Принцип Солнца - Наталья Бентанга

“Наверное, это одно из самых красивых ущелий на нашей планете”, – думала Оля, с удивлением разглядывая окрестности.

В божественно красивом ущелье в убогих лачугах жили темнокожие улыбчивые непальцы. И Оля вдруг осознала, что “убогий” не значит жалкий. “Шалашами в раю” окрестила героиня жилища местных жителей. “Цивилизация окружает людей комфортом, но не дает им ощущение рая. Видимо, в раю не нужен комфорт, потому что рай – это ощущение внутреннее…”

Склоны гор были распаханы везде, где только было можно, сельскохозяйственные террасы тянулись на километры вниз и вверх. В небольших горных городках уровень жизни был намного выше: люди жили здесь в двух-трех-четырех этажных домах. На первом этаже располагались традиционные торговые лавки… “Материальные достижения цивилизации – не главное. Во-первых, они не решают личных проблем. Во-вторых, не делают человека счастливым”, -думала Оля.

Добравшись на джипе за двое суток до Катманду, Оля решила отдохнуть. – Саш, ты можешь лететь в Москву, а я поживу здесь еще пару дней…

– А я тоже хочу отдохнуть, Ольга Владимировна. И, между прочим, за твой счет. Надеюсь, я заслужил хотя бы оплачиваемые выходные?! (Саша.)

– Конечно… Но ты вроде домой торопился? (Оля.)

– А что ждет меня на родине? Развод и увольнение? Уж лучше я буду охранять тебя от лупоглазых индийцев… (Саша.)

– Непальцев. Мы сейчас в Непале. (Оля.)

Четыре дня Оля и Саша прожили в Катманду. Теперь, когда появилась устойчивая мобильная связь, телефоны “нарушили обет молчания”. Вася грозился прилететь в Непал со своих островов и “расстрелять обоих за измену”, жена по нескольку раз на дню угрожала Сашке разводом, а ребята бродили по Дарбар-сквер, ужинали в ресторанчиках на крышах и добирались на велорикшах до своего отеля…

Только в самолете, во время обратного полета, Оля осознала, что жизнь ее теперь круто изменится. Она должна была выполнить требование Афродиты: развестись с Васей. Оля вспомнила, что сказал ей Александр Ильгизирович по дороге в Тибет: “Если вам страшно – делайте! Страх – это индикатор того, что вы приблизились к границам своих возможностей и навыков. Поэтому, делая именно то, что страшно, – вы начинаете развиваться. А развиваясь – приходите к себе…”[71]

Абы кому боги любви не посылают, но человек никогда не бывает готов к ней. Это чувство не так-то просто встроить между карьерой и привычным образом жизни. Любовь – это другая реальность, в которой действуют свои законы. Расплачиваться за это увлечение приходится дорого, а что ждет тебя впереди – не известно…

Оля всегда обвиняла Димку в том, что он не готов поставить любовь к ней во главу своей жизни. Но, сейчас, она вдруг поняла, что сама не готова. Мы всегда обвиняем других за присущие нам недостатки.

“Катастрофа!!! – Оля вжалась в мягкое кресло самолета. – Я-то думала, что у меня все хорошо… А кем я была? Избалованной куклой, не знающей других забот, кроме романов сомнительного содержания и покупки шмоток, которые уже не умещаются в моих встроенных шкафах? Что ждет меня впереди, если у меня не будет Васи – гаранта моей безопасности, и Сашки – гаранта моего комфорта?! Мне же придется обеспечивать детей, вернуться жить в Москву, работать с утра до вечера… Из капризной принцессы я превращусь в обыкновенную одинокую женщину, – Оля беззвучно плакала, как маленький ребенок. – Это катастрофа. Моя жизнь была так похожа на сказку… Зачем же мне менять ее? Зачем я полетела в этот Тибет?!”

Но дело было в том, что никто не спрашивал героиню, хочет ли она менять свою жизнь или не хочет. На этот раз, у нее, действительно, не было выбора. События разворачивались таким образом, что прежняя жизнь разваливалась на глазах как айсберг при глобальном потеплении. Мозг сковало ужасом от надвигающейся катастрофы, а душа волшебным эльфом порхала с цветка на цветок. Потому что душа давно ждала и откровенно жаждала перемен. Все и всегда приходят вовремя. Богам виднее.

Самолет приземлился на родную землю вечером 28 декабря. Василий, Владимир Николаевич и дети встречали Олю в аэропорту…

Вася был загоревшим, отдохнувшим и, как обычно, очень разговорчивым. Алька даже спросила его: – Пап, а ты чего такой веселый? У нас ведь голе?

– Какое горе, дочка?! Мама наша возвращается из туристическо-эротической поездки, папа вернулся из деловой командировки. У нас радость: вся семья, наконец-то, в сборе, и скоро Новый год! (Василий.)

– Если у бабули и дедули голе, то и у меня голе! (Алька.)

Василий осекся, замолчал. – Загрузили ребенку мозги! Ты как тут жила без меня?

– Я научилась молиться дедушке богу. Бабуля меня научила, – ответила Алька.

– За кого же ты молилась?! – опешил Вася.

– За тебя, за маму, за дядю Диму, за бабу Зину – потому что она все плачет и плачет, – вздохнула Алька.

Рейс задерживался. У Василия беспрестанно звонил телефон. Он, не обращая внимания на присутствующих, назначал деловые встречи, любовные свидания, решал денежные вопросы, отпускал сальные шуточки, матерился…

“Как Ольга с ним живет?!” – думал Владимир Николаевич. Ему было неудобно перед детьми. – Алеш, идите в кафе, закажите себе чего-нибудь, и мне кофе. Я сейчас к вам подойду… Василий, что ж ты при детях материшься и свидания назначаешь?!

– А что такого? Пусть учатся жизни смолоду. В кого им быть высоконравственными, в мать, в отца, в вашего сына? Меня тут проинформировали – он тоже не агнец божий… (Василий.)

Наконец, прилетел самолет. Владимир Николаевич увидел Ольгу еще издали: вроде она – яркая, броская, а вроде и не она: бледная, худая, глазищи огромные…

Василий, когда жену увидел, испугался так, что даже телефоны отключил. Дети обрадовались. Алька все пыталась залезть к маме на руки, а Алексей спрашивал: – Мам, ты, что, заболела горной болезнью?!

– Нет, сынок, я просто устала. Как вы, мои хорошие, жили тут с папой? (Оля.)

– Нормально, – коротко ответил Алеша.

– Почему с папой? – удивилась Алька. – Мы жили на даче, а папа ездил в опасную командиловку на далекие остова. Да, пап?

Василий только вздохнул и взял дочку на руки. Владимир Николаевич проводил их до машины. Оля успела сказать ему, что Димка пришел в себя, все у него нормально, руки-ноги на месте, и пригласила его на следующий день к себе домой. В машине Оля молчала и не отвечала на Васины вопросы…

Уже поздно вечером, когда легли спать, она объявила мужу о разводе. Вася пожелал супруге спокойной ночи и пообещал найти хорошего психиатра.

Оля так много хотела рассказать Владимиру Николаевичу… Когда он приехал, домашние оставили их в гостиной, но Василий уходить не собирался.

Оля поведала о том, как ей помогали Саша, Александр Ильгизирович и немецкий монах Ганс. О том, как, оказывается, тяжело жить в горах, но как там спокойно и торжественно. Рассказывая о Димке, Оля плакала, и Владимир Николаевич, глядя на нее, тоже подносил платок к глазам. Вася молча наблюдал эту душещипательную сцену…

– Как только Димка пришел в себя, он сразу же потребовал его накормить, так что теперь быстро пойдет на поправку. Но так как у него поломаны почти все кости, лечиться ему придется долго… (Оля.)

– И руки, и ноги? – невесело уточнил Владимир Николаевич.

– И ребра! Но, слава богу, внутренние органы все целы, а кости срастутся. Там, в монастыре умеет это лечить, потому что туристы регулярно падают и что-нибудь ломают. С головой – сотрясение мозга, конечно, но монахи сказали, что он соображает… (Оля.)

– Монахи сказали? Ты, с ним, что, даже не поговорила?! (Влад. Ник.)

– Дядь Володь, ну как я могла? Ему же нервничать нельзя. Кто знает, как бы он меня воспринял? Я и Гансу запретила обо мне говорить. И вас прошу: для него – меня там не было. (Оля.)

Владимир Николаевич только головой тогда покачал. – Долго он там еще пробудет?

– Думаю, с полгода. Вы его не торопите, пусть лечится. Вам ехать туда – нет необходимости. У Димки все есть: одежда, продукты, лекарства, книги, деньги. За ним там хорошо ухаживают. Телефон я ему оставила, но связи там нет. Скорее всего, он попросит кого-нибудь из туристов позвонить вам из Саги или Лхасы… (Оля.)

– Спасибо, тебе, дочка. До конца дней будем с матерью за тебя бога молить. Спасла сына… (Владимир Николаевич, прерывающимся голосом.)

Вася, наконец, не выдержал. – Владимир Николаевич, я за вас очень рад, честное слово! Но мне то, что делать?! Она после своего турне решила со мной разводиться…

– Подождать, Василий. Оля отдохнет, придет в себя, все у вас наладиться… (Влад. Ник.)

– Нет! – твердо сказала Оля.

– Что – нет?! – спросил Василий.

– Я, прошу вас, Владимир Николаевич, помочь мне с разводом. Мы с Василием решили развестись… (Оля.)

– Мы с Василием?! А ты там, дорогая, случайно, сама в пропасть не падала? С чего это ты взяла, что я дам тебе развод?! (Василий.)

– Что ж ты меня, насильно, удерживать будешь? (Оля.)