Золотой шар - Михаил Белозеров

Костя не стал смотреть. Он вдруг ощутил тяжелый запах крови, и его едва не стошнило. Только развязав второго человека, он заставил себя посмотреть в угол.

— Кто? Кто нас предал?! Говори, сволочь? — твердил Бараско и превращал пальцы человека в халате в отбивные.

— Я не знаю! Я не знаю! — выл человек, дергаясь, как паралитик.

— Кто?! Кто?!

— Да этот самый, — вдруг сказал человек в кресле.

Костя уже освободил его, и он разминал руки.

— Кто?

— Сидорович. По крайней мере, они несколько раз упоминали этого человека.

— Ага! — многозначительно сказал Бараско. — Все сходится. А ты значит, эскулап, на подхвате?

— Ага… — пискляво выдавил человек в белом халате.

— Все! Уходим! Время! — напомнил Костя.

Бараско и сам сообразил.

— Капитан уходим!

Капитан подошел и пнул мертвого здоровяка.

— Здорово он мне морду попортил, — прошепелявил капитан, ковыряясь во рту и выплевывая раскрошенные зубы. — Садист! Один не справлялся. Позвали другого.

Бараско собирал свои вещи, разбросанные по комнате. Через пять секунд он уже был готов. Впрочем, капитан тоже не отставал. Он наклонился над трупом красавчика и вытащил у него из наплечной кобуры огромный «Вальтер» Р-99 и две обоймы.

Перед уходом Бараско развернулся и выстрелил в угол, где сидел человек в белом халате, а потом помедлил мгновение и с удовольствием разнес вдребезги оба прожектора.

Костя вбежал в следующую комнату в надежде увидеть труп старухи, но кроме ее туфель, ничего не обнаружил.

— Ох, и Рахиль Яковлевна! — изумился Бараско, пнув туфли. — Старая лиса. Вспомнила прежние годы!

— Какие годы? — спросил Костя.

— Запахло деньгами. Большими деньгами. В прежние времена она возглавляла спецкомитет по чистоте партийных рядов. Так что ей не надо было даже переквалифицироваться. Ведь это старая-старая допросная еще времен Брежнева.

— А какие деньги? — удивился Костя.

— Денег в Дыре много. Здесь хабара лопатой греби. Один твой «анцитаур» стоит миллионы.

— Ну и что? — удивился Костя, втайне возгордясь. — Деньги — это пыль!

— «Анцитаур» твой — это бессмертие! — объяснил Бараско ошарашенному Косте.

На выходе из тайной комнаты их уже ждали. Не успел Костя пошевелить дверную ручку, как во все стороны полетели щепки.

— Ну, как тебе, капитан?! — крикнул Бараско, прижимаясь к стене и сияя от восторга.

— Бегите сюда! — отозвался капитан. — Здесь еще одна дверь!

Но из-за этой двери их тоже обстреляли и даже предложили сдаваться.

— Гранату бы, — прошепелявил капитан.

— Держи! — Бараско бросил «лимонку».

Капитан ловко ее поймал, вырвал чеку и, нагнувшись, швырнул под дверь. Она покатилась по гулкому коридору от стенки к стенке: «Бум-бум…» Потом дверь выбило. Бараско выстрелил в глубь коридора из подствольника, и они побежали, поливая свинцом все вокруг.

Глава 8. Неудачи Калиты

Должно быть, это был не самый удачный день.

Отряд Калиты вошел в Дыру, можно сказать, с черного входа: не через Саркофаг, а по старым туннелям вентиляционной системы. Этот путь знал только тот, кто строил и эксплуатировал ее. Так что Калите были все карты в руки. Но и он ошибся. Подвела память. За тридцать с лишним лет много воды утекло, и Калита уже был не тем Калитой, который водил отряды военных сталкеров по Зоне.

Честно говоря, Калита этот путь оставил для себя. А открыл он его совсем случайно. Во время восстановительных работ вдруг часть стены стала прозрачной, и Калита на свой страх и риск вошел в Дыру. Пробыл он там минут десять, но за это время понял ее значение.

В общем, когда Калита вывел свой отряд к знакомой стене, на которой мелом был нарисован крест, но оказалось, что это не то место. Потом он уже путем анализа и размышлений, пришел к выводу, что крест нарисовали конкуренты, быть может, Сидорович приказал или черный сталкер постарался. Не суть важно. Важно, что кто-то разнюхал о тайном проходе, но не знал, где он конкретно, поэтому и поставил кресты на каждой стене.

Пришлось методично искать по всем туннелям, пока не пропал Жора Мамыра. Только что он, как обычно, плелся в хвосте и канючил о селедке, которую обожал, и вдруг исчез, испарился, растаял в темноте лабиринтов.

Дубасов зашептал так отчаянно:

— Жора! Где ты? — что у Калиты волосы встали дыбом.

