Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Он вытащил Клинок Бури — воплощение стихии, которой предстояло схлестнуться с другой стихией, — и указал им на лорда некронов, окруженного сверкающими молниями. Водрузив обратно на голову боевой шлем, он прорычал в вокс-передатчик:

— Следуйте за мной в эту стигийскую ночь, братья, и не дайте бесплотным тварям уйти от гнева Второй роты. Victoris Ultra!

Грозовой фронт теперь добрался и до них. Густые черные облака накатывали волнами, повинуясь порывам призрачного ветра. Изумрудно-зеленые молнии, извиваясь и переплетаясь, били с небес, такие же неестественные, как и то, что их сотворило. Дуновения чуждого, пропитанного смертью воздуха развевали плащ и гребень капитана, шевелили печати чистоты и тексты священных клятв на его доспехах.

Сикарий сорвался с места. Клинок Бури вспыхнул пламенем, зажженным еще в древние, великие времена. Остальные последовали за ним, готовые сражаться и умирать.

Бравурная речь Сикария, его беспримерная отвага и бесстрашие мгновенно рассеяли все сомнения Праксора и его мысли о неодолимости их врага. Ведомый светом истинного героя, он кричал, кричал, пока легкие не запылали, а воздух не раскалился от жара болтерного огня. Все они кричали, и их голоса сливались в единый славный клич:

— Victoris Ultra!

Праксор старался держаться ближе к капитану и его Львам, используя ослепительное сияние его меча в качестве ориентира. Он хотел заговорить, но дьявольский ветер заглушил его голос. Тогда он попытался докричаться до Щитоносцев:

— Следуйте за мечом!

Стоило им приблизиться к границе вихря, как вся связь тут же пропала. Причем не заполнилась треском статических помех, а просто исчезла, словно покров тишины накрыл их всех. В то же время в окружающем мире отнюдь не было тихо. Ветер, пронзительно завывая, безжалостно хлестал по доспехам. Голоса, пустые, механические, мертвые, звучали отовсюду. Комья земли и куски камня наполняли морозный воздух и кружились в безумной пляске черного шторма, вызванного лордом некронов.

Яркая вспышка на мгновение перегрузила визор шлема Праксора, когда молния, извиваясь и ветвясь, устремилась вниз. Она ударила в одного из Львов, превратив того в живой факел. Его трясло в агонии, изумрудная энергия терзала тело космодесантника, пока тот не содрогнулся в последний раз и не рухнул на землю дымящейся обугленной грудой.

Так умер брат Хальниор.

Еще один разряд пронзил ночь, прочертив в черном небе рваную линию. Взметнув веер осколков, он пробил в земле кратер, а затем перескочил прямо на брата Этрия. Ослепительное пламя, словно от горящего магния, взметнулось к грозовым облакам, окаймив их белым сиянием. В самом центре вспышки был Этрий. Его оторвало от земли, а ветви молнии, словно нити кукольника, издевательски мотали тело из стороны в сторону.

Низкий, похожий на выдох свист долетел до ушей Праксора, а самого его неожиданно подбросило в воздух ударной волной. Время словно замедлило свой ход. Рука, которой он пытался прикрыть глаза, двигалась словно в вязком сиропе. Ноги как будто увязли в песке, сыплющемся сквозь горловину песочных часов. Слишком поздно он понял, что это взорвались боеприпасы Этрия, превратив того в гигантский огненный шар.

Удар о землю вновь заставил время ускориться, вернув Праксора в наполненный смрадом смерти мир. Одним движением вскочив на ноги, он попытался вытащить боевого брата из разверзнувшегося пекла. Этрий еще был жив, но его разбитый болтер остался в огне, поэтому он лишь кивнул Праксору, а затем снял с пояса пистолет и кивнул вновь, демонстрируя свою готовность сражаться дальше.

Но молния никуда не исчезла. Еще четырежды она била по земле, оставляя на ней рваные трещины и выжженные пятна. Никто из бойцов больше не пострадал, если не считать почерневших шрамов, оставшихся на нагрудниках и наплечниках доспехов. Но, прежде стремительное, наступление Ультрамаринов теперь затормозилось.

Духи вынырнули из темной пелены, словно та была живым существом, а они — антителами, готовыми искоренить человеческую заразу. Извиваясь подобно змеям, они с ужасающей быстротой и плавностью двинулись к Ультрамаринам.

— Брат-сержант. — Криксос указывал куда-то обрубком руки.

Праксор посмотрел в том направлении и увидел брата Вандия, крепко державшего почетное знамя роты. Тяжелый, как будто пропитанный дождевой водой штандарт оставался нерушим, хоть неугомонный ветер и бушевал вокруг него.

