Отдай мне дочь - Тата Златова

— Ага, «не смогу»! — ухмыльнулся он. — Ты так постоянно говоришь, а потом все начинается сначала.

— На этот раз я серьезно. Мне очень-очень плохо, я умираю. Если ты не приедешь, я… Я не знаю, что сделаю.

— Как я приеду? Мы уже возле клиники, через пятнадцать минут прием.

— Боря, не бросай меня, — она всхлипнула. — Что мне сделать, чтобы ты вернулся?

— Лечись, Ира.

— Хорошо, — снова всхлип. — Я буду лечиться. Я буду делать все, что скажет этот чертовый врач, лишь бы вы вернулись!

— Удачи, — Боря не стал дослушивать до конца ее тираду, быстро отключился и полностью сосредоточился на грядущем приеме. Выдержка у него была просто железная. Проводив его до клиники и распрощавшись, Милана еще долго вспоминала его бесстрастное лицо. Именно природная невозмутимость помогала ему не сломаться, не растерять силы и самообладание. Сейчас он как никогда нужен своей дочери и обязан держаться. Если выйдет из равновесия — рухнет все…

Слезы набежали на глаза, и Милана смахнула их тыльной стороной ладони. Что-то она расчувствовалась. Быстро достала из сумочки зеркальце и подкрасила глаза, надеясь, что Кирилл ничего не заметит. Но он все понял. Накрыл рукою ее ладонь и постарался подбодрить:

— Ну чего ты? Все в порядке будет.

— Борьку жалко.

Муж слегка прищурился и улыбнулся:

— А чего его жалеть-то? Сильный мужик, справится. Выдержка железная.

Ох, ей бы его оптимизм! Если сестрица и дальше будет Борьку так изводить, надолго его не хватит.

— Мне кажется, Ирка его доведет.

— Ну, это вряд ли, — уверенно возразил Кирилл. — Был бы слабаком — сломался бы сразу, а так видишь, на развод подал, дочку оберегает. Разберется. А вот Юлия Максимовна, конечно, очень плоха. Вот ее дочурка точно доведет.

Значит, он тоже заметил, в каком состоянии находилась женщина, обратил внимание на ее неестественную худобу и бледное с сероватым оттенком лицо. Стоило лишь воскресить это лицо в своей памяти, как по телу скользнула дрожь.

— Надеюсь, она будет держаться ради Лиды, — пробормотала тихо, на что Кирилл пожал плечами:

— Ну, если Борька связь не оборвет, то может быть.

Машина плавно тронулась с места, и уже через минуту они ехали по шумному проспекту. Остались позади аккуратные стены клиники, невозмутимый Борис с дочкой на руках, плачущая от отчаяния Юлия Максимовна. Если бы кто-нибудь несколько лет назад сказал Милане, что так будет, она бы ни за что не поверила. У сестры, у Юленьки с отцом была счастливая, размеренная жизнь, полная ярких впечатлений, а потом все резко пошло под откос. Так стремительно, словно поезд, несущийся на полной скорости, внезапно сошел с рельсов и упал в обрыв. А Милана, проезжая по другим путям, наблюдала за ним и ничего не могла сделать. Есть вещи, нам неподвластные, события, на которые мы не можем повлиять, потому что все уже предрешено свыше. И если поезду суждено упасть в пропасть, он упадет, как бы мы ни старались помешать. Но иногда случаются короткие остановки, на которых можно выйти, кого-то встретить, кому-то помочь. Кто-то может выйти по собственному желанию и никогда не зайти обратно. Творец дал человеку свободу выбора, и только ему решать, на каком поезде ехать и на какой станции сойти.

И вот сейчас Ирка несется в этом бешеном поезде одна, не желая останавливаться. И рано или поздно угодит в пропасть…

Глава 13

Ирка сдержала слово и обратилась к врачам. Легла в институт психиатрии в Москве. Юлия Максимовна, по словам Бори, лично ее привезла. Там подтвердили диагноз биполярного расстройства в фазе смешанной мании, и нашли еще несколько сопутствующих психических заболеваний. Изменили схему лечения, вроде бы ей стало лучше. И даже несмотря на это Борис не изменил своего решения и подал на развод. Возможно, он уже не верил, что она настроена серьезно, а, может, хотел, чтобы у нее появилась цель вернуть то, что потеряно, кто знает. Боря не делился подробностями, а Милана не спрашивала. Главное, что у Лиды все шло нормально, а больше ни о чем не хотелось знать. Девочка уже прошла дельфинотерапию. Сначала, по словам Бори, малышка испугалась, думала, опять приехали в больницу, но, когда увидела бассейн с дельфинами, сразу заулыбалась, дождалась, пока ее оденут в гидрокостюм, и с радостью отправилась в воду. Еще ей делали массаж, учили собирать конструктор, играть в мячики, с ней беседовал психолог. Боря уже заметил изменения: дочка стала брать предметы левой рукой, научилась собирать пирамидки, стала более внимательна. Голос его выдавал радость. Об Ирке он даже не вспоминал.

Прошел примерно месяц. Милана занималась новой коллекцией и с головой ушла в работу. Роман Александрович все-таки добился сотрудничества с одним известным итальянским брендом, поэтому новая коллекция разрабатывалась совместно с иностранным дизайнером. К счастью, Милана незадолго до этого начала посещать курсы итальянского языка и уже могла понимать и более-менее ясно объясняться со своим новым коллегой — Дарио Серра. Не все ей нравилось, процесс работы шел не так гладко и спокойно, как хотелось, и все же они учились договариваться и находить компромиссы. В итоге получалось что-то оригинальное и интересное. Роман Александрович ходил и довольно потирал руки.

Как раз в этот период и позвонила Наташа, старая знакомая, которая однажды рассказала важные новости об Ирке. В этот раз она тоже позвонила с новостями — как оказалось, сестра пропала. Вышла на прогулку в медицинском центре и не вернулась. Скорее всего, сбежала, хотя Юлия Максимовна не желала в это верить. Ведь ее дочь была настроена лечиться! Какой смысл ей все бросать? Женщина обзвонила всех, кого только можно, включая все морги и больницы. Бегала по городу, как полоумная, с фотографией дочери и расспрашивала таксистов, парковавшихся рядом с институтом психиатрии. Никто не узнавал Ирку, никто ее не видел и не подвозил. Она как сквозь землю провалилась.

— Разве это возможно? — недоумевала Наташа в трубку. — Просто взять и исчезнуть? Как у вас там лечат в вашей Москве? Куда смотрят вообще?

— Слушай, ну а что, они должны были ее привязывать или с камерой за ней ходить? Наверняка незаметно выскользнула с кем-то — и все, — возразила Милана, хотя была огорошена не меньше ее. Девушка немного поостыла:

— В общем-то да, ты права. Но зачем? Почему она не вернулась? Очень много вопросов. И самые страшные картинки представляются. Все-таки одна, без денег,