Он страшно боялся потерять еще кого-нибудь и поэтому скомандовал:

— Стоп! Всем взяться за руки. А лучше обвязаться! И не приведи господь — шастать в туннеле по одиночке.

— Да не шастал он, — объяснил Юра Венгловский. — Где-то здесь рядом!

— По-моему, он что-то нашел… — неопределенно сказал Александр Ген.

Он, как и Калита, был одет в мягкий «булат» и абсолютно не боялся Зоны. А это было плохо. Такие в бою погибают первыми, думал Калита, потому что лишены чувства опасности, и приказал Юре Венгловскому незаметно, но настойчиво опекать ученого.

— Тихо!

Все прислушались.

— Выключить фонари!

В темноте тишина стало еще явственней. Где-то скрипел, вращаясь, старый вентилятор. Гулял сквозняк. Пискнула крыса. И вдруг раздались шаги: «Бух-бух!»

Каждый из них умел стрелять на звук и каждый готов был тут же разрядить рожок. Блеснул луч фонаря, и из-за поворота явился Жора.

— Вот вы где?! — удивился он. — А я вас там ищу. Идемте, я Дыру нашел!

Оказывается, они ее миновали, не заметив. И не мудрено, Дыра уже открылась, а за прозрачной стеной был всего лишь следующий коридор, который кончался обычной дверью.

— Как в общественном туалете, — удивился Дубасов и постучал. — Кто там?

Звук был глухим, словно Дубасов постучал в гроб. Калита в плохом предчувствии поморщился. Но на этом неприятности не закончились — дверь оказалась заваленной снаружи. Видать, сегодня не наш день, понял Калита. То, что казалось простым, на деле оказалось сложным, потому что взрывать в Зоне вообще не рекомендовалось. Но насчет Дыры никто ничего не знал. Как и чем взрыв отзовется? Главным по этой части у них был Леонид Куоркис. Теперь же остался один Сергей Чачич.

— Надеюсь, взрыв не вызовет ответной реакции Дыры, — философски изрек Ген, прячась за трубы.

— Открыть рот! — крикнул Чачич, нажимая на кнопку детонатора.

У всех создалось впечатление, будто разорвалась маленькая ядерная бомба. Андрей Дубасов упал и сильно ударился локтем. А Жора прикусил язык и глупо смеялся сам над собой. Калита же ко всему происходящему относился философски: чему бывать, тому не миновать. У него долго звенело в голове, потому что он оказался ближе всех к взрыву. К тому же сказывалась предыдущая контузия. Один Ген, казалось, ничего не заметил. Еще не рассеялись пыль и дым от взрывчатки, а он уже устремился в Дыру.

Дверь сорвало с петель, часть коридора со стороны Дыры разворотило напрочь, почва осела, и они оказались в яме, но не там, где обычно начиналась Дыра, а в совершенно незнакомом месте, и карты «планшетника» оказались непригодными, потому что «планшетник» был земным и ничего не показывал.

Некоторое время они сидели, щурясь, потому что яркий солнечный свет наполнил яму, и удушающая жара вползла в нее огненным языком.

Наконец Калита высунулся, огляделся и спрятался назад.

— Мужики, — с испугом сказал он, — кажись, мы не туда вышли.

Яма находилась прямо по центру дороги. Справа над сухими деревьями торчали золоченые купола, слева — мост с разрушенными опорами, а под ним, обрамленное гранитной набережной, виднелось сухое русло реки. Там гуляли пылевые вихри. Все вокруг было засыпано песком и пылью.

— Дай посмотреть, — попросил Чачич и тоже выглянул.

Он долго, как показалось всем, озирался, а потом сел на корточки и в изумлении поведал:

— Город… старый… церковь…. и река. Народа нет.

— Была река, — поправил Калита.

— Там, где мы должны были выйти, города не должно быть, — убежденно сказал Ген. — Лес был и поле. За поле зайдешь — овраги, речка и «шар желаний».

— Значит, по реке дойдем, — сказал самый нетерпеливый из них — Жора.

— Согласен! — кивнул Калита. — У кого другие предложения?

Все молчали.

Самое плохое заключалось в том, что для леса, как ни странно, «планшетник» у них был, а для этого странного города не было. Это говорило в пользу теории взаимопроникновения миров. Впервые эту теорию обосновал и высказал Александр Ген. По его мнению, Зоны — это места соприкосновения — обычного и «зеркального» под действием гравитации миров, а Дыры — проходы между ними. Теорию так и назвали «Информационная теория Гена». Один из ее постулатов гласил: «Количество информации между мирами будет увеличиваться пропорционально увеличению гравитационных сил». Самое интересное, что его теория прекрасно согласовывалась с теориями Эйнштейна и прочих гениев мира.