Метаморфозы вампиров - Колин Уилсон

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула горничная. Карлсен, метнув на нее предупреждающий взгляд, поднес к губам палец. Девушка, растерянно улыбнувшись, притворила дверь. Карлсен безотчетное облегчение испытал от того, что всего лишь сидит возле кровати на стуле.

Спустя секунду, как он и ожидал, Ханако глубоко спала. Карлсен, осторожно протянув руку, отер с ее лба выступившую испарину. Бережно прикрыв ей плечи поккрывалом, он неслышно вышел из комнаты.

Горничная стояла посреди прихожей в явном замешательстве.

— Сэр, уж вы извините. Я думала, она меня зовет.

— Ничего, это она во сне. Пусть теперь отдыхает. Ей полегчает, когда проснется.

Тело ныло от усталости, когда он вышел на залитую солнцем Пятую авеню, но все равно, глубокая удовлетворенность перекрывала все с лихвой. Впервые за весь день возникла мысль: выпить бы сейчас…

Карлсен уже позабыл, как приятно, оказывается, сидеть на исходе дня в Сохо за коктейлем. Устроившись снаружи под навесом и сенью пальмы, он вдыхал характерные запахи нарождающегося вечера, постепенно заполоняющие город. Карлсен, как и большинство посетителей, одет был непринужденно, по-летнему. Нью-Йоркские тротуары сочились скопленной за день жарой, и несмотря на легкий ветерок с реки, воздух был теплым. Разреженность транспортного шума действовала благостно: автомобили в Нью-Йорке после шести штрафуются, так что в Хусдене наступает несвойственная для центральных кварталов тишина. Первый раз за день Карлсена полонила усталость. А ведь с утра, едва проснулся, живости и бодрости было хоть отбавляй — бралась откуда-то изнутри. Но вот поделился энергией с Ханако Сузуки, и сам иссяк, теперь бы расслабиться и просто повпитывать.

Он заказал мартини, но вкус показался каким-то до странности неприятным, горьким. Улучив момент. Карлсен украдкой слил коктейль в кадку с пальмой, себе спросив бокал белого вина.

Это еще куда ни шло — он одним добрым глотком убавил порцию до половины. Удивительно, насколько быстро ударило в голову. Считанные минуты, и тело словно обволокла эдакая сонливость. Странно приятная, светозарная какая-то, совсем не та эйфория, что бывает обычно от алкоголя — будто приглушенная память тихо взнялась откуда-то из глубины подсознания. Однако, удивляла при этом тяжесть тела: минута-другая, и его будто парализовало — пришлось даже пальцами пошевелить на всякий случай.

Пригубив еще, Карлсен почувствовал нечто, напоминающее пузырьки в шампанском. Он сосредоточился, пытаясь уяснить, откуда берется это ощущение. И тут стало вдруг ясно. Вино было живым, изобиловало микроорганизмами. Мелькнула шальная мысль: мол, стоит сейчас вглядеться, и можно будет их различить, как головастиков в пруду. Подумалось без всякой брезгливости, даже наоборот, как-то приязненно. Стало понятно теперь, почему и мартини встал поперек горла: потому что вкус неживой, все равно, что хлебнуть затхлой воды.

И вот последовало ощущение, которое он позднее обозначил для себя как «вслушивание». Будто глубокая тишина опустилась — та, что бывает безмолвной ночью, когда явственными становятся даже самые отдаленные звуки. Все так же доносилась болтовня из-за столиков, и позвякивание мелочи (бармен отсчитывал сдачу), и шелест проносящихся время от времени машин. Но куда внятнее ощущалась погруженность в море жизни. Она исходила и от пальмы, и от окружающих, и из самого воздуха. Посетители, неспешно потягивающие за отдыхом коктейли, источали, казалось, волны теплой жизненности, которые постепенно сливались с другими такими же, ткущимися вдоль улицы — так стойкий ветер перемещает плавно пелену дождя. И «волны» эти различались меж собой так же ясно, как те или иные запахи в саду.

Карлсен, глянув на часы, удивился: оказывается, прошло уже полчаса, а Линда опаздывает, что на нее как раз не похоже. Причем стоило об этом подумать, как возникла прозорливая, без тени сомнения уверенность, что она сейчас идет от Бродвея по Хусдену. Через несколько минут она появилась из-за угла.

— Извини, подзадержалась. Франклин звонил.

На ней был идущий от плеч сарафан, в котором она смотрелась подростком. Положив непринужденно руку на спинку ее стула так, чтобы соприкоснулись поля, Карлсен тем самым словно почувствовал тепло ее неприкрытых плеч…

Подошел за заказом официант. Линда спросила мартини. Карлсен хотел было отговорить, но передумал — интересно, как она отреагирует.

— Как там Франклин?

— Странно все как-то. Я могла читать его мысли.

— И что он думал?

— Да нет, не буквально. Но я могла сказать, что он чувствует.

— И что?

— Ой, н-ну, видимо… он по мне скучал, — голос звучал грустно.

— Ты от этого почувствовала себя виноватой?

— Ну а как же. Ты чему улыбаешься?

Тут, к счастью, как раз вернулся официант с ее мартини. Карлсену трудно было бы объяснить, что понятие сексуальной вины начало казаться ему детской несуразностью.

Когда Линда подняла бокал, Карлсен специально отвел взгляд. Пригубив, она чуть поморщилась и поставила мартини на стол.

— Что, лед забыли положить?

— Да нет, не то. Не надо было вообще заказывать: я что-то к спиртному охладела последнее время.

— Попробуй это, — он протянул ей свой бокал с вином.

— М-м, это лучше, — одобрительно кивнула Линда.

— Давай я тебе закажу.

— Не надо. Мне лучше сока, апельсинового.

Карлсен поманил официанта.

— Ладно, и я возьму заодно.

Когда через несколько минут подали сок, он понял, что у Линды инстинкт сработал четче. Плавающие кусочки мякоти, казалось, лучатся вкусом жизни. Понятно теперь, почему вампиры избегают алкоголя. Он усиливает чувствительность, угнетая тем самым жизненную силу.

— Что будем есть?

— Пока не знаю, — Карлсен, подавшись вперед, заговорил вполголоса. — Я рассчитываю, что кое-кто выйдет скоро из дома напротив. Если да, я хочу видеть, куда он направится. А если не появится до семи, можно уходить: делать уже особо нечего.

— Один из твоих преступников? — понимающе посмотрела Линда.

— Вроде как.

— И что он такое сотворил?

— Не знаю. Может, он и не преступник вовсе.

Не договорив еще, Карлсен почувствовал, что человек, которого он ждет, вот-вот появится. И надо же, дверь в доме напротив открылась, и появился тот самый: рыжие патлы до плеч собраны в пучок.

— Вон он, — бросил Карлсен.

— Андроген??

Удивление понятное. В сравнении с остальным населением, преступность среди андрогенов если не на нуле, то близко к тому. Залпом осушив стакан, Карлсен выложил на стол пять долларов.

— Ну что, двинулись, если не возражаешь?