных темных жилищах всегда пахнет какой-то кислятиной и затхлостью. На узких осклизлых улочках этих районов всегда воняет нечистотами и разложением, а в канавах хлюпает и пузырится противная жижа из гниющего мусора, червей, фекалий и мочи. Грязь, болезни, омерзительные насекомые разъедают тела людей, а люди, неимоверно озлобленные и уставшие, молятся сорока двум богам и богиням, клянутся и божатся святыми, сказочными персонажами, языческими чудовищами и демонами и ненавидят друг друга. Они постоянно делятся по родам, по кланам, по кварталам, по цвету кожи, по землячеству, по происхождению, по народам и нациям и ненавидят, презирают всех кто иной. И эта ненависть и злоба чудовищнее любой болезни и нищеты. Она замазывает глаза, сжирает остатки разума, наполняет души беспокойством, горечью и враждебностью. Как густой зловонный дым она мешает людям дышать и видеть и в конце концов начинаются резня и смертоубийства, когда толпа в пару-тройку сотен человек нападает на целый район и убивает всех без разбора, всех кто попадется. Туда направляются отряды судебной гвардии, но зачастую они слишком малочисленны и бессильны утихомирить кровавую бурю, тем более что их появление разъяряет нападавших еще больше и они, окончательно рассвирепев и не боясь уже ничего на свете, разрывают гвардейцев на части. И тогда в эти районы приходится вводить армейские подразделения, чтобы королевская конница и пехота копытами боевых коней, длинными пиками и широкими саблями наконец хоть как-то привели в чувство обезумевшую чернь. Вот такой он Акануран.
Элен глядела на судью с удивлением. Его речь показалась ей необычно эмоциональной и даже несколько, если так можно выразиться, поэтичной.
— Если это такое плохое место, то почему вы так рветесь туда? — Сухо спросила она.
Судья усмехнулся.
— Да потому что это замечательный город, чудесный и удивительный, и не найти такого другого на всей Шатгалле. Вся сила человеческого разума, всё упорство человеческой воли, всё неизбывное стремление человека к прекрасному воплотились в этом городе.