При виде того, как яростная стихия, разметавшая все вокруг, отступила перед знаменем его родной Второй роты, Праксор почувствовал подъем.

— Вперед, братья! Отвага и честь!

Космические десантники не знали страха, но в голосе Криксоса чувствовалось нечто, чрезвычайно к этому близкое.

— Разве такое вообще возможно?

Как всегда неожиданно, сквозь шум грозы и пелену его собственных сомнений прорвались преисполненные неистовой веры слова Трайана:

— Наше величие кроется не только в благословенной ткани нашего стяга. Оно — в наших жилах, в самой нашей крови. Мужество, честь, верность традициям — те добродетели, о которых эти бездушные создания не имеют ни малейшего понятия. Войны нельзя выиграть одним лишь холодным расчетом. Идущая от сердца отвага — вот истинный ключ к победе. Мы — потомки Жиллимана, его благородные сыны. Так чтите его наследие!

Капеллан воздел свой крозиус высоко над головой, и его оружие воспылало ореолом лазурной энергии, разогнавшим тьму вокруг него. Трое духов, вырванные из тени его сиянием, отпрянули. Трайан опустил грозную булаву на череп одного из них, круша его, — и отправил мерзкое создание обратно в ту проклятую бездну, что его породила.

Праксор же устремился к одному из оставшихся призраков, на бегу рисуя своим силовым мечом смертельную дугу. Это было великолепное оружие, выкованное искусными мастерами ордена из чистейших металлов и пропитанное неудержимым темпераментом его машинного духа.

Меч прошел сквозь эфирное тело врага, а через мгновение некрон, подгадав момент, когда Ультрамарин собрался выстрелить, длинными когтями располовинил болт-пистолет Праксора. Воин отбросил в сторону ставшее бесполезным оружие и двумя руками схватился за рукоять меча, наполняя энергией его мономолекулярное лезвие.

— Мы — отпрыски Ультрамара! — ревел он, клокоча от праведного гнева. — Мы не сдадимся!

Дух на мгновение замер, а затем резко, неестественно быстро атаковал снова. Годами оттачиваемые инстинкты позволили Праксору отвести одну из когтистых лап некрона, одновременно с этим заблокировав удар его похожего на кнут хвоста. Под напором Праксору пришлось отступить на шаг — при том что он сам еще не нанес врагу ни малейшего вреда.

— Только вперед, брат-сержант!

Это был Дацеус. Грозный ветеран возглавлял наступление.

— Проложите путь капитану! — прокричал он Львам.

Где-то там, впереди, их ждал Творец Грозы. Сикарий намеревался схлестнуться с ним в бою и сделать то, ради чего он был рожден, — то есть забрать жизнь врага.

Дацеус схватил одного из духов силовым кулаком, но тот умудрился извернуться, высвободиться и исчезнуть в пелене бури до того, как мощные пальцы превратили его в груду покореженного металла. Справа от него, скрытый тенями и туманом, отважно сражался благородный Гай Прабиан. Словно какой-то из древних королей Макрагге, в руках он держал меч и щит. Чемпион яростно и целеустремленно прорубался вперед, разя змееподобных духов. Его разум и тело были едины, а оружие служило воплощением его воли, ломая шеи и разрубая тела недругов. Ведомые Дацеусом и Прабианом, остальные Львы разрывали пелену ночи болтерными очередями.

Сикарий властно шествовал по полю боя, безжалостно уничтожая дерзнувших приблизиться к нему врагов и алчно выискивая себе жертву, когда таковые не подворачивались сами.

В этом царстве безумия весь мир Праксора сжался до крохотного участка реальности, где остались лишь его Щитоносцы и Львы, окруженные саваном неестественной тьмы. Отовсюду слышались крики и проклятья, люди превратились в расплывчатые, словно призрачные силуэты. Где-то в темноте сражались Трайан и Агриппен. Навершие капелланского крозиуса, пылавшее праведным огнем, тускло виднелось вдали, в то время как дредноут был лишь громадным ониксово-черным фантомом, чьи очертания то и дело выхватывали из тьмы изумрудные молнии.

Брата-сержанта Солина и его Непоколебимых нигде не было видно. Праксор надеялся, что они все еще продолжают сражаться.

Лишившись своего пистолета, он выхватил гладий и стал биться сразу двумя клинками. Духи парили где-то на границе видимой области, отвлекшись на шествие Сикария и его Львов. Возможно, Творец Грозы почувствовал приближающуюся опасность и отозвал своих прислужников.