ОНО - Стивен Кинг

Он услышал крик Ричи, крик неожиданной боли, звук, который поднимался, превращаясь в стон, который внезапно оборвался. Билл выбросил оба своих кулака вперед. Он задыхался, давился в пульсирующем мешке гортани, наполненном жидкостью.

БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ бам бам бам

Он вцепился в Оно, разрывая на части, раздирая, в поисках источника звука; он разрушал и крушил органы, пальцы его сжимались и разжимались; казалось, грудь его вот-вот разорвется от недостатка воздуха.

БАМбамБАМбамБАМбам

И вдруг оно было в его руках, огромное, живое, то, что стучало и пульсировало в его ладонях, толкая их туда-сюда.

(НЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТ)

— Да! — кричал Билл, задыхаясь и захлебываясь.

Попробуй уйди, ты сучка! Попробуй удери! ЧТО, НРАВИТСЯ? ТЫ ЭТО ЛЮБИШЬ? А?

Он обхватил пальцами пульсирующую плоть сердца Его, а потом сжал со всей силой, на которую был способен.

Раздался последний пронзительный крик боли и ужаса, когда сердце Его трепыхалось в его руках, а затем разорвалось между пальцами, вытекая сквозь них медленными струйками.

Крик, слабее, тише… Билл почувствовал, как тело Его неожиданно сжалось вокруг него, как рука в тесной перчатке. Потом все ослабло. Ему становилось ясно, что Оно опадает, медленно кренясь в одну сторону. Одновременно он стал выбираться, так как начинал терять сознание.

Паук содрогался в последних судорогах на боку — гигантская куча вонючего мяса. Ноги еще подергивались и подрагивали, беспомощно царапая пол в беспорядочном движении.

Билл выбрался наружу, судорожно дыша, отплевываясь, чтобы очистить рот от ужасной плоти Его. Он запнулся в собственных ногах и упал на колени.

И тут он ясно услышал Голос Другого: Черепаха, должно быть, умерла, но это было то, что заменило ее.

«Сынок, ты действительно хорошо поработал».

Затем все прошло. Силы возвращались к нему. Но он все еще чувствовал себя слабым, подавленным, в полубессознательном состоянии.

Он посмотрел через плечо и увидел черную кучу ночных кошмаров, умирающего Паука, все еще подергивающегося и содрогающегося.

— Ричи! — закричал он хриплым сорванным голосом. — Ричи, где ты?

Нет ответа.

Свет исчез. Умер вместе с Пауком. Он похлопал по карману рубашки; там был последний коробок спичек, но он не мог зажечь ни одной — они промокли от крови.

— Ричи! — снова закричал он, начиная рыдать.

Он пополз вперед, одна рука вперед, потом другая — в темноте. Наконец одной рукой он наткнулся на что-то, что вяло отозвалось на его прикосновение. Он стал нащупывать… и остановился, когда дотронулся до лица Ричи.

— Ричи! Ричи!

Опять нет ответа Едва двигаясь в темноте, Билл одной рукой обхватил Ричи за спину, другой под колени. Он с трудом встал на ноги и медленно, спотыкаясь, поплелся обратно.

Дерри/10.15 утра

В 10.00 сильные колебания, которые сотрясали окраины Дерри, усилились и превратились в громыхающий рев. «Дерри Ньюз» позже сообщали, что опорные стойки подземных коммуникаций Канала, ослабли под напором потока воды и просто не выдержали, разрушились. Однако нашлись люди, которые были не согласны с этим мнением.

— Я был там, я знаю, — говорил своей жене Гарольд Гардинер. — Это не опорные стойки сломались. Это было землетрясение, вот что это было. Проклятое землетрясение.

Так или иначе, результат был один. Когда громыхание стало еще сильнее, начали дрожать стекла окон, а потом они разбивались вдребезги, штукатурка стала падать с потолков, и нечеловеческий скрежет и скрип потолочных балок и грохот разрушающегося фундамента слились в пугающем хоре. Кирпичный фасад «Мэтченс» пошел трещинами, как будто его схватила какая-то гигантская рука. Кабель, держащий шатер кинотеатра «Аладдин», лопнул, и шатер с шумом упал на землю. Аллея Ричарда, которая проходила сзади Центральной улицы, внезапно оказалась завалена камнями желтого цвета от дома Брайана Дауда, построенного в 1952 году. Чудовищное облако желтой пыли поднялось в воздух и унеслось, как вуаль на ветру.

В то же самое время взорвалась статуя Поля Баньяна перед Городским Центром. Как будто сбывалась клятва той старой учительницы рисования, что она взорвет эту чудовищную статую. Бородатая улыбающаяся голова взлетела в воздух. Одна нога упала вперед, другая назад, будто Поль попытался сделать прыжок с таким энтузиазмом, что разорвался на части. Части эти разлетелись, как облако шрапнели, гипсовый топор поднялся в дождливое небо, исчез, а потом вернулся обратно, кувыркаясь и поворачиваясь то одним концом, то другим. Он пробил сначала крышу над Мостом Поцелуев, а потом и пол.

А в 10.02 утра окраина Дерри просто была сметена. Почти вся вода из разрушенной водонапорной башни потекла по Канзас-стрит и вылилась в Барренс, но тонны ее прорвались в деловой центр со стороны Ап-Майл-Хилла. Вероятно, это была последняя капля воды, переполнившая чашу… а возможно, на самом деле, как говорил Гарольд Гардинер своей жене, было землетрясение. Трещины пошли по всей Мейн-стрит. Сначала были узкими… потом начали расширяться, как голодные рты, и звуки Канала, выходящего из берегов, стали пугающе громкими. Все начало трястись. Неоновая вывеска, рекламирующая «Мокасины Последний Писк Моды» перед магазином сувениров, упала и ударилась о землю, и яма сразу же наполнилась водой на три фута. Минуты через две или три здание Шорти, которое стояло сразу же за магазином мистера Пэйпербека, начало опускаться. Первым это явление увидел Бадди Энгстром. Он толкнул Альфреда Зитнера, который стоял и глазел, а затем Гарольда Гардинера. Через секунду работы по переноске мешков с песком были приостановлены. Люди по обе стороны Канала только стояли и смотрели на окраину города сквозь льющийся дождь, на лицах застыло одинаковое выражение испуганного изумления. Казалось, что сувенирный магазин «Сквайре и Сандрис» был построен на каком-то элеваторе, который сейчас спускается вниз. Он погружался в явно твердый бетон с чувством солидности и собственного достоинства. Когда здание прекратило свое падение, можно было встать на четвереньки на покрытый водой асфальт и войти в него через окна третьего этажа. Вода стала заливаться внутрь здания, и минуту спустя сам Шорти появился на крыше, размахивая руками, моля о помощи. Затем оно рухнуло, как и здание конторы рядом, где м-р Пэйпербек арендовал первый этаж, которое тоже ушло в землю. К сожалению, это здание опускалось не прямо, как здание Шорти; сначала оно накренилось (и стало похоже на эту чертову Пизанскую башню с макаронных пачек). Когда оно опускалось, начали падать кирпичи — прямо душ из кирпичей с крыши и со стен. Несколько кирпичей ударили Шорти. Гарольд Гардинер видел, как он отклонился назад, защищая голову руками… а потом верхние три этажа здания м-ра Пэйпербека исчезли как корова языком слизнула. Шорти пропал. Кто-то из добровольцев, переносящих мешки с песком, закричал, а потом все смешалось в шуме и гуле разрушения. Людей сбивало с ног, сбрасывало и смывало с улицы. Гарольд Гардинер видел здания, стоявшие друг против друга на Мейн-стрит, — они наклонились вперед, наподобие двух леди, наклонявшихся над игроками в карты, давая им советы, головы которых почти соприкасались. Сама улица тонула, погружалась, разрушалась. Вода плескалась и брызгала. А потом один за другим все здания по обе стороны, улицы просто теряли центр тяжести и рушились на улицу — Северо-Восточный банк, обувной магазин, табачная лавка Элви, Бэйли-Ланч, магазин пластинок Бандлера. А потом уже стало не хватать места на улице, куда можно было упасть. Улица падала в Канал, сначала растягиваясь как змея, а потом распадаясь на куски асфальта. Гарольд видел, как островок безопасности посреди пересечения трех улиц внезапно исчез из виду, а когда оттуда выплеснулась вода, он понял, что сейчас произойдет.