Механика Небесных Врат - Афанасьев Роман Сергеевич

Немного помявшись, Альдер начертил на противоположной стороне листочка большой крест, обозначив таким манером неизвестного мага. Что он знает об этом типе? Сильный маг, один из лучших, способный одним ударом выжечь следящую сеть заклинаний. Сам Верден, пожалуй, смог бы это сделать, если бы приложил все силы. Но тот тип при этом даже не раскрылся, не оставил никаких следов, словно для него это не представляло труда. При этом он ведет себя пассивно, – знает, что за ним следят, но не контратакует, не идет навстречу опасности. Значит, это не боевой маг – эти ребята, едва почуяв слежку, вцепились бы в след и моментально порвали некого Альдера Вердена на тряпки. Итого – сильный маг, в совершенстве владеющий техниками маскировки, не агрессивный, привыкший скрываться и уходить от слежки. Похоже, это адепт одного из тайных орденов, что предпочитают оставаться в тени и проворачивать свои делишки тайно, не привлекая внимания властей предержащих. Можно предположить, что Совету их делишки стали поперек горла, и они решили разобраться с надоедливыми подпольщиками неофициально. Но почему неофициально? А потому что Маркус не уверен, что его поддержат остальные члены Совета. Раскол? Верден нахмурился – получалось, один из сильнейших магов, Маркус, охотится на другого мага, но при этом предпочитает действовать чужими руками. Это не кровная вражда. Это запутанная история, что пахнет все хуже.

Немного поколебавшись, Верден написал в уголке листа имя Каро – главаря банды Грачей. Обычные головорезы. Их нанимают для мелких грязных дел. И вряд ли это сделал Маркус: во-первых, он уже нанял Вердена. Во-вторых, если бы ему понадобились головорезы, он мог потратиться и на знаменитых одиночек, чьих имен никто не знает, но которые, говорят, иногда оказывают Совету Магов услуги определенного рода. Нет, тут, пожалуй, участвует третья сторона. Грачи действуют целеустремленно, но слишком шумно и открыто. Похоже, они зачищают всех по какому-то неизвестному принципу, руководствуясь указаниями нанимателя и ничуть не заботясь о скрытности. Вряд ли их наняли для охоты за загадочным магом, скорее они убирают мелких сошек, случайно оказавшихся не в том месте и не в то время. Неужели это просто совпадение? Что-то плохо в это верится.

Нацарапав в центре листочка замысловатую закорючку, маг поджал губы и, решившись, написал свое имя. Альдер Верден. Что ему известно об этом болване? Маг, разыскивающий за деньги людей, что предпочитают скрываться. Убийствами не занимался. Специализировался в области боевой магии, но больше известен как знаток разыскных дел. Считается великолепным специалистом по обезвреживанию магических ловушек, участвовал в расчистке наиболее опасных участков Пустоши, прилегающих к территориям Малефикума. Поручать такому убийство мага? Только в самом отчаянном положении. А вот нанять его для розыска объекта – вполне можно. Сделать из него гончую, что должна вспугнуть дичь, выгнать ее на открытое место, подставить под выстрел охотника – это более правдоподобно. А если охотника нет? Тогда, быть может, Верден должен висеть на хвосте у жертвы, не давать ей действовать активно, заставлять постоянно прятаться. Мешать ей осуществлять собственные планы.

Нахмурившись, Верден откинулся на спинку стула, рассматривая имена, написанные на желтом листочке. Подняв руку, он медленно прочертил линию, связавшую два имени. Потом вторую, связавшую следующие имена. И, наконец, перечеркнул собственное имя, оказавшееся в центре всей неразберихи.

Отбросив карандаш, маг поднялся на ноги и оперся руками о стол, нависнув над листком бумаги. Все оказалось даже хуже, чем казалось на первый взгляд. Верден чувствовал, как его сердце гулко бухает в груди. Внезапно ему показалось, что он чувствует легкий запах гнили. Падали. Смерти.

Это большая игра, а она всегда пахнет смертью. И на ее фоне мечты о маленьком острове в западных морях смотрятся весьма бледно. На кону, судя по всему, немалый куш. И тот, кто сорвет его, обретет вечную славу. Или вечное проклятие. Тут идет борьба за власть, борьба за влияние. И если правильно разыграть карты, то, возможно, имя Альдера Вердена будет красоваться на стенах залы Совета Магов. Не сегодня и не завтра. И даже не через год. Но тот, кто распутает такую головоломку и выйдет невредимым из этой игры, прикоснется к тайнам Совета Магов и станет слишком опасен. Либо слишком силен.

Закусив губу, Верден медленно взял листочек со стола, скомкал его, сжал в кулаке. Спокойная жизнь на острове? Что за глупость. Он слишком молод, чтобы перечеркнуть свою жизнь и забиться в темный угол, чтобы коротать свои годы под пальмой, прозябая в безвестности. Нет, он еще сможет показать им всем. Назло. Наперекор. До самых вершин, пока в центре города не появится его статуя в полный рост… из чистого золота. Вот это – достойная цель. А маленький островок оставим престарелым членам Совета Магов, которым давно пора уступить место молодым и энергичным магам, способным распутать самое запутанное дело.

Развернувшись, Альдер подошел к кровати, заглянул под нее и вытащил на свет большую седельную сумку, которую принес с собой. Открыв ее, он начал медленно раскладывать на кровати свои инструменты. Сегодня ему понадобится все, что есть под рукой. Два жезла с убыстренным восстановлением энергии, эликсиры для поддержания сил, защитные амулеты, пыль-следопыт, возбуждающие зелья и, конечно, его записи с лучшими вариантами заклятий, созданных самим Верденом.

Оглядев свой арсенал, маг медленно взял с пола скомканную бумажку, сунул в рот и начал медленно жевать. Альдер мог бы ее сжечь, но не стал этого делать, – он сам знал два способа восстановления бумаги из пепла. Так было надежней.

Дожевав бумагу, Верден начал одеваться – медленно, не торопясь, рассовывая по карманам и специальным подвесам свой арсенал. Больше никакой спешки, больше никаких действий наобум. Ему нужна дополнительная информация, и он получит ее. Сегодня. Чего бы ему это ни стоило.

В назначенный час, в тот самый миг, когда часы Магиструма начали отбивать шесть вечера, Конрад Штайн приоткрыл решетчатую калитку, ведущую к пансиону леди Розалии. Шагая по дорожке, выложенной крохотными камнями, он старался держаться уверенно и ничем не выдавать волнение, что испытывал с самого утра. Почему-то он был уверен в том, что на этот раз магистр Ланье окажется на месте, и серьезный разговор, к которому Штайн готовился весь прошедший месяц, состоится прямо сейчас.

Конрад сделал все, что мог – хорошенько выспался, плотно пообедал, не позволив себе ни капли хмельного, и привел в порядок одежду. Благодаря горничным из гостиницы его одежда была чиста и выглажена, а ботинки сияли как два темных зеркала. Воротничок рубашки благодаря секретам прачек Магиструма приобрел такую белизну, какой не обладал со дня покупки, а кепи, так напоминавшее военные фуражки Механикуса, приобрело после чистки исходный темно-зеленый цвет. Конрад Штайн был готов к самому важному разговору в своей жизни. Последний час он репетировал свою речь – старался подобрать наиболее убедительные аргументы и вежливые обороты, что позволили бы убедить Ланье. Особенно удачные фразы он выучил наизусть и, постаравшись предугадать реакцию магистра на деловое предложение, даже заготовил несколько вариантов ответов. Он знал – звездный час инженера Конрада Штайна состоится сейчас или никогда.

Едва он ступил на ступеньки крыльца, как двери пансиона распахнулись, и на пороге появился пожилой привратник в потускневшей, но чистой ливрее.

– Прошу, – сказал он, отвесив гостю поклон. – Магистр Ланье ожидает вас.

Конрад вежливо улыбнулся привратнику, снял кепи и переступил порог пансиона. В холле, где стоял диван, было пусто – постояльцы, видимо, еще не вернулись домой или предпочитали заниматься делами в своих комнатах. Привратник сделал приглашающий жест, и механикус последовал за ним к широкой деревянной лестнице. Поднимаясь по скрипучим ступеням, Штайн чувствовал, как его сердце колотится в груди – еще никогда в жизни он так не волновался. И все же, когда привратник остановился у одной из дверей на втором этаже, Конрад сделал над собой усилие и постарался успокоиться. Привратник постучал в дверь, и Штайн с трудом подавил желание расчесать волосы, как перед смотром